Когда приходит тьма. Часть 1. Долгая ночь.

Глава 8

Ольга сидела неподвижно, запустив длинные пальцы в густые белокурые локоны. Я не слышал ни всхлипов, ни тяжёлых вздохов, в комнате было тихо, пока кто-то из парней не выразился тяжёлым басом.

- Ну вот и все.

Я посмотрел на того, кто это сказал. Худой короткостриженный парень был похож на героя какого-то отечественного мультфильма, обладавшего двойными мешками под глазами и неприлично полными губами. Девушки сидели поодаль от него, очевидно его общество было им не очень-то приятно. Я мог понять их, одна только внешность его была мягко говоря отталкивающей.

- Ничего ещё не все, - возразила ему Полина. - Времени сколько прошло? Они ещё могли добежать. Дед, скажи, могли ведь?

- Если и могли, то только до соседнего дома, а он заброшен, хана вашим парням, - покачал головой старик и громко раскашлялся.

Они могли добежать. Он точно мог. Никита Гордеев бегал быстрее всех в бригаде, а бегать нам приходилось нередко. Особенно на ночных сменах, когда в комнате отдыха из громкоговорителя раздавался голос, оповещающий нам о том, что если мы продолжим спать и не появимся на своём рабочем месте, то с премией можем попрощаться. Прощаться с премией никто не хотел. Никита ждал похвалы от начальства, а вместо этого ему напророчили карьеру спортсмена за самый быстрый бег, работающее как часы сердце и крепкое тело.

Прошло около трех минут после того, как парни вышли из дома до наступления тьмы. Он бы добежал за две, и у него осталась бы ещё одна минута на то, чтобы взломать дверь кочергой. Кувалда мог его затормозить, и это единственное, что меня беспокоило. С другой стороны, тот же Кувалда, увидев, что тьма наступает, вряд ли бы стал бежать в прежнем темпе. У страха глаза велики, и у меня были большие сомнения относительно бесстрашия Егора. Перед неведомой чертовщиной, убивающей людей, струхнет любой, кроме блаженного и слабоумного.

Время тянулось немыслимо долго, так, как это случается, когда действительно чего-то ждешь, не отвлекаясь ни на что другое. Разговоры стихли, а за окном снова завыл ветер. Парни и девушки, по-прежнему забившись в свой угол, шептались о чем-то, не высовывая оттуда носа, Лена и Ольга, похожие на два каменных изваяния, замерли в одном положении друг напротив друга, я, вероятно вызвав жалость у Полины, сидел уже не на холодном полу, а на старом кресле с изрядно потертой обивкой и как обычно смотрел в темноту. Судя по ворчанию деда из дальней комнаты, она отняла его с боем. Я только поинтересовался, не отобрала ли она последнее у своего дедушки, на что она только махнула рукой.