Mental breakdown

Она сгорела. Ты подлил бензина, я открыл окна

  — Ну как? Всё ещё хочешь вернуться к нему? — Намджун подходит к сидящему на диване и буравящему взглядом дверь, в которую вышел Чонгук, омеге. — Я ведь вижу, что хочешь передумать, что готов за ним сорваться.

Юнги молчит. Ни разговаривать, ни отвечать на выпады брата не хочется. Всё, что Юнги было нужно, имело для него значение, только что потребовало у него адвоката и вышло за дверь. Юнги бы сейчас в себя прийти, разбросанные по гостиной осколки своего сердца склеить. Намджун ошибается, думая, что его слова слушают, что он вообще может как-то задеть брата или сделать ему больно. Больнее, чем Чон Чонгук, никто не сможет, значимее, чем он, никто не станет.

— Намджун, не дави на него... — пытается вмешаться стоящий рядом с омегой Чимин.

— Ты не лезь в это, — холодно говорит альфа. — Иди наверх. Мне надо поговорить с братом.

Пак опускает голову и, кусая губы, чтобы не расплакаться от грубости своего альфы, идёт к лестницам.

— Будешь унижаться? Будешь, как собака, за ним бегать, моля о внимании? — Намджун присаживается рядом с так же молчаливо уставившимся в дверь омегой. — Ну же, что ты язык проглотил? Этот урод явился в мой дом, унизил тебя, ни во что не ставит нашу семью, похитил моего брата, а ты из-за него ещё в обмороки падаешь! — срывается на крик альфа.

— Намджун, — еле слышно просит Юнги.

— Что Намджун? — подскакивает с дивана Ким и нервными шагами меряет комнату. — Он сказал, чтобы ты искал адвоката! Он не просил тебя вернуться, он пришёл и требовал, а потом, после того, как ты своё слово сказал, и ему это не понравилось, он сразу начал разговор об адвокате! Ты понимаешь, с кем ты связался? Понимаешь, насколько ему плевать на тебя?

— Он... — делает глубокий вдох омега. — Он это несерьёзно. Он просто разозлился, — Юнги растерянно смотрит по сторонам, не знает, за что взглядом хотя бы уцепиться, эту расплывающуюся картинку перед глазами в одну собрать.

— Какой же ты идиот! — Намджун подлетает к омеге и, схватив его за плечи, сильно встряхивает. — Ты всё ещё на что-то надеешься, всё ещё чего-то ждёшь!

— Намджун, — Юнги пытается снять с плеч руки брата. — Мне плохо.

Альфа отпускает парня и отходит от него. Юнги с трудом поднимается на ноги и, шатаясь, идёт к столику за графином с водой.

— Я бешусь, потому что беспокоюсь о тебе, — выдыхает Ким. — Потому что тогда мои руки были связаны, отец и слушать меня не хотел, но больше так не будет, — он подходит к жадно пьющему воду омеге. — Я не позволю больше никому тебя обидеть, не допущу такого, что тебе придётся что-то делать, потому что надо, а не потому что ты хочешь, а самое главное, я не допущу, чтобы ты делал глупости. Пойми меня правильно, Юнги, я не хочу тебя терять.

— Я твой характер знаю лучше всех, может, даже лучше тебя, — Юнги ставит стакан на столик и делает шаг назад, когда альфа хочет его обнять. — Я знаю, что ты самодур, что упрямый, что всегда делаешь всё по-своему и терпеть не можешь, когда тебе перечат. Ты тиран, Ким Намджун. Мы поэтому и были вместе, потому что только перед друг другом не притворялись. Я знаю, какой ты настоящий, и ты ужасен. Тем, что ты отправил Тэхёна в больницу, ты это только подтв...

— Тэхён, Тэхён, Тэхён! — взрывается альфа. — Сколько я ещё должен объяснять, почему он был в клинике? Сколько, чтобы ты понял, что так было бы лучше! А теперь этот монстр окончательно и бесповоротно сломает психику нашего брата, но при этом я не заметил твоих претензий к Чонгуку, не услышал, чтобы ты требовал у него вернуть брата.

— Этот монстр любит Тэ, и отдал ему его я, — кривит губы в улыбке омега и видит, как от ярости раздуваются ноздри альфы, как он сильно сжимает ладони в кулаки, и на всякий случай делает ещё один шаг назад. Юнги чувствует себя так паршиво, что Намджуну даже бить его не надо, он и так трещит по швам, и стоит его коснуться — как рассыплется на пол.

— Ты под домашним арестом, — цедит сквозь зубы альфа и идёт к лестницам. — Из дома без моего разрешения не выйдешь.

— Не имеешь права! — кричит ему в спину омега, но так и остаётся неуслышанным. — Я с тобой жить под одной крышей не буду! Ты эгоистичный и жестокий, ты не уступаешь Чонгуку, я тебе Тэхёна не прощу, — всё равно продолжает кричать ему вслед Мин.

Юнги бы это так не оставил, он бы закатил истерику, устроил скандал, но позже. Сейчас он, держась за стены, идёт обратно в выделенную для него коморку и сворачивается калачиком на постели. Юнги не знает, что с ним, но слабость одолевает, он прикрывает веки и решает, что если это странное состояние не отпустит, он точно вызовет скорую.