И.Э. Бабель "Конармия"

КОМБРИГ ДВА

Буденный в красных штанах с серебряным лампасом стоял у дерева.  Только
что убили комбрига два. На его место командарм назначил Колесникова.
   Час тому назад Колесников  был  командиром  полка.  Неделю  тому  назад
Колесников был командиром эскадрона.
   Нового бригадного вызвали к  Буденному.  Командарм  ждал  его,  стоя  у
дерева. Колесников приехал с Алмазовым, своим комиссаром.
   - Жмет нас гад, - сказал командарм с ослепительной  своей  усмешкой.  -
Победим или подохнем. Иначе - никак. Понял?
   - Понял, - ответил Колесников, выпучив глаза.
   - А побежишь - расстреляю, - сказал командарм, улыбнулся и отвел  глаза
в сторону начальника особого отдела.
   - Слушаю, - сказал начальник особого отдела.
   - Катись, Колесо! - бодро крикнул какой-то казак со стороны.
   Буденный стремительно повернулся  на  каблуках  и  отдал  честь  новому
комбригу. Тот  растопырил  у  козырька  пять  красных  юношеских  пальцев,
вспотел и ушел по распаханной меже. Лошади ждали его  в  ста  саженях.  Он
шел, опустив голову,  и  с  томительной  медленностью  перебирал  кривыми,
длинными  ногами.  Пылание  заката  разлилось   над   ним,   малиновое   и
неправдоподобное, как надвигающаяся смерть.
   И вдруг на распростершейся земле,  на  развороченной  и  желтой  наготе
полей мы увидели ее одну - узкую спину Колесникова с болтающимися руками и
упавшей головой в сером картузе.
   Ординарец подвел ему коня.
   Он вскочил в  седло  и  поскакал  к  своей  бригаде,  не  оборачиваясь.
Эскадроны ждали его у большой дороги, у Бродского шляха.
   Стонущее "ура", разорванное ветром, доносилось до нас.
   Наведя бинокль, я увидел комбрига, вертевшегося  на  лошади  в  столбах
густой пыли.
   - Колесников повел бригаду, - сказал наблюдатель, сидевший  над  нашими
головами на дереве.
   - Есть, - ответил Буденный, закурил папиросу и закрыл глаза.
   "Ура" смолкло. Канонада задохлась. Ненужная шрапнель лопнула над лесом.
И мы услышали великое безмолвие рубки.
   - Душевный малый, - сказал  командарм,  вставая.  -  Ищет  чести.  Надо
полагать - вытянет.
   И, потребовав лошадей, Буденный уехал к месту  боя.  Штаб  двинулся  за
ним.
   Колесникова мне довелось увидеть в тот же вечер, через час после  того,
как поляки были уничтожены.  Он  ехал  впереди  своей  бригады,  один,  на
буланом жеребце и дремал. Правая рука его висела  на  перевязи.  В  десяти
шагах от него конный казак вез развернутое знамя. Головной эскадрон лениво
запевал похабные куплеты. Бригада  тянулась  пыльная  и  бесконечная,  как
крестьянские возы на ярмарку. В хвосте пыхтели усталые оркестры.
   В тот вечер в посадке Колесникова  я  увидел  властительное  равнодушие
татарского хана и  распознал  выучку  прославленного  Книги,  своевольного
Павличенки, пленительного Савицкого.