Butterfly

Глава 18

***

-Он мой Предназначенный! -после выступления Шуги Чимин буквально подлетел к Чонгуку, хватая его за предплечья, и резко выпалил всё на одном дыхании, что аж у младшего глаза на лоб полезли.

Что он только что сказал? Предназначенный? То есть Чон сделал еще хуже, позвав Шугу работать с ним? Или нет? Пак был слишком взволнован и постоянно крутился, пытаясь рассмотреть что-то - или кого-то - в толпе, и Чонгук никак не мог понять его реакцию.

-Д..да ладно? - как можно более удивленно проговорил Гукки слегка дрожащим голосом, почти незаметно отступая на шаг назад от хёна. Чон никак не мог сконцентрировать взгляд на своем друге, пытаясь не выдать собственное состояние. Жгло. Его руку так сильно жгло, что Гук боялся, что вот-вот потеряет сознание от боли. Но, что ещё хуже, ему было ничего не видно, всё расплывалось перед глазами, становясь каким-то странным психоделическим узором.

Чонгук из последних сил старался сохранить здравомыслие, хотя в его состоянии с каждой секундой это становилось всё сложнее. Снова рука. Снова болит. И снова в том месте. Непроизвольно Чон вспоминает сегодняшний сон, ведь именно такие чувства он в нём испытывал. Всё снова повторяется? Это снова сон? И он сейчас проснется, или окажется на обрыве? Нахмурившись, макнэ глубоко вздыхает, пытаясь унять дрожь во всем теле. Во всяком случае, он понимает достаточно ясно, что Чимину, с его проблемами и Предназначенным, добавлять ещё и свои категорически нельзя.

Нервно растрепав волосы на затылке, где находился второй источник боли, кроме руки, Чонгук закусывает губу, пытаясь выглядеть перед старшим естественно.

-Я это...Ты извини..Я...

Договорить ему не даёт Чимин, который вдруг хватает Гука за плечи ещё сильнее, чем раньше, и слегка трясёт, привлекая к себе внимание.

-Гукки, что Мне делать? - отчаянно спрашивает он, дёргаясь от каждого звука и неосторожного движения людей вокруг, - Господи, как же я переживаю! Вдруг он не захочет со Мной говорить? - Чимин почти пищит, что показывает степень его взволнованности, и, не дожидаясь ответа, отпускает младшего и зарывается в свои волосы ладонью, чуть сжимая.

Чонгук, находящийся на грани реальности, слабо улыбается, радуясь хотя бы тому, что актёр из него выходит замечательный, и старший не видит ничего.