Сойка-пересмешница - Пит Мелларк.

2. Случайная смерть.

Могучий удар в челюсть отбрасывает меня к противоположной стене. Я лечу через всю комнату, падаю на пол и, встав на четвереньки, закрываю голову руками.

Антоний подходит ко мне и со всей силы бьёт ногой в спину. Удары ботинок сыплются один за другим. Я почти теряю сознание. Чувствую, как после мощного пинка заплывает глаз. Острая боль в нижней части лица подсказывает мне, что челюсть сломана.

- Что это было, чёрт возьми? - орёт Антоний, продолжая сыпать ударами. - А? Что ты натворил?

Он не даёт мне возможности ответить, хотя я и не собираюсь, потому что понятия не имею, о чём он говорит. Что я сделал не так? Призывал сложить оружие. Разве нет?

- Ты бесполезный кусок дерьма. Никчёмный мальчишка, - не унимается Антоний, продолжая без разбора бить меня по ногам, спине и голове. - Надеюсь, тебе сообщили, что вся твоя родня сдохла. Сгорела заживо. Теперь от них лишь горстка праха осталась! Они все умерли! - кричит он.

Моё тело вот-вот рассыплется от нескончаемых ударов. Антоний продолжает кричать, но смысл его слов почти не касается сознания. Потому что всё внимание заострено на боли. Трудно слушать, когда тебя избивают до полусмерти.

- Не думай, что мы не сможем сделать тоже самое с Тринадцатым. Мы ведь и её убьём. Сперва схватим, а потом убьём её прямо у тебя на глазах.

Последний удар приходится на голову. Искры сыплются из глаз, а потом всё темнеет.

Крики. Громкие, оглушительные крики слышатся мне во сне. Китнисс стоит под Деревом молний и зовёт меня. Джоанна тоже кричит. Как же больно их слышать. Постепенно прихожу в себя, и боль усиливается. Чувствую сдавливающие грудь крепкие ремни. Крики не прекращаются, и я несказанно удивляюсь, когда понимаю, что они мне не приснились.
Проснувшись окончательно, я узнаю голос. Это Джоанна. Она где-то поблизости. Приподнимаю голову и осматриваюсь: в моей белой камере стоят лишь стол и стул. Подаренную Дарием колоду карт тоже оставили.

Джоанна, должно быть, в соседней комнате. Звук очень громкий. Навострив уши, я прислушиваюсь внимательней и различаю другие звуки. Шаги, потом шипение, как будто электрический ток сталкивается с водой. Неужели это пытка? Я слышу лающий голос, принадлежащий, полагаю, Антонию. Говорит он громко, поэтому, если напрячь слух, можно разобрать слова. Боль в челюсти отвлекает, но я прикладываю все усилия, чтобы не обращать на неё внимание.