Mental breakdown

Прибитые намертво

Юнги надевает кожаные брюки, чёрную с глубоким вырезом блузку и даже застёгивает на шее чокер — раз уж чулки нельзя, то пусть Чонгука чокер изведёт. Омега уже признаётся себе, что ему нравится играть с драконом, нравится возбуждать его, соблазнять, и, самое главное, ему безумно нравится, что Чонгук рядом с ним никого не видит, ничего не замечает. Юнги льстит, что альфа так сильно на нём зациклен, и омега его вниманием делиться не готов, поэтому он с довольной ухмылкой поправляет чокер и начинает красить глаза.

Юнги коротко говорит по телефону с Тэхёном, просит водителя выключить кондиционер и откидывается на сиденье мерседеса. Как назло, впереди небольшая пробка, и Юнги злится, что обычный путь до Stigma в пятнадцать минут уже растянулся на полчаса. Он ужасно соскучился по своему альфе и уже предвкушает, как после вкусных коктейлей и хорошей музыки Чонгук привезёт его домой и будет заставлять срывать голос до самого утра. Хотя, судя по тому, как сильно его хочется, может, Юнги до дома и не дотерпит. Можно опробовать диванчик в клубе — Чонгук щёлкнет пальцами, и все исчезнут, а можно отсосать ему в ламборгини. Юнги бы с удовольствием это попробовал. От одних этих пошлых мыслей омега ёрзает на сиденье автомобиля и поправляет перед брюк. Долбанный Чон Чонгук, который превратил Юнги в зависимого от него. Юнги никогда не влюблялся, но сейчас уверен, что это и есть влюбленность. Он проверял признаки в интернете, и всё совпало — он по нему скучает, всё время хочет видеть, плавится от его поцелуев и прикосновений, да даже от одного его голоса по ту сторону трубки у него дрожат колени. Рядом с Чонгуком не просто хорошо, рядом с ним правильно. Будто место Юнги и должно быть рядом с ним.

Уже почти одиннадцать, когда Юнги поднимается в ВИП зал. Он коротко здоровается со стоящими у двери знакомыми охранниками и прямо идёт к столику Чонгука. Вокруг столика, кроме Чонгука и Хосока, сидят ещё трое альф, в одном из них Юнги узнает того самого, ради машины которого эвакуировали их автомобиль. Мин, поняв, что работа Чонгука не закончилась, не дойдя до столика пару шагов, останавливается и собирается пойти к бару и там подождать своего мужа, но Чонгук замечает омегу, подзывает и, притянув к себе, оставляет короткий поцелуй на губах.

— Куда собрался?

— Думал подождать тебя, пока ты занят.

— Я уже не занят, — улыбается Чонгук ему и поворачивается к мужчинам:

— Выберите себе любой столик, омег. Развлекайтесь. Не думаю, что нам есть о чём ещё разговаривать.

— А с этим очаровательным омегой ты нас знакомить не будешь? — поддаётся вперёд красивый альфа и облокачивается о свои колени.

Чонгук долго и пристально смотрит на него, ближе прижимает к себе Юнги, а потом тоном, от которого у омеги кожа трескается, говорит:

— Юнги, мой омега, мой супруг. Сокджин — официально мой враг номер один.

— У тебя прекрасный вкус, — кривит губы в улыбке Джин, нарочно игнорируя слова Чонгука в свой адрес, и с интересом рассматривает тянущегося к бокалу своего альфы Юнги.

Мин интереса не выражает, он вообще будто никого, кроме Чонгука, не видит и не слышит, и это бесит. Джин всегда притягивает внимание омег, без разницы какого возраста, статуса и занятости. А этот делает пару глотков из бокала мужа, льнёт к его плечу и заливается краской, стоит Чонгуку положить свою руку на его бедро, прошептать что-то на ухо и легонько сжать.

Джин знает Чонгука давно. Они пересекались как в США, так и Гонконге, но таким видит впервые. Чонгук даже смотрит на него по-другому, обычно холодный, как лёд, и жестокий альфа рядом с омегой отзывчивый, он даже тон при разговоре с ним меняет, ласкает одним взглядом, и столько в этом взгляде ещё пока не растраченной нежности, что Джину немного завидно. Впервые в жизни. Это же надо найти того, кто тебя вмиг в шелкового превращает, того, кому вот так, без страха, свой поводок можно отдать и позволить хоть немного казавшуюся вечной мглу вокруг рассеять. Чонгук ничего особенного не делает, не показывает свою зависимость, свою тягу, но Джин её с каждого движения считывает, то, что между этими двумя, не увидеть невозможно, оно нависает над их головами куполом, только купол этот стеклянный, Джин в этом уверен. Ничто ещё не выстояло против змеиного яда и любимого кольта, и чувства эти, какой бы силой не обладали, не выстоят.

Джин все последние вечера в Пекине тщательно изучал информацию, высылаемую ему здешними союзниками, — осведомлен, значит, вооружён. Вот только ищейки у него оказались туповатыми, поэтому Джин и приехал. Они выслали ему всё, что смогли собрать про Чонгука, даже его каждодневное расписание, но самого главного не заметили. Джин провёл здесь двое суток, но уже знает, как и куда бить, куда нажать, что поменять в планах и что новое в них внести. У Чон Чонгука появилась Ахиллесова пята. Это сейчас только подозрения, пусть и сильные. Джин это обязательно проверит, а пока он, как умелый кукловод, подёргает пару ниточек и поиграет с чужими судьбами. Альфа встаёт на ноги и в окружении своих людей уходит вглубь зала, оставив за столиком братьев Чон и омегу.

— Кто этот парень, и почему он так смотрел на тебя, будто готов был прямо здесь разорвать? — спрашивает Юнги у Чонгука и поедает клубнику.

— Ким Сокджин, это его корейское имя, он наследник Бао. Он из одной могущественной триады, и он очень сильно меня недолюбливает, но тебе голову такими глупостями забивать не надо, — Чонгук слизывает сок с губ омеги и требует нормальный поцелуй.

— Он может навредить тебе? — обеспокоенно спрашивает Юнги и вертит головой, не давая альфе украсть поцелуй. Хосок на вопрос омеги прыскает в кулак. — Ой, да ну, вы же бессмертные, — язвит омега.

— На самом деле может, но мы постараемся быть на шаг впереди, — Чонгук оттягивает пальцем чокер на шее парня и отпускает. — Сахарочек, почему ты у меня такой развратный?

— Пусть мой отец тебе поможет! — Юнги не реагирует на поползновения в свою сторону. — Хочешь, я попрошу его? — Хосок снова прыскает, и омега начинает всерьёз злиться.

— Чон Хосок! — шипит на него Мин и вновь поворачивается к мужу.

— Не зли моего Сахарочка, — притворно угрожает другу Чонгук. — А ты иди ко мне, — Чонгук перетаскивает Юнги на колени и долго целует, шепчет пошлости, обещает не дать спать. Юнги, вдоволь нацеловавшись и наигравшись, просит заказать ему Пина Коладу и идёт в туалет. Поправив макияж глаз, он выходит из туалета и сталкивается с явно поджидающим его тем самым альфой.

— Простите, — зло тянет Юнги и пытается обойти парня, но тот обхватывает его поперёк и возвращает на место.

— Не прощаю.

— Чего тебе? — начинает выходить из себя Мин.

— Это чистая случайность, — с издёвкой говорит альфа. — Но раз уж мы столкнулись, позволь сказать, что был бы у меня такой омега, как ты, то я бы, в отличии от Чонгука, никому больше не позволял греть свою постель.

— Сомнительный комплимент, — фыркает Юнги. — Но не сомневайся, Чонгук так и делает, а тебе на его месте никогда не быть.

— У тебя ещё и язычок острый, ты прям находка. Обожаю таких диких котят. Жаль, что твой альфа слишком слеп, что не видит, каким сокровищем обладает.

— Я пошёл, — Юнги демонстративно откидывает чёлку и делает шаг в сторону коридора.

— Я думал, в Корее дефицит красивых омег, раз уж твой брат и муж трахают одновременно одного и того же, — слышит Юнги за спиной и резко замирает на месте. Он поворачивается к альфе и быстрыми шагами идёт обратно к нему.

— Откуда ты знаешь? — шипит Мин, думая, что этот альфа знает про его старые отношения с Намджуном.

— Я думал, и ты знаешь, — усмехается Джин. — Чонгук ведь и не скрывал, таскал его везде с собой. Я вообще думал, что у вас так принято, наверное, спать с друг другом. Только не говори мне, что ты ничего не знал, ты, вроде, парень умный.

— О ком ты говоришь? — Юнги делает шаг назад и, не понимая, смотрит на альфу.

— О том, с кем он провёл брачную ночь, прости, вашу брачную ночь, — поднимает уголки губ в улыбке альфа. — О том, кого он уже пару месяцев как держит в фаворитах. У него имя ещё странное, я не вспомню, — Джин якобы задумывается, а сам наслаждается вмиг побледневшим лицом перед собой. — Он сейчас, вроде, спит с твоим братом, которому твой муж его подарил.

— Чи... Чимин? — у Юнги в горле вмиг пересыхает.

— Да! Точно! Чимин! — широко улыбается альфа и становится вплотную. — Какой интересный у тебя запах, — Джин в открытую внюхивается, а Юнги, со всей силой толкнув его, идёт обратно к столику.

Он ничего не видит, не слышит, хотелось бы и не чувствовать, но не выходит. Верить этому альфе не хочется, хотя мозг кричит, что это вовсе не похоже на ложь. Юнги надо разобраться, надо выяснить. Он опускается на диванчик, и Чонгук сразу прекращает диалог с Хосоком.

— Что с тобой? Ты чего такой бледный вернулся? — спрашивает его Чон.

— Всё нормально, — не своим голосом отвечает Юнги и, потянувшись к коктейлю, залпом осушает бокал.

Несколько минут Юнги так и сидит, уставившись взглядом в столик, ни на что не реагирует, а потом поднимает глаза на мужа.

— Чонгук, — альфа поворачивается к нему и ожидающе смотрит. — Ничего, — Юнги уводит взгляд и снова уходит в себя.

— Поехали домой. Хочу посмотреть, как ты будешь смотреться в одном чокере и в чёрных чулочках, — альфа поднимает несопротивляющегося парня на руки и, кивнув Хосоку, идёт на выход.

Юнги не должен верить врагам своего мужа, не должен действовать на эмоциях и не должен глупо выглядеть перед Чонгуком, задавая дебильные вопросы. Это ложь. Однозначно. Это не мог быть Пак Чимин. Только не он. Юнги кажется, что его черепная коробка не выдержит этих бегающих туда-сюда мыслей и взорвётся. Он отказывается даже близко допускать эту чудовищную мысль и продолжает убеждать себя, что она нереальна. Намджун бы Мину сказал, он бы не скрыл от брата такое, он бы никогда так не поступил. Юнги в это твёрдо верит, так же, как в то, что Намджун бы не принял Чимина после Чонгука. Слишком много несовпадений, так что Юнги эту тему закроет. Не будет о ней думать.