Kuroko no Basuke/Предательство в чистом виде.

Глава 21

  — Возражение! – решительно произнес Лиам. – Насколько нам известно, в судебной повестке моего клиента было указано одно обвинение. Согласно политике и закону, ответчик имеет право быть осведомленным о том, в чем его обвиняют. В одном и том же судебном заседании не может быть предъявлено новых обвинений.
Рин провела рукой по волосам и тоже заговорила.
— Возражение, Ваша Честь. Мы не стремимся начать новое дело с новым обвинением. Информация будет использована исключительно в целях доказательства вины ответчика в избиениях. Сторона обвинения не требует применения санкций, касающихся нелегальной иммиграции. И, согласно закону, мы имеем право предоставлять как можно более веские доказательства, чтобы подтвердить вину ответчика.
Судья сумел сохранить лицо.
— Возражение стороны защиты отклоняется. Доказательства, предоставленные стороной обвинения, будут рассмотрены в рамках настоящего дела. Любые последующие обвинения станут основаниями для других дел.
Ибуки ругнулась себе под нос.
Рин усмехнулась и продолжала свою речь. Она уверенно стояла прямо, красные волосы переброшены на плечо.
— Ответчик, Куроко Ибуки, на текущий момент является нелегальной иммигранткой в Японии. Ах, простите мне мою ошибку, должна ли я называть ответчика... Севейн Ибакми?
Глаза голубоволосой женщины распахнулись настолько широко, Аомине подумал, что они сейчас просто выпадут. Ее мышцы напряглись, внезапно она стиснула ладони под столом в кулаки. Акаши казался довольным ее реакцией.
— Так имя звучит на английском языке, – продолжала Рин. – Имя ответчика Ибакми, фамилия Севейн. Ибакми Севейн. У ответчика три личности в Японии: Куроко Ибуки, Судзуки Акихико и Абэ Мику. Ваша Честь, я бы хотела, чтобы это было записано в протоколе: если вы поставите имена ответчика в названном порядке и возьмете первые две буквы от каждого, вы получите имя Ибакми.
Судья попросил секретаря записать слова Рин. Женщина поправила очки и взглянула на лист, на котором с помощью пишущей машинки вела протокол: "Прокурор, она же поручитель обвинителя, сказала: «У ответчика три личности в Японии: Куроко Ибуки, Судзуки Акихико и Абэ Мику. По буквам: И-Б-У-К-И, А-К-И-Х-И-К-О, М-И-К-У»".
Один из секретарей кивнул, подтверждая правдивость слов Рин. Складывалось имя Ибакми.
— Я хотела бы, чтобы это было принято в качестве доказательства, Ваша Честь.
— У стороны защиты есть какие-либо возражения?
— Возражений нет, Ваша Честь, – честно говоря, Лиам был в полной растерянности. Об этом он не знал.
— Заявление будет принято в качестве доказательства.
— Также я хотела бы внести на рассмотрение информацию о трех уже упомянутых личностях. Абэ Мику, Куроко Ибуки и Судзуки Акихико, как следует из их личных дел, все владеют одними и теми же тремя компаниями. Все три личности ответчика подразумевают одно лицо.
Судья быстро просмотрел записи.
— Улики будут приняты в качестве доказательств.
Рин сложила руки. Она была удовлетворена тем, что все идет согласно ее плану.
— Сторона обвинения вызывает для дачи показаний сотрудника Корпорации Раса.
Судебный пристав провел к трибуне молодого нервничающего мужчину. Красноволосая перешла к вопросам сразу же, как секретарь записала необходимую информацию.
— Где Вы работаете?
— В Корпорации Раса.
— Что такое Корпорация Раса?
— Одна из трех крупнейший компаний в Японии, – мужчина, кажется, гордился тем, что работает в ней.
— Корпорацией Раса владеют несколько людей?
Он нахмурился.
— Один, разумеется.
— И кто владелец?
— Вы не знаете? Абэ Мику-сан.
— Кто такая Абэ Мику?
— Самая влиятельная женщина в Японии; ей принадлежат все три крупнейшие Корпорации.
Рин указала на Куроко Ибуки.
— Тогда скажите мне, кто это?
Он моргнул.
— Абэ Мику-сан.
Толпа ахнула. Акаши выглядел скучающим, будто уже знал, что происходит. С другой стороны, он наслаждался выражением лица Ибуки.
— Сторона обвинения вызывает для дачи показаний сотрудника корпорации Атари.
И то же самое произошло с этой свидетельницей. Те же вопросы, но другая компания и имя владельца. Когда Рин снова спросила, кто есть Ибуки, женщина ответила: «Судзуки Акихико». И вновь в толпе раздались шепотки. Было очевидно, что голубоволосая женщина известна под тремя именами.
— Как я уже сказала, Ваша Честь и дамы и господа присяжные, ответчик имеет три личности. Однако имя, получено ею при рождении, это Севейн Ибакми, – Рин отдала офицеру стопку статей, тот передал их судье. – Много лет назад двое артистов, имена которых были Лиам Севейн– – блондин-адвокат дернулся от имени, но взял себя в руки, осознав, что речь не о нем, – и Джулия Севейн оба жили в Америке. Во многих из этих статей подтверждается, что у них был ребенок, названный Ибакми Севейн. Новости в последующие годы утверждали, что артисты таинственным образом оборвали свои карьеры и улетели в Японию. Информации о перелете ребенка не было. Ваша Честь, так ли написано в статьях?
— Да.
— В таком случае я хотела бы предоставить первую статью в качестве улики. Вторую и третью оставьте, пожалуйста, для последующего упоминания.
— У стороны защиты есть возражения?
— Нет... возражений, Ваша Честь, – слабо сказал Лиам. Он неважно себя чувствовал.
Как только судья подтвердил рассмотрение статьи как доказательства, Рин продолжила.
— Кто такая Севейн Ибакми? Из американских новостей двух- или трехнедельной давности следует, что она разыскиваемая преступница. Точнее, разыскиваемая убийца и агрессор. Хотя расследование замерло более трех лет назад, американские полицейские продолжают искать зацепки и по сей день. В статье указано, что Севейн Ибакми пропала в 19** году. В том же году в Японии появилась таинственная женщина и создала три небольших компании: Атари, Раса и Ибуки.
Шокированные бормотания в зале стали слышны, и даже Хару выглядел изумленным такими новостями.
— В то же время проявилась активность двоих артистов, и, предсказуемо, Севейн Лиам и Севейн Джулия помогли своей дочери перебраться в Японию, используя свои связи, чтобы помочь своему единственному ребенку скрыться от офицеров американской полиции. Двумя годами позже артисты погибли, оставив свою уже взрослую дочь одну. И лишь несколько месяцев спустя три созданных ею компании внезапно выросли до размеров корпораций, – Рин цепко смотрела на присяжных.
— Совпадение ли, что все эти события происходили в то же время, когда исчезла Севейн Ибакми, и позже? Мои подчиненные искали документы о визе на въезд в Японию Куроко Ибуки и легальности этой визы, но документов не существует. Однако в ее свидетельстве о рождении говорится, что место ее рождения – Нью-Йорк, США. Если она не родилась на территории Японии, тогда где информация о визе? Где документы, подтверждающие ее гражданство? Но, – подчеркнула мать Акаши, чтобы показать, что она не закончила, – на существующих фотографиях Севейн Ибакми не настолько похожа на ответчика, чтобы их можно было идентифицировать как одно лицо. Однако существуют записи о том, что несколько лет назад ответчик перенес некоторое количество пластических операций. Фотография, которую я представлю, продемонстрируют сходства, несмотря на применение пластической хирургии в попытке избежать ответственности за многочисленные преступления.
Она протянула фотографию, которую редактировали Кисе и Аомине. Снимок был передан судье. Его брови дернулись от похожести двух лиц.
— Я хотела бы, чтобы остальные статьи и фотография были рассмотрены в качестве доказательства.
Запрос был удовлетворен.
— Как уже было сказано, сторона обвинения не требует рассмотрения упомянутых преступлений в рамках настоящего дела. Они были представлены только в качестве доказательства к настоящему делу.
Рин сглотнула и мысленно пробежалась по всем записям. Все ли она сказала? Ничего ли не упустила? Как правило, она была уверенной и выкладывала сразу всю информацию по делу, но процесс над Ибуки был сложным, и они не могли позволить себе совершать ошибки.
— ... Сторона обвинения закончила представление дела, Ваша Честь.
Хару позволил себе чуть расслабить плечи. Пути назад нет. Теперь вопрос, выиграют они или нет, за стороной защиты и коллегией присяжных. Отец Куроко украдкой покосился на адвоката Ибуки и нахмурился, увидев бледное лицо.
— Разве Вы не говорили мне, что он лучший юрист, практиковавший в Америке, Хаято-сан? – тихо спросил Хару. – Почему он не возражает против доказательств?
— Он лучший юрист, – в ответ проговорил Хаято. – Но посмотрите на это лицо. Он выглядит шокированным. Очевидно, Ибуки не проинформировала его ни о чем из сказанного Рин. Если вы нанимаете адвоката, ваша задача рассказать ему обо всем, что может предъявить вам противоположная сторона. Ибуки скрыла от него информацию... Если бы он знал заранее, он, скорее всего, подготовил бы что-то, чтобы противодействовать нам, – Хаято провел рукой по лицу. – В конечном счете, это промах Ибуки. Нам повезло.
— Сторона защиты может представить свои доказательства.
Лиам молчал и смотрел на свой стол.
— Могу ли я запросить перерыв, Ваша Честь?
— Можете.
— Ответчик запрашивает недолгий перерыв для обдумывания.
— Принимается. Заседание продолжится после получасового перерыва. В течение этого времени присяжные могут ознакомиться с принятыми уликами. Присяжные никоим образом не могут вступать в контакт ни со стороной обвинения, ни со стороной защиты. Выведите присяжных из зала первыми, пожалуйста.
Рин, встревоженная перерывом, нетерпеливо ждала, пока присяжные покинут зал заседания через заднюю дверь. Когда все были выведены, стороне обвинения также было разрешено покинуть зал, и Акаши прошел к главному входу. Все последовали за ним.
Прохладный, свежий воздух приятно ощущался на коже. В зале заседания было душно и напряженно, так что не так уж и плохо было взять передышку. Хаято больше волновало то, сколько информации может найти Лиам за такой короткий промежуток времени.
— Акаши-кун! – Куроко с легкостью проскользнул сквозь толпу и оказался перед красноволосым. Им пришлось немного подождать, пока к ним присоединятся остальные, а, когда это случилось, большая часть народа уже ушла. Акаши анализирующим взглядом изучил подростка перед собой. Куроко позволили умыться во время заседания, так что теперь он чуть пришел в себя после срыва.
Когда красноволосый посчитал состояние Куроко нормальным, он притянул хрупкого подростка к себе. Куроко замер на мгновение, прежде чем неуклюже прижаться к телу своего партнера. Уверенная рука перебирала его голубые пряди.
— Ты в порядке?
— Да, – ответил тот. Он чуть отстранился, чтобы отшагнуть от объятий, и Акаши его отпустил. Куроко сделал несколько шагов назад и посмотрел на всех перед собой.
Кагами, Мурасакибара, Мидорима, Акаши, Кисе, Аомине, его отец, Хаято, Рин, Кэтрин, Хироши и Дзюн.
Все они пришли, чтобы защитить его от незаслуженных избиений. От этой мысли Куроко почувствовал себя слабым.
Он удивил всех – кроме, может быть, Хару, который и прививал Куроко вежливое поведение – крайне низким официальным поклоном. Акаши скрестил руки.
— Большое спасибо вам всем, – тихо произнес Куроко. Он смотрел в землю. – Вы прошли через много неприятностей ради меня. Я приношу извинения за неудобства, которые причинил. Спасибо вам.
— Эй, брось, Тецу, – буркнул Аомине. – Ты делаешь это неудобным. Прекрати извиняться и кланяться.
— Я должен согласиться с Ахомине, – добавил Кагами. – Серьезно, перестань кланяться.
— Куро-чин, если ты так низко наклонился, я не смогу покормить тебя сладостями...
— Куроко-чи такой милый! Но я не вижу его лица!
— Как глупо...
Кэтрин улыбнулась поведению подростков и шагнула к поклонившемуся мальчику. Она наклонилась, золотистые волосы покачнулись, и положила мягкую руку на голову Куроко. Голубоволосый медленно выпрямился, чтобы встретиться с женщиной взглядом.
— Ты хороший мальчик, Тецу-кун.
Он моргнул.
— Спасибо.
— И такой вежливый, – проговорила Рин и взглянула на Хару. – Я вообще удивляюсь, от кого он это унаследовал.
Хару проигнорировал взгляд и подошел к Куроко, сменяя Кэтрин. Внезапно он крепко обнял сына.
— Я горжусь тобой, – шепнул он в ухо Куроко и поцеловал его в лоб. – Ты все сделал правильно, Тецуя.
Он отпустил сына и отошел, чтобы дать ему свободного пространства. Акаши приблизился к Куроко и положил руку ему на плечо. Кисе с подозрением уставился на ладонь.
— Акаши-чи, ты слишком много трогаешь Куроко-чи! Ты его даже обнял! Не... не говори мне, – лицо Кисе исказил ужас. – У Акаши-чи отношения с Куроко-чи? Нет! Аомине-чи, мы должны спасти Куроко-чи, его же просто проглотят!
Куроко молчал и не отвечал на ненужный вопрос.
Акаши лишь вскинул брови.
~~
Куроко Ибуки выбежала из здания через боковой выход. Из зала заседаний было три выхода: задняя дверь для присяжных, главный вход для стороны обвинения и боковой для стороны защиты. Это позволяло, насколько возможно, избежать ненужных контактов. Она попыталась последовать за сыном к главному входу, но приставы остановили ее, еще больше испортив ей настроение.
Она яростно пронеслась туда, где был припаркован лимузин. Лиам следовал за ней шаг в шаг.
— Какого черта ты творишь? – завизжала Ибуки, когда они оказались около автомобиля. Она обернулась к высокому блондину. – Ты должен быть тут лучшим юристом! Разве ты не учился в Америке? Против тебя с твоими знаниями семья Акаши должна быть ничем! Я тебе заплатила, и за что? Бесполезная трата денег! Ты бесполезен для меня!
— Тихо, – строго возразил Лиам. Он говорил на своем родном языке, английском. – Ты скрыла от меня информацию, так что твоя вина, что мне пришлось запросить перерыв, чтобы найти улики. Если бы ты заранее сказала мне, что ты нелегальная иммигрантка–
— Я не нелегальная иммигрантка! – крикнула Ибуки, тоже по-английски.
— Не отрицай, – жестко сказал Лиам. – Тебе очень повезло, что я твой адвокат. Все доказательства говорят против тебя; ты не сможешь больше разыгрывать невинность, – он вздохнул и запустил в волосы руку. После нескольких глубоких вдохов он вернулся к японскому языку. – У нас есть тридцать минут. Для моих поисков времени достаточно. Здесь поблизости есть библиотека?
— Два квартала вниз, – кратко ответила она. – Что ты собираешься делать?
— Объясню по дороге. Дай мне направление в библиотеку.
~~
— Разумеется, все будет хорошо, – с вызовом сказала Рин. – Мы предоставили весьма и весьма убедительные доказательства. Ибуки не отвертится.
— Да, но тридцати минут более чем достаточно, чтобы найти другие, – возразил Хаято. – Подумай об этом. Разве ты не узнала адвоката с ней?
— Узнала.
Рин и Хаято тихо переговаривались, стоя перед своим автомобилем. Аомине, Кагами и Кисе, проголодавшись, решили пройтись до ближайшей кафешки быстрого питания и пообедать. Мурасакибара начал жаловаться Акаши, что у него кончились сладости, поэтому Акаши велел Мидориме отвести фиолетововолосого в кондитерскую за добавкой. Хару отвозил своих друзей на железнодорожную станцию, поскольку они свою задачу выполнили. Акаши и Куроко просто... куда-то исчезли.
Рин вздохнула и прислонилась к машине. Она сняла пиджак.
— Мы выложили все, Хаято. Больше нет ничего. Мы не сможем найти никаких других доказательств, даже с этим перерывом. Если Ибуки и ее адвокат найдут информацию, которая покроет нашу, мы ничего не сможем ответить.
Хаято согласно кивнул и поджал губы.
— Мы можем только надеяться на лучшее. Зная нашего сына, он не остановится, пока не победит.
~~
Акаши и Куроко шли по узкой тропинке, окруженной деревьями без листьев и пожухлой травой. Место находилось в стороне от здания суда, небольшой вид открывался на парковку и на улицу. Акаши привел сюда Куроко, а тот особенно не сопротивлялся, чтобы недолго погулять и чуть успокоить едва не звенящие от напряжения нервы Куроко.
Двое тихо шли по дорожке. Они не разговаривали и не делали попыток приблизиться друг к другу. Куроко время от времени косился на Акаши, гадая, что не так, или что он неправильно сделал. Акаши молчал, даже замечая взгляды, и знал, что голубоволосый тревожится все больше с каждой минутой.
Наконец, Куроко больше не мог выдерживать тишину. Хотя обычно он был молчалив, нынешняя тишина была жуткой и заставила его заговорить.
— Эм... Акаши-кун? – он остановился.
Акаши остановился от зова и вполоборота повернулся к Куроко, чтобы встретиться с Куроко взглядом. Он вскинул одну бровь, показывая, что слушает. Куроко поклонился.
— Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, Акаши-кун, – и быстро выпрямился, зная, что красноволосому не нравятся его долгие поклоны.
Тот прищурился и поманил пальцем. Куроко, сбитый с толку, медленно подошел, пока не оказался в доступности рук. Ладонь легла на его бледную щеку, и Акаши чуть наклонился, чтобы оказаться на одном уровне.
— Я не сделал ничего, за что следовало бы благодарить, – проговорил подросток, глядя в равнодушные голубые глаза. – Когда ты поймешь, что мы делаем это по своему собственному выбору?
— Неважно, ваш это выбор или нет, все испытывают неудобства из-за меня, – монотонно проговорил Куроко. – Я думаю отплатить им.
— Хм, – Акаши обвил рукой талию Куроко и притянул его ближе. Голубоволосый не возражал. – Они не примут подарков.
— Тогда я отплачу по-другому.
— Они откажутся от этого.
— Папа мне поможет.
Акаши покачал головой. Он заметил скамейку в нескольких шагах и несильно толкнул к ней Куроко.
— Сядь.
Он сел. Бывший капитан к нему присоединился и оказался справа от Куроко, близко. Куроко устало прислонился к плечу Акаши. Тот ничего не сказал, только крепче обнял.
— Все почти закончилось, – сказал Акаши. – Мы выиграли.
— Ты этого пока не знаешь, Акаши-кун.
— Знаю. Я знаю все, – он усмехнулся и подался вперед, чтобы взглянуть на сонного подростка. – Или ты забыл об этом, Тецуя?
Куроко нахмурился, но не поднял головы с сильного плеча.
— Ты слишком высокомерный–
Пара холодных губ нашли его губы, обрывая предложение. Это было с силой, а губы – мягкими и опытными. Вначале он был шокирован, не в состоянии осознать, что на его губах. Перед прошлыми их поцелуями Акаши всегда сначала спрашивал. Может, потому, что Куроко уже попробовал немало вариантов поцелуев, красноволосый не видел необходимости спрашивать в этот раз. Куроко потребовалось некоторое время, чтобы начать отвечать.
Его руки медленно обвили шею Акаши. Это был далеко не первый поцелуй, но Куроко все еще не знал, как лучше пристроить свое тело. Куда ему положить руки? Должен ли он наклонить голову? Надо ли повернуться? Можно ли чуть наклониться?
Акаши, ощущая беспокойство Куроко, сам повернулся, чтобы его обнять. Так у Куроко остался всего один вариант, он оказался прямо повернут к красноволосому, руки по-прежнему обнимали шею, а голова для удобства оказалась чуть наклонена. Куроко нерешительно шевельнул губами, осознав, что все делает его бывший капитан.
Это был невинный поцелуй. Простой, долгий и нежный. Акаши отстранился от Куроко, давая тому возможность вздохнуть. Куроко все еще обнимал холодную шею красноволосого и тяжело дышал. Он взглянул в разноцветные глаза, в которых плескалось веселье. Слабый румянец появился на его бледных щеках. Он уткнулся лицом в плечо Акаши.
— Это было нечестно с твоей стороны, Акаши-кун, – пробормотал он в ткань рубашки.
Куроко чувствовал слабое дрожание груди Акаши оттого, что тот негромко рассмеялся. Ладонь прошлась по его голубым волосам, прежде чем замереть на затылке.
— Я лишь хотел увидеть твою реакцию.
— Сначала надо было спросить.
— Тогда реакции могло бы и не быть.
Куроко не ответил и прижался к Акаши ближе. Он был рад, что вокруг нет никого, кто бы мог их увидеть. Когда Кисе задал тот вопрос, он не мог придумать подходящего ответа.
Они так и сидели в течение нескольких минут, пока не подул сильный ветер, от которого голубоволосый подросток тут же замерз. Куроко выпутался из объятий и поднялся со скамейки. Акаши последовал за ним.
— Я схожу куплю попить чего-нибудь теплого, – сказал Куроко и застегнул молнию на своей куртке. – У меня есть деньги на два. Что ты хочешь, Акаши-кун?
Акаши искоса на него посмотрел.
— Я иду с тобой, Тецуя.
— Я хочу пойти один, – возразил Куроко и тише объяснил: – Я хочу подумать в одиночестве. С Акаши-куном рядом я не могу. Мама сейчас, наверное, собирает информацию о Рин-сан и Акаши-куне... и обо мне тоже. Я– хочу быть к этому готовым, потому что я, – Куроко отвернулся от внимательного взгляда, – я не хочу повторения того, что было.
Акаши осмотрел мальчика перед собой и покачал головой.
— Для тебя может быть слишком опасно идти одному. Не имеет значения, что это всего на несколько минут, или что ты хочешь побыть один. Ты думаешь, я действительно позволю тебе идти после того, что твоя мать с тобой сделала? Это ради твоей безопасности, Тецуя.
Куроко совсем непохоже на себя вцепился в руку Акаши.
— Прошу, Акаши-кун, – шепотом попросил он. – Я вернусь через четыре минуты. Скорее, даже раньше. Мой телефон со мной. Я просто хочу подумать в одиночестве.
Красноволосый внутренне сопротивлялся умоляющему взгляду. И проиграл.
— Ровно четыре минуты. Ты знаешь, четыре значит четыре, – серьезно сказал Акаши. – Мгновением позже я тут же решу, что ты ранен, и вызову всех.
Куроко радостно поклонился.
— Хорошо. Спасибо, Акаши-кун.
Акаши смотрел, как голубоволосый быстро возвращается по тропинке и сворачивает, скрываясь из поля его зрения. Он закрыл глаза и сел на зеленую железную скамейку.
Торговый автомат примерно в двух минутах ходьбы медленным шагом. С той скоростью, с какой он идет сейчас, он достигнет его через минуту и двадцать-тридцать секунд. Потребуется тридцать секунд, чтобы выбрать два напитка и забрать их. Если он пойдет обратно с той же скоростью, то и время ему понадобится то же. Итого это займет около трех минут и сорока пяти секунд. Куроко Ибуки вышла через боковую дверь, ведущую к парковке. Если слова Тецуи истинны и она умна, она должна поскорее спуститься по улице в библиотеку, чтобы получить информацию. Их пути, конечно, не могут пересечься...
Он приложил руку к лицу. Его мозг мог чрезвычайно тщательно анализировать ситуации, если он того хотел.
~~
Водитель распахнул дверь роскошного автомобиля, чтобы Ибуки села внутрь. Лиам уже сидел впереди, внимательно перебирая бумаги в своем портфеле. Она вздохнула и поправила юбку, готовая сесть в машину.
Но краем глаза что-то заметила. Подросток. Невысокий подросток. Знакомый подросток. Знакомый подросток с голубыми волосами. Знакомый подросток с голубыми волосами в одиночестве.
Лицо Ибуки отвратительно исказилось.
— Вообще-то, Лиам, – заглянула она в автомобиль, – Ты поедешь вперед. Я следом.
— Что ты собираешься делать?
— Надо позаботиться об одном деле.
Она кивнула водителю, который занял свое место и выезжал со стоянки в сторону библиотеки. Ибуки ждала, пока лимузин скроется за углом, и все это время зло смотрела на подростка.
Она последовала за ним.
~~
Акаши посмотрел на свои золотые часы. Три минуты. Прошло три минуты. Чтобы вернуться, подростку потребуется еще сорок пять секунд. Может, тридцать, если он пойдет быстрее.
Он откинулся назад и повернул голову, чтобы посмотреть на парковку. Там было почти пусто, за исключением нескольких автомобилей, включая и их транспорт. Лимузина Ибуки тоже не было, но по некоторым причинам это не радовало красноволосого. Он посмотрел на часы. Пятьдесят секунд. Что-то не так. Всплеск коротких голубых волос привлек его очень наблюдательный взгляд. Все не случилось мгновенно, и Акаши даже не повернулся, чтобы точно увидеть шелковистые волосы странного цвета.
Он поднялся и посмотрел на часы. С четырех минут прошло сорок пять секунд. Куроко никогда бы не пропустил время. Что-то случилось. Что-то случилось, – Акаши стиснул зубы. – Эти волосы – они принадлежали Ибуки.
Ибуки.
Ибуки.
Внезапно, пугающий, хладнокровный Акаши Сейдзюро сорвался с места. Ветер ерошил его волосы, его ноги двигались быстрее, чем когда-либо, что о многом говорило, с его-то ежедневными предельными тренировками. Телефон был крепко сжат одной рукой. Он стиснул зубы.
Тецуя.