Kuroko no Basuke/Предательство в чистом виде.

Эпилог

   — Ты не должен себя заставлять.
Акаши помог травмированному подростку подойти к дивану и сесть. Куроко медленно опустился на совершенно новый диван и чуть дернулся, когда в животе вспыхнула боль. Акаши заметил дрожь.
— Больно? Твой отец оставил для тебя прописанные лекарства.
— Все нормально, – сказал Куроко. – Мне просто нужен небольшой перерыв.
Поколение Чудес устроило приветственную вечеринку для Куроко. Это не была вечеринка как таковая, но ванильный торт присутствовал, баскетбольная команда Сейрин пришла, а дом был украшен. Сейрин из первой за несколько недель встречи с Куроко сделали чуть ли не представление (возможно, это и были недели, Куроко не мог точно сосчитать). Тренер обняла его так сильно, как только могла, чтобы не открылись швы, и сказала, что беспокоилась из-за автомобильной аварии. Куроко, зная, что именно это соврал Кагами, только кивнул и вежливо со всеми поздоровался.
Команда Сейрин не восприняла Акаши нормально. Впрочем, никто, кроме Поколения Чудес, команды Ракудзан и его родителей, не воспринимал Акаши нормально. Хьюге хватило одного взгляда на невысокого капитана, чтобы недоверчиво вскинуть брови.
— Ты тот психованный собственник с нашей тренировки!
Поколение Чудес перестало болтать. Движения прекратились. Медленно, один за другим, игроки оборачивались, чтобы посмотреть на излишне смелого капитана Сейрин. Рин и Хаято недоуменно взглянули на Хьюгу, гадая, есть ли в мире кто-то настолько же глупый. Хару сделал вид, что ничего не слышал, и ушел на свою новую кухню, не желая стать частью надвигающейся катастрофы. Все в комнате, кроме Куроко и Акаши, ждали, затаив дыхание. Команда Сейрин тоже не дышала, чувствуя внезапное напряжение и гнетущую атмосферу. Куроко нахмурился, глядя на Хьюгу.
Тебе это припомнят, семпай, – подумал травмированный мальчик.
Акаши и Куроко оставили ворчащего Хьюгу в гостиной и ушли к лестнице. Голубоволосый подросток еще не осмотрел весь дом, поэтому собирался воспользоваться возможностью увидеть свою комнату.
— Тецуя? – к сыну подлетел Хару. – Ты в порядке? Хочешь отдохнуть?
— Я в порядке, папа, – заверил его Куроко. – Я хочу посмотреть на свою комнату.
— А, – его отец кивнул. – Вверх по лестнице, первая дверь налево. Кэтрин-сан помогла мне ее обставить, раз уж я не вполне способен сделать это сам, – он потер шею. – Хочешь, помогу тебе подняться?
Куроко покачал головой и прислонился к Акаши. Тот не возражал.
— Акаши-кун мне поможет. Папе стоит вернуться на кухню. Я чувствую, что-то подгорает.
Отец широко открыл глаза, понимая, что американская еда, которую он готовил, в сковородке едва не пылает.
— Ох! Ты прав. Акаши-кун, можешь дать Тецуе его лекарства, когда в комнате будете? Таблетки должны быть на столе. Сейчас как раз время приема, – Хару развернулся и метнулся на кухню, откуда и доносился запах гари. Он не видел легкого кивка от Акаши.
— Как ты думаешь, что ты делаешь, Тецуя?
Куроко замер, шаг здоровой ногой был сделан, а сам он держался за перила.
— Иду в свою комнату?
Акаши осмотрел его. Потом покачал головой.
— Самостоятельно ты не пойдешь, – красноволосый наклонился.
Куроко, знающий о том, что он собирался сделать, попытался отскочить. Но из-за сломанной ноги как-то не удалось.
— Нет, Акаши-кун! Не– – и он все равно это сделал. Акаши легко одолел своего партнера и взял Куроко на руки. Голубоволосый вполсилы вырывался, зная, что не победит. – Твои действия очень неподобающи, – нахмурившись, заявил Куроко.
Его бывший капитан усмехнулся.
— Неужели?
— Да.
Войдя в нужную комнату, Акаши покачал головой и мягко опустил Куроко на кровать с голубым покрывалом. Куроко же переместился так, чтобы опираться спиной на несколько подушек и стену. Так открывался хороший вид на комнату.
Простая. Голубая. В баскетбольном стиле.
Надо будет поблагодарить Кэтрин-сан, – отметил он мысленно.
— Возьми и выпей, Тецуя, – велел Акаши. Красноволосый протянул три таблетки, лекарство в порошке и стакан воды. – В инструкции сказано пить по одной. И порошкообразное лекарство выпей тоже, – он выжидательно вскинул бровь, глядя на Куроко. Красноволосый знал, что больше всего Куроко не любит лекарства в порошке.
Куроко слабо скривился и сначала по одной выпил таблетки. Потом открыл упаковку.
— Абсолютно все.
Правый голубой глаз раздраженно дернулся. Он высыпал сразу все в рот, прежде чем быстро запить, чтобы не чувствовать вкуса. Но все-таки, когда он проглотил, привкус на языке остался.
— Таких лекарств быть не должно, – заявил Куроко, отдав упаковку обратно Акаши.
— Хм, – красноволосый бросил ее в корзину и присоединился к Куроко на его мягкой новой кровати. Он сел так, чтобы Куроко прислонился к его груди. Это была их обычная поза; Куроко между ног Акаши, прислонившись спиной к его груди. Руки Акаши мягко сомкнулись вокруг талии Куроко. – Тебе больно?
— Акаши-кун, все хорошо.
— Сейдзюро.
— Я не буду называть тебя «Сейдзюро».
— О? – Акаши подался вперед так, чтобы Куроко мог видеть его лицо. – Тецуя, ты меня не слушаешься?
Тот упрямо взглянул на усмехающееся лицо. Акаши воспользовался возможностью и украл с обветренных губ мягкий поцелуй. Куроко, застигнутый врасплох, ответил лишь в последнее мгновение.
— Ты не сможешь всегда так делать, Акаши-кун, – сказал он после поцелуя.
— Как делать, Тецуя?
— Не притворяйся невинным.
— Я притворяюсь невинным? – и правда, никто бы не поставил слова «невинный» и «Акаши» в одно предложение.
Куроко не ответил и только чуть сильнее прислонился спиной к телу Акаши. Красноволосый в ответ поцеловал голубую макушку. Они сидели в уютной тишине, пока Куроко не заговорил тихим голосом.
— Акаши-кун... Я думаю о том, чтобы навестить маму. В тюрьме.
Объятие Акаши стало чуть крепче.
— Посещения не будут разрешены до тех пор, пока ее поведение не будет стабильным и удовлетворительным. Я сомневаюсь, что такое скоро произойдет.
— Я знаю, но, – Куроко поджал губы, – я... просто хочу увидеть, пусть даже через несколько лет, вспомнит ли она меня... пожалеет ли она о том, что... – его голос затих.
— Тецуя, я скажу это сейчас и буду повторять снова, как бы жестоко это ни звучало, – Акаши приподнял голову Куроко двумя пальцами за подбородок. – Куроко Ибуки, женщина, которая не заслуживает, чтобы ты называл ее «мамой», не заботится и не будет заботиться о тебе. Она заботится о себе, и так будет все время, пока она будет в тюрьме. Как бы она ни вела себя с тобой или кем угодно еще, это лишь ради ее собственного блага. Даже не думай о том, чтобы простить ее за шрамы, которые она на тебе оставила, – Акаши проследил взглядом шов на ключице. Взгляд разноцветных глаз стал тверже. – Понял?
Куроко опустил взгляд.
— Да, – тихо ответил он.
Акаши нашел его губы. Куроко сначала не отвечал, но вскоре сдался притягательному теплу губ Акаши. Он нерешительно склонил голову и вцепился в плечо Акаши, чтобы не упасть. Красноволосый в ответ притянул его ближе.
— Не волнуйся из-за такой ерунды, – мурлыкнул Акаши ему в губы. – Севейн Ибакми та, кто осуждена при содействии моей матери и отца. Твой отец купил новый дом, три корпорации были распределены между тремя людьми, родители Рёты восстановили свою жизнь, и я уверен, женщина по имени Адела Кэтрин заинтересована в твоем отце.
Глаза Куроко чуть раскрылись.
— Кэтрин-сан...?
— Все закончилось, Тецуя, – Акаши прислонился головой к голове Куроко. – Избавь себя от той женщины. Отныне начнется твоя новая жизнь. Ты будешь со мной. Никто больше не посмеет причинить тебе боль.
Куроко чувствовал, как с его плеч свалилось огромное бремя. Он чувствовал легкость и облегчение – даже больше, чем в больнице. Одно-единственное тянуло его в прошлое, разрешение ситуации с его матерью. Он прижался к Акаши и стиснул его красную рубашку.
Куроко закрыл глаза. Он вдохнул узнаваемый аромат своего любимого.
Потом выдохнул.
— Да, Акаши-кун.