Mental breakdown

Счастья. Нет.

  — Мы ликвидируем угрозу и разойдёмся. Считай, это временное перемирие, мы закончим с кланом трёхлучевой звезды и разорвём наши отношения, — хмуро говорит Джин перекатывающему ручку по своему столу Чонгуку.

— Само собой, — усмехается Чон. — Я с тобой в друзьях и партнёрах ходить не намерен, покажем Намджуну его место, потом продолжим воевать за «землю обетованную».

— Надеюсь, когда ты говоришь «его место», ты подразумеваешь то же самое, что и я, — приподняв бровь, спрашивает Ким.

— Два метра под землёй, — цокает языком Чон и получает одобрительный взгляд собеседника. — Кстати, — Чонгук встаёт на ноги и проходит к бару. — Терпеть тебя не могу, но правила приличия вынуждают меня выразить тебе благодарность за то, что ты уберёг...

— Не стоит, — перебивает его Джин. — Я сделал это не ради тебя, я делал это для него. Так что закроем тему, и налей мне лучше своего любимого коньяка.

— Завтра ко мне приплывает груз, — Чонгук откупоривает бутылку и достаёт бокалы. — Я жду, что на приёме товара будут гости, поэтому приказал усилить безопасность в порту. Ты получишь точное время позже. Докажешь мне свои намерения, прибыв на место.

— Думаешь, он лично приедет? — хмурит брови Джин и принимает бокал из рук альфы.

— Думаю, он должен. Это самая крупная партия, которая доселе приплывала сюда. Он должен лично проконтролировать операцию, так как в случае её удачного проведения, он смело может надеть на голову корону главы самого крупного клана, действующего в стране. Крупного по финансам, конечно же, — поправляет сам себя Чонгук. — Я надеюсь, что, после нашей с ним встречи, корону ему будет надевать не на что, — усмехается он и, пригубив из бокала, ставит его на стойку.

— Скинешь мне координаты, устроим ему достойный приём, — поддерживает Джин и оборачивается к двери.

В кабинет без стука входит Хосок и, смерив главу клана «Змей» презрительным взглядом, проходит к дивану и опускается на него.

— Может, забудем прошлое? — доброжелательно улыбается ему Джин.

— Обязательно, как только я пролью твою кровь перед твоим омегой, — ледяным тоном заявляет Хосок.

— Долго придётся ждать, — парирует Джин.

— Думаешь, я твою безопасность не пробью?

— С этим-то как раз-таки ты прекрасно справишься, — бесцветно говорит Джин.

***

На часах второй час ночи, порт полон грузчиков и бегающих туда-сюда людей клана Дракона. Сам Чонгук сидит на заднем сидении роллс-ройса, у которого выключены фары, и поглаживает поблёскивающую в лунном свете трость. Белый ламборгини припаркован прямо на берегу, и Чонгуку даже из автомобиля выходить не надо, его «глаза» у судна чётко контролируют весь процесс разгрузки. Прошло уже двадцать минут с момента начала разгрузки, но ни один из представителей клана «Змей» не прибыл. Чонгук усмехается про себя, решая, что Джин всё-таки переметнулся во вражеский клан, как порт освещают фары шеренгой подъехавших автомобилей. Только из бентли выходит шофёр, чтобы открыть дверцу своему боссу, как падает намертво, сражённый снайперской винтовкой. Все, кто до этого был занят товаром, ложатся на землю и прячутся, кто за чем. Автоматная очередь не прекращается, и, даже несмотря на то, что машины бронированы, Чонгук злится, что его роллс подпортили, и грозится сравнять с асфальтом «не ценящих красоту». Пышущий злостью альфа тянется к телефону и набирает Хосока:

— Чего вы ждёте? Чтобы из моей машины консервную банку сделали?

— Она уже, — смеётся сквозь свист проносящихся над головой пуль Хосок.

— Чон Хосок!

— Не бесись, я пытаюсь понять, где снайпер сидит, остальных убрать раз плюнуть.

— Начинай уже, — приказывает Чон и сбрасывает звонок.

Через три минуты на стреляющих сыпется град из пуль, и начинается контратака. Чонгук еле сидит — его распирает желание уже вылезти из машины и достать Ким Намджуна, закончить этот цирк, но пока снайпер не обнаружен, его нетерпение может печально закончиться, Чонгуку умирать нельзя, ему двоих сыновей растить. Он сам себе это нон-стопом напоминает, пальцами хрустит, уговаривает Дракона потерпеть. Юнги будто чувствует состояние своего альфы, потому что экран мобильного Чонгука загорается, оповещая о прибытии смс от «Сахарочка».

«Ещё немного, и я засну. А я на это не рассчитывал. Ты сказал, что скоро приедешь.»

«Спи, Сахарочек. У меня тут накладка вышла. Боюсь, буду поздно.»

«Уверен?», — приходит от омеги в ответ смс и прикреплённое к нему фото.

Чонгук открывает фотографию, приближает телефон к самому лицу, плотоядно улыбается. Чонгуку точно нельзя умирать, его дома ждёт Юнги в чулках. Он убирает телефон в карман и в нетерпении смотрит в окно, ожидая знака от Хосока. Последний себя долго ждать не заставляет.

Снайпер обнаружен и ликвидирован. Намджуна нигде нет. Есть парочка выживших из клана Мин.

Чонгук выходит из роллса и, кивнув вышедшему следом за ним из бентли Джину, идёт прямо к Хосоку.

— Значит, он не приехал, прислал ко мне этот сброд, — брезгливо осматривает альфа раненых парней клана Мин. — И проебал такую операцию. Мне надо подумать, где тут логика.

— Это всё очень странно, — вторит ему Джин. — Зачем надо было упускать такой шанс?

— Утопить, — показывает Чонгук на выживших и кивает Джину в сторону. — Даже трость не понадобилась, чтобы я пачкал её об эти отбросы. Мы что-то точно упускаем, — озабоченно говорит Чон. — Намджун вовсе не прост, и то, что у него ничего не вышло в этот раз, означает две вещи: или он взбесится и пойдёт напролом, или положит оружие и отойдёт.

— Мне кажется, первое, — не задумывается Ким.

— Я в этом уверен, — прикуривает Чонгук. — Поэтому укрепи свою безопасность, тут явно пахнет нечисто. А теперь мне пора домой. Товар уже разгружен и в безопасности. С остальным Хосок разберётся.

Чонгук проходит к изуродованному роллсу, выругавшись, идёт к ожидающему его внедорожнику.

«Не спи, не спи, не спи» — пишет он в дороге и отсылает омеге.

Предвкушает, как зубами будет стаскивать с него эти блядские чулки, как раскроет его, как обёртку самой вкусной конфетки, и вылижет с ног до головы. Наслушается его стонов, хрипов, заберёт завтра с собой на работу свежие следы от его ногтей на спине, от укусов и засосов на шее. Как будет опять весь день работать, думая только о его ногах на своих плечах. Как будет оттягивать назад эти шелковистые волосы и оставлять печати, метки на молочной шее, соблазнительных ключицах. В паху резко тесно и неудобно. Чонгуку приходится оттянуть немного материю брюк, которую член грозится разорвать. Так всегда: одна мысль о Юнги — и у него болезненный стояк, будто он четырнадцатилетний подросток, думающий только об омегах. Хотя с Юнги он такой и есть, вечно голодный и ненасытный.

Чонгук едет домой. В его доме отныне живёт тот, к кому Чонгук будет нестись вопреки всему, даже смерти. Тот, кто причина и высшая награда, тот, ради кого и в ком бьётся сердце Дракона. Тот, кто всегда будет ждать, любить и напоминать Чонгуку, что жизнь — это не просто войны и накопление богатства, это не власть, не имя в списке журнала Форбс. Жизнь — это путь к главной победе, а её альфа уже одержал. Главная победа Чон Чонгука — Мин Юнги. Его нежный взгляд, самая яркая из всех улыбка, его объятья способны заживить самую ужасную рану, снять усталость любого самого тяжелого дня, смыть боль, накапливаемую годами. Он едет к тому, кто простил и кто ещё простит, кто всё равно его примет, позволит положить голову на свою грудь, зароется тонкими пальчиками в его волосы и скажет только одно слово — «люблю». Чонгук ради этого готов и прощать, и убивать, только не умирать.

Совсем скоро в его доме будут бегать двое малышей. Услышать топот этих маленьких ножек, перекинуть обоих через плечо и показать им мир, научить их жить и уживаться с этим миром — его прямая обязанность. Быть опорой, поддержкой, стеной для своего омеги — смысл его жизни. Чонгук едет домой впервые в жизни, потому что до этого он ездил в пентхаусы, в особняки, в номера гостиниц и квартиры, но только не домой. Это чувство настолько ново и прекрасно, что альфа даже руку на дверце автомобиля держит в нетерпении. Быстрее бы уже доехать.

Шофёр только успевает припарковаться, как Чонгук вылетает из внедорожника и вприпрыжку поднимается по лестницам на второй этаж. Он осторожно открывает дверь в их спальню и с улыбкой смотрит на спящего омегу. Стараясь не будить, стягивает с себя одежду и идёт в душ. Через пятнадцать минут он уже лежит рядом с Юнги и прижимает бормочущего что-то во сне парня к себе.

Омега не солгал, он в чулках, но Чонгук не будет его будить, постарается просто на эти тонкие соблазнительные ножки не смотреть. Он даже прикрывает его покрывалом, чтобы не сорваться. Утром альфа отыграется, даже если опоздает на работу — не сняв с него эти чулки, никуда не уйдёт. Чонгук лежит, зарывшись носом в его волосы, обнимает любимое тело и слушает смешное сопение, разносящееся по комнате. Он ещё полчаса не уснёт, думать будет. Счастье есть, и оно в этом размеренном дыхании, обжигающем грудь. Пока Чонгук слышит его — он жив.