Kuroko no Basuke/Предательство в чистом виде.

Глава 8

        Вся баскетбольная команда Сейрин втиснулась за один небольшой столик в уютном кафе. Все поголовно волновались, нервничали и ждали. Ждали Шоуго Хайзаки.
После серьезного исследования Рико, они проследили судьбу Хайзаки после Тейко. Судя по всему, он учился в старшей школе, с которой у Сейрин в недалеком будущем был назначен матч. Фото, что попало игрокам в руки, пугало. Высокий темноволосый подросток на первый взгляд выглядел жестоким. А некоторые заявления из собранной информации утверждали, что он был исключен из нескольких школ за драки.
Куроко общался с таким парнем? – удивлялись все.
Хайзаки ответил через несколько часов после того, как тренер Сейрин послала ему электронное письмо. Он согласился встретиться с командой в небольшом кафе.
— Он опаздывает! – возмутился Теппей.
— Уже на час, – проворчал Кагами.
Хьюга сердито посмотрел на недовольных.
— Терпите.
Вдруг Коганей подскочил и спросил:
— Эй! А это не он? – все обернулись ко входу.
И, разумеется, в дверях появился Шоуго Хайзаки, пугая официантов до дрожи. Парень искоса посмотрел на одного, и все, пискнув что-то, разбежались прочь. Жестокий подросток осмотрел помещение кафе, пока его взгляд не уперся в команду.
— Вы из Сейрин? – рыкнул он.
~~
Куроко с отвращением уставился на еду перед собой. Пусть аромат в комнате витал вкусный, то, что его порождало, таким не выглядело. Это была американская еда: жирный, сочный стейк, порезанный на небольшие кусочки, рядом шпинат, немного картофельного пюре и стакан ледяной воды. Именно так; никакого чая, а ведь его всегда пили на завтрак или обед, он способствовал пищеварению! На маленькой тарелке рядом с ужасным главным блюдом лежали брокколи и горох.
Акаши довольно смотрел на выражение лица другого мальчика. Сам он сидел на краю постели, Куроко – на середине, скрестив руки и ноги. На коленях Куроко стоял большой поднос.
— Я слышал, что американская еда поможет тебе набрать вес, – сообщил Акаши. – Хотя я не согласен с некоторыми блюдами, видимо, они могут быть более питательны, чем обычная японская еда.
Куроко отпихнул от себя поднос. Один взгляд на него порождал тошноту.
— Я не хочу это есть, – пробормотал он.
Акаши прищурился и насильно вернул поднос обратно:
— Ты съешь все, – велел он. – И никаких отговорок.
Куроко почти обиделся:
— Все? – он опасливо коснулся незнакомой еды, чтобы посмотреть, не зашевелится ли она. Не зашевелилась.
— Да, все. Я жду, что на тарелках не останется и крошки, – он взглянул на Куроко. – Это также часть твоего... наказания за неподчинение мне.
Лицо Куроко порозовело, от стыда он отвел взгляд. Когда он проснулся утром, Акаши сидел в ногах. И тут же в деталях разъяснил, в чем будет заключаться его «наказание» за неподчинение приказам и побег. Во-первых, Куроко ни в коем случае не позволялось встать с постели, если только не в туалет. Неважно, затекли ли у него ноги, заболели ли мышцы, или ему просто скучно, покинуть постель не разрешалось. Если он встанет, кто-то из Поколения Чудес вернет его обратно.
Акаши был верен своему слову. Всего два часа назад, когда Куроко был взбудоражен просто от того, что провел в постели весь день, он попытался улизнуть из спальни и подышать свежим воздухом. К сожалению, еще до того, как он сумел бы дойти до гостиной, за его спиной появился Акаши и на руках отнес несчастного мальчика обратно в постель.
Потом, часом позже, Куроко попробовал снова, когда был уверен, что Акаши ушел в магазин за продуктами. В этот раз его остановил Мурасакибара.
И теперь, зная, что все бесполезно, голубоволосый мальчик оставил свои поползновения.
Вторым «наказанием» было следующее: он должен был есть все, что для него готовит Акаши. Все, до последней крошки. Это было настоящим мучением для худого подростка. Акаши, как правило, порции делал большими, а готовил то, что мальчик не любил, но это было ему полезно. А еще его лишили любимых ванильных коктейлей, эта часть вообще почти убивала Куроко.
И наконец, последним воздаянием из этого ужасного списка была необходимость извиниться перед отцом, что, впрочем, Куроко и так собирался сделать в любом случае. Он знал, что отец очень много для него делает, и ненавидел то, что всегда был ему обузой. Отец пропустил работу ради блага Куроко, ради заботы о его здоровье, из-за этого мальчик чувствовал себя виноватым.
Куроко позвонил в середине дня, потому что знал, что в такое время его матери дома не бывает. Его отец взял трубку, и двое поговорили, долго, тихо, приятно.
— Я не думаю, что смогу съесть это, Акаши-кун.
— Ты съешь, – твердо сказал Акаши. – Я абсолютно уверен, что эта порция соответствует твоим потребностям.
Куроко мрачно начал жевать. Красноволосый подавил улыбку от детского выражения лица Куроко. Он наклонился и взъерошил голубые прядки. Куроко посмотрел на него широко раскрытыми щенячьими глазками. Акаши лишь покачал головой и указал на еду.
Сорок пять мучительных минут спустя Куроко сумел съесть все. Даже воду выпил, но скорее для того, чтобы избавиться от отвратительного вкуса шпината, брокколи и зеленого горошка.
— Умница, – похвалил Акаши, небольно щелкнул его по лбу и поднял поднос с посудой, чтобы отнести его на кухню.
Невысокий подросток прислонился спиной к большой подушке, потирая лоб. Он чувствовал себя таким переевшим, что одна мысль о еде внушала отвращение. Куроко тихо застонал и спрятал лицо в бледных ладонях. Почему он ослушался Акаши? От него же ничего не ускользает, так зачем же он хотя бы помыслил о побеге?
Акаши усмехнулся, наблюдая за Куроко. Похоже, Тецуя начинает сожалеть о своем поступке, – подметил он. – Это хорошо. Он выскользнул из спальни и ушел на кухню, чтобы поставить посуду в раковину.
— Дайки, – позвал он.
Загорелый подросток появился в дверях кухни. К его смущению, он был одет, как горничная. Фартук, на голове повязка. А в руках он держал швабру.
— Да, Акаши? – устало отозвался он.
Акаши изучил взглядом очевидно вымотавшегося подростка и сжалился над ним:
— Вымой эти тарелки, и на сегодня твоя работа окончена.
Облегчение блеснуло в глазах Аомине.
— Слава тебе, господи, – пробормотал он.
Он прошел мимо красноволосого к раковине. Сегодняшний день был ужасен с самого утра. Сначала Акаши приказал убраться в каждой комнате в до нелепости большой квартире, а потом вытереть пыль в гостиной везде до последнего уголка. После этого он вымыл все окна до зеркального блеска даже при дневном свете. Он знал, что сегодня еще легко отделался. Акаши пока не поручал ему уборку в ванной.
В час дня он был отправлен в детский сад «Йоширо». Он пришел туда в приподнятом расположении духа, твердо уверенный, что не могут маленькие дети быть слишком уж плохими, а ушел вымотанный, уставший и ужасающийся. Проблемные дети, как назвал их Акаши, было весьма мягким определением. Скорее это были маленькие приспешники дьявола, с их «милой» униформой и их «милыми» желтыми панамками. Аомине оплевали, истоптали, на него наябедничали, его искусали и испинали.
Как я выживу за неделю работы там? – стонал Аомине.
Акаши оставил Дайки доделывать сегодняшнюю работу, а сам вернулся в гостиную. Завтрашний день был учебным, поэтому Шинтаро, Рёта и Ацуши разошлись по домам. Дайки вскоре тоже уйдет, закончив с работой.
Куроко и я будем одни, – размышлял Акаши. – А это означает, что закончить свое дело я могу только сейчас.
Он быстро достал телефон и набрал неизвестный номер. Трубку взяли после первого гудка:
— Сейдзюро-кун.
— Каору, – поприветствовал он своего давнего знакомого. – У меня есть вопрос, и я хочу, чтобы ты на него ответил.
Ёшида Каору, молодой мужчина, был знаком с Акаши через родителей. Он был единственным – когда они были младше – кто не подчинялся никаким смехотворным приказам, которые Акаши отдавал своим «друзьям». Нельзя сказать, что он не боялсякрасноволосого, скорее дело было в том, что у родителей Акаши были дела с родителями Каору. Будучи на шесть лет старше Акаши, Каору успешно стремился завладеть небольшим подразделением в большой корпорации.
— Да?
— Кто твой начальник? – прямо спросил Акаши.
— Мой начальник? – и пауза перед ответом: – Сейдзюро-кун, ты знаешь, что сейчас мной распоряжаются мои родители.
— Нет. Я спрашиваю о высшем. Ты собираешься завладеть небольшим филиалом, верно? Кто владелец всей корпорации, включая филиалы?
Каору какое-то время не отвечал, Акаши слышал только шорох бумаг.
— Это, должно быть... Судзуки Акихико, – ответил он. – Он владелец всей корпорации.
Он. Хм, это должно означать, что Каору еще не видел своего «начальника», если думает, что владелец он.
— Интересно, – пробормотал Акаши. Он взял блокнот и ручку.
— Акаши, я закончил, – сообщил Дайки, выходя из кухни, чтобы переодеться в свою обычную одежду.
Красноволосый только рассеянно кивнул.
— Каору, можешь продиктовать для меня имя?
Каору озвучил, а Акаши записал все иероглифы имени. И запомнил это имя.
На лице вновь появилась ухмылка. Еще одно мужское имя.
~~
Куроко пытался заснуть. Только это он и мог делать, помимо чтения. Книги, что ему принес Акаши, были невероятно нудными и скучными. Он слышал негромкий голос из-за запертой двери спальни и предположил, что Акаши был чем-то занят.
Глубоко вздохнув, он улегся в постель. И как это все произошло? Снова он зависит от Поколения Чудес. С первого дня, когда он израненным пришел в первый класс средней школы, все они ему помогали, защищали, лечили. На этот раз он хотел сделать что-нибудь для них. Для Мидоримы-куна, Мурасакибары-куна, Аомине-куна, Кисе-куна и особенно для Акаши-куна, который сделал для него намного больше, чем он заслуживал.
Куроко покраснел при мысли об Акаши. В последнее время бывший капитан был с ним ласков – больше, чем обычно. Что бы он ни говорил, Куроко очень беспокоился об Акаши. Он первым протянул ему руку помощи, первым раскрыл его талант и первым узнал о его отношениях с матерью.
От звука вибрации рядом Куроко вздрогнул. Он взял телефон, думая, кто мог бы звонить ему в такое время. По глупости он не посмотрел на номер и ответил:
— Это Куроко.
— Тецу-кун, – промурлыкал страшный знакомый голос с другого конца линии. Глаза Куроко расширились. Тело замерло. – Хороший мальчик, Тецу-кун. Ты ответил на звонок. Я так сильно по тебе скучала.
Паника накатывала волнами. Ладонь Куроко побелела оттого, что он слишком сильно стискивал телефон. Он не мог даже дрожать от страха, потому что был слишком напуган для любого движения. Рот отказался открываться, язык будто прилип к небу. Куроко был будто статуя: замерший, полулежащий на подушках, с телефоном, рукой прижатым к уху.
— Как твои травмы? – проговорила Ибуки, не заботясь об ответе сына. – Я видела, что ты хромал вчера, когда я пришла посмотреть на твою тренировку. Мой бедный малыш, ты в порядке?
Тебе все равно, тебе все равно, тебе все равно, – мысленно повторял Куроко. – Повесь трубку. Повесь трубку. Повесь–
— Кстати говоря, – тон матери Куроко сменился на какой-то опасный. – Там был подросток, он грубо бросил мне вызов. Он даже угрожал мне, твоей любимой маме. Ему нужно преподать урок–
— Не делай больно Акаши-куну! – крикнул, наконец, невысокий мальчик. Все мысли были об Акаши, это вывело его из ступора, и теперь единственное, что он хотел сделать, это заступиться за красноволосого, защитить его. – О-он к этому непричастен!
Ибуки молчала, раздумывая о том, что заставило ее сына возразить.
— О? Ты и правда приказываешь мне? – наконец, прошипела она. – Похоже, этот «Акаши» для тебя важен.
Куроко не сумел ответить. Он никогда не мог. Дверь спальни распахнулась, и явился дьявол во плоти: Акаши.
— Тецуя, что это было? С кем ты говоришь?
Позванный подросток обернулся к Акаши. Потом дрожь. Потом покалывание слез. Потом падающие капли.
— Ака– ши-кун, – шепнул Куроко. – О-она– Ма-мама– больно– т-телефон– угрозы– я не могу– я не могу– – плачущий подросток не мог сформулировать предложение. Акаши продолжал стоять, на мгновение шокированный, а затем шагнул в комнату. Его взгляд был прикован к телефону.
— Тецу-кун плачет? – дразнила Ибуки. – О, как бы я хотела увидеть эти прекрасные слезы–
Телефон был выдернут из рук Куроко. Сильная рука обвилась вокруг его плеч и притянула ближе к тренированному телу. Тепло было приглашающим. С Куроко, прижатым к его телу, Акаши поднес к уху телефон и громко спросил:
— Куроко Ибуки. Как ты посмела?
Ибуки тут же взвизгнула:
— Это же ты, да? Да? Ты тот распущенный сопляк, который посмел бросить мне вызов! И угрожал мне! Как ты посмел забрать у меня Тецую, ты ответишь за это!
— Я? Я, Акаши Сейдзюро, отвечу? Ты несчастная женщина, – вкрадчиво проговорил он в телефон. – Ты будешь единственной, кто пожалеет о своих решениях, Куроко Ибуки. Мне нет дела до твоей власти или твоего влияния. Одна твоя маленькая тайна, и я тебя уничтожу.
Мать Куроко не желала показывать голосом страх:
— И что же ты собираешься делать, мальчик? Ты же просто сопляк. Акаши Сейдзюро, говоришь? Я знаю твоих родителей.
— Привлечение моих отца и матери не сыграет тебе на руку, – предупредил Акаши. – Сколько бы связей у тебя ни было, мои родители максимально подкованы юридически. Они не поддадутся на твои уловки, – когда Ибуки не ответила, он продолжил: – Я надеюсь, ты готова к той долгой битве, что я подготовил, Куроко Ибуки. Я просто не сдамся, – и повесил трубку.
— Н-нет, Акаши-кун, – выдохнул Куроко сквозь слезы. – Ты по-пострадаешь.
Акаши же, закончивший на сегодня с делами, обратил все свое внимание на плачущего мальчика. Он легко сгреб его в охапку и усадил перед собой. Куроко сидел тихо, слезы неконтролируемо капали на дорогие простыни. Акаши молча протянул руки.
Тут же меж его рук оказался хрупкий мальчик. Слезы впитывались в его красную футболку, Куроко плакал на его плече. Он крепче обнял сломленного подростка и почувствовал, как его футболку стиснули. В отличие от прошлого, рыдания Куроко не были громкими и болезненными, лишь тихими, почти беззвучными, будто он сдерживал себя. Акаши неосознанно погладил голубоволосую голову.
Ты хоть знаешь, сколько боли причиняешь, Куроко Ибуки? – с горечью мысленно спросил Акаши. – Или знаешь, но наслаждаешься этой болью, как своим развлечением?
— Все в порядке, – тихо сказал он. – Ты в безопасности. Ее здесь нет. И ее не будет ближайшие пару дней, – слезы Куроко не прекращались. Он наоборот прижался теснее. – Тецуя, – Акаши решил сменить тактику. В такой ситуации поможет его контролируемый и непререкаемый авторитет. Он с силой отстранил Куроко и взял его за влажный подбородок. – Посмотри на меня.
Куроко повиновался, мокрые глаза и жалкое выражение на лице. От этого Акаши сглотнул, но не отступил.
— Перестань плакать, – он двумя пальцами стер со щек Куроко слезы. А потом снова и снова, пока они не перестали бежать. Остался лишь измотанный Куроко. – Никто не имеет права заставлять тебя плакать. Только я. Только я могу быть причиной твоей боли, твоих слез и твоих страданий. Никто другой. Ты мой, Тецуя.
Куроко не возражал.