книга жизни

30

Тайные погреба, тайные завалы, всё это не священные со водою чистой колодцы, потому-то всё и обвальное. Там, где ручьи спешат, спешат, да пробуждаются, там не звучат фанфары, да не танцует во масках – личинах маскарад, там, действительно всё ото сна пробуждается. Сложное пеленование, всегда требовательно и требует времени большего, ибо покуда всё не пройдётся по площадной плотности во стороны разные её растаскивая. И потому всё проходит не спонтанно, а всё во степенности, да всё по самой маленькой капельке во добавленности, ибо всё возможно тогда, когда даже невозможное становится возможным по жизнии дальше во здравье идя. Капелька до капельки, да не через капельницу- капалку капает, да не накапывает капалка до негодования, ибо только она всё разбивающее- очищающая, потому и во своей предстаёт круглосуточной работе. И по общему масштабу всегда кругозор расширяется, да тогда никто не спешит за горизонт, когда через свет Божий на восток лицом поворочается. Долгие дороги в дюнах, где и ступить то некогда, всегда закаляют тех, кто словно во горны пылающие как дрова подброшенные, да вечные льды противоположности, всегда заставляют держать голову во там холоде, от которого она лишь только ещё лучше соображающая, ибо неважно есть шапка на голове или нет, но главное, чтобы кровушка не застаивалась, а голова была бы звеном связуемым со Высшим Разумом и Космосом. Голова, погружённая в вечный холод, да потому живо доброе, мудрое, а ноги во связи с Землёй, потому-то они всегда должны быть тёплые. А между головой и ногами есть туловище, словно элемент зависания между небом и землёй физической сущности. Да хорошо, если у тебя есть сердце горячее, а иначе бы телеса ничего бы на Земле и не значится. Круглое Солнце никто никогда на ущербе не видел, ибо и суть во этом сокрыта великая, и живи да здравствуй дальше человек под круглым Солнцем, ибо тепло Всевышнего всегда и всё обогревающее. На ущербную Луну никто побрякушек не по навешает, ибо всё возвращает она сполна по полноте вывешивания. От силы одной, да во силу другую, от звезды одной, да за звезду другую, ибо единая, она и видимая во силе большей предоставления, да во имя человеческого здравия, дабы отступили оступившись войны чёрные, да их же над человечеством насилие. Преодолеть рубеж временных трофей, ибо каждый трофей - это труд и потение, но всегда жизнь на Земле появляется через потуги материнские. Так почему же потом, всё под себя подминается чёрною ненасытностью, ибо да вольный конь - это души собственной во телесах гармония. И да там, где хлеба колыханные, там всегда всего всем предостаточно, и зачем делить неделимое и зачем вырывать то, во что потом всё-равно всё ненасытное провалимое. Всем хватает места и под Луной и под Солнышком, да только каждый, словно не руками, а ухватами всё хватает, да всё самое большее. Всем хватает над головами вьющегося шарфика, да все черпаками вычерпывают невосполнимое. А земля и не шар по фигуре вовсе, но катится она тёмным шариком, ибо настолько людишек по развелось тёмных, что и земельку, вращающуюся по вычернили. Но всегда на Земле есть художники со цветами во дружбе яркими, потому и видна раскраска на небесах во цветах не от мышки серенькой. От Земли всё идущее во небеса, да от небес, словно ласточки быстрокрылые щебетуньи-певуньи неутомимые до земельки спешащие назад и её, родимую во цвета жизни разукрашивающие. По над каждым домом, по над каждой хатой всем хватает света Божьего, всем хватает воздуха чистого, а чего ещё всем пожелать, если всё действительно просыпается для доброго. Очень много было времени для погружения глубокого, да мало кто толкателем был в погруженье собственным, ибо всегда указкой толкать во другого - это проще сложить путь собственный. Но всё равно время свою черту подводит для каждого, словно за ручку подводит человека до черты собственной, да силы физические забирает, ибо оставляет только силы на анализ собственный, а черта, как указка во все стороны давит и сразу, ибо не лёгок путь всегда анализа собственного, ибо нелёгок путь и погружения во временное пространство, но всё же легче тогда, когда всё человек проходит по совести живя и преодолевает всё постепенно. Нет случайностей, и нет знакомства, ибо всё подконтрольно, ибо всё через веру пропускается, и невозможно разбить зеркальце вдребезги, только для того, чтобы оно правду истинную не показывало. И пускай, пускай звенят колокола, и пускай, пускай слова, летят как птички в воздухе, ибо всё в едином лишь есть сила большая добра, и позитива как на волну мира, гармонии настроенности. Не крутите, люди шар земной, не тревожьте, люди ось единую, не будите люди ветер верховой, ибо всё покуда на своих местах, потому и жизнь течёт рекой единою. То, что спрятано на глубине земли, то есть тёмное и мрачное, и зачем ушедшее во мрак будить среди зимы, ибо только- только к светлым дням взошли все с прибавлением. Лучше талии свои во халапупах раскрутить, да закрыть пупы и животы единым поясом во имя здравия, а всё то, что думой тёмною и голову и душу только тяготит отправлять всегда на суд великий Божией. А своим судам лишь можно осудить себя, ибо всегда сложно подобрать меру пресечения, ибо жалок человек тогда, когда собственная жалость убивает в человеке веру-двигатель со смыслом жизненным. Что есть жалость на Земле? Наверное она что-то значит, если слово таковое живёт на Земле, значит для чего- то и для кого-то это всё таки нужно и важно. Во самом пекле печи русской, никогда не пекли калачи, да хлеба по-русски, всегда выгребали угли, прежде чем, посадить туда на листах калачи, да чтобы потом они не превратились во чёрные угли. А что же сейчас проходит, когда собственные дети загоняют во пекло печи родителей, да своих же деток, ибо земля-то русская, да горит она огнём-пламенем, печью единою, да на углях печи все и всё во угольки чёрные превращаются. Да где же жалость по затерялись со совестью человеческие? Ибо стреляют не из-за моря Чёрного, да не через океан плещущийся тихонечко, а стреляют совсем рядышком, да бьют не жалеючи, своё же истинно во россыпях росных по рассыпанное. А каждая росиночка самая во пекле чистая, да ждёт не от человека-изверга, а ждёт теперь от Господа Всевышнего единого отца жалости-милости над ни в чём не повинными головами, ибо больше то и жалости с помощью ожидать не от кого. Боль душевная, боль единая, ибо всё единым светом освещается, да темнота настолько воссевшая, что нет на неё на Земле у люда простого управы через её бессовестное на всех сразу людей воздействие. Жизнь - это единый хлебушек вечности, а значит и то и другое святые, а над святынями не гоже глумиться и надсмехаться, ибо всему всегда бывает предел по сроку Отца Всевышнего.