Ослепляющий свет

Глава 4

     Гарри простыл, умудрившись в один день выпросить у тёти, дяди и Тома мороженое так, чтобы никто не сомневался, что он съел только одно. Наказание решило не откладываться, и теперь в жаркий, солнечный день Гарри был вынужден лежать в постели.
Он плакал, вредничал, истерил, но температура падать не хотела, а голова всё ещё продолжала болеть. Это продолжалось уже второй день, и никакие лекарства, прописанные тёткой-врачихой, не помогали мальчику облегчить состояние, впрочем как и отсутствие Тома.
С ним они распрощались ещё два дня назад, как раз после третьего мороженого, заболел же Гарри только к утру, так что Том ни сном ни духом о его простуде. О присутствии волшебника начали думать уже и Петунья с Верноном: тот с легкостью мог успокоить их капризного, болеющего малыша. Но все же Том был занят чем-то важным, и его было решено не отвлекать, все равно как освободится сразу придёт сюда.
Вот только держаться этого плана не получилось: к вечеру второго дня температура поднялась ещё выше, малыш ревел не переставая, а на идею вызвать скорую заистерил ещё сильнее. Надежда на спасительный звонок Тому не оправдалась: тот не брал трубку. Только вот спустя пятнадцать минут запыхавшийся и обеспокоенный объявился на пороге. Он был в это время в меноре, и домовик слишком поздно сказал ему о звонке, чтобы он смог ответить на него. Дурсли никогда не звонили так поздно, и беспокойство, даже против желания Тома, не замедлило проявиться на его лице.
Успокоить ребёнка он смог только через минут пятнадцать — носил капризу на руках, гладил, клал прохладные ладони на лоб, напевал запомнившуюся мелодию из недавно просмотренных (прослушанных) с Гарри и Дадли мультиков. Только все напрасно. Успокоившийся мальчик заревел с новыми силами, как только Том решил его оставить и отправиться за перечным зельем. К огромному сожалению Тома, у него отродясь не водилось домашней аптечки, а в аптеку домовика не отправишь: принесёт ещё какую-нибудь просроченную гадость. Гарри, уцепившись за шею мужчины, ни в какую не хотел слезать, и Том уже было хотел аппарировать в аптеку вместе с ним, только внезапный факт, пришедший ему в голову, успел остановить его. В двенадцать ночи в Косом переулке не работала ни одна аптека. А в Лютном такое зелье, как перечное, качеством никогда не отличалось, зато яды, которые обычно помешивают, там были отличные. Пришлось бы среди ночи стучаться к зельеварам, обычно не отличающихся мирным нравом.
Немного простояв в ступоре, Том, обдумав все возможные варианты, тяжело вздохнул. Раскрываться сейчас, когда все, и даже соратники, уверены, что он мёртв, совсем не хотелось — Том слишком долго ждал такой передышки. Но сейчас малышу становилось все хуже и затягивать не стоило. Быстро начеркав записку с просьбой, Том вызвал домовика.
— Хозяин вызывать Дики?
— Отнеси в Малфой-менор лично в руки Абрахаса Малфоя и дождись ответа.
Домовик исчез, а Том продолжил снова успокаивать затихающего мальчика: теперь тот только тихонько хныкал в ухо, все также не желая слезать с его рук и ложиться в кровать.
Обратная посылка была... впечатляющей. Вместе с домовиком явился сам Малфой и ещё один мужчина. Том мгновенно достал палочку и нацелился на неизвестного, все ещё держа на руках ребёнка и не спуская глаз с Абрахаса.
— Убери палочку, Том, это личный колдомедик нашей семьи, он не навредит.
Реддл опустил палочку, но не убрал, все ещё опасливо поглядывая на подошедшего к ним мужчину. Гарри громче всхлипнул и сильнее прижался. Том же, вспомнив про боязнь Гарри, мысленно припомнил все матерные слова, которые выучил ещё в приюте. Дополнительный стресс болеющему пятилетнему малышу. Просто прекрасно!
— Гарри, все хорошо, не бойся, дядя-врач только хочет помочь тебе, он не сделает больно, а если сделает, то я его убью, хорошо? Тебе сейчас не стоит лишний раз беспокоиться.
Том никогда не думал, что сможет разговаривать так мягко, да ещё и при посторонних, но плачущий, испуганный, больной Гарри творил чудеса. У него сердце разрывалось при взгляде на заплаканные, блестящие от болезни глазки, красные щеки и измотанный вид. Малыш на уговоры мужчины неуверенно кивнул, но прижался ещё сильнее.
— Все хорошо, маленький, мне надо положить тебя на кровать, чтобы доктор мог тебя осмотреть, я никуда не уйду и буду держать тебя за руку.
Гарри милостиво ослабил хватку. Том уложил его в кровать, и, не обращая внимания на шокированный вид Абрахаса, взял малыша за руку.
После тщательного осмотра мальчику выдали немного увеличенную дозу перечного и легкое усыпляющее: измотанному болезнью ребёнку стоило отдохнуть. Едва колдомедик аппарировал, Гарри вновь влез на руки Тома и уже там уснул. Том облегченно заметил, что температура уже немного спала.
— Так, не хочешь ничего рассказать?
— А с чего такое беспокойство? Личный колдомедик семьи Малфой.
— Ты никогда не отличался любовью к детям, а тут присылаешь записку с требованием перечного для ребёнка возраста Драко. Вдруг убил бы случайно, а потом и на меня ещё скинул бы?
— Поаккуратнее со словами, Абрахас.
— Прости, и все же маленькие, болеющие волшебники очень чувствительны ко всему, даже мизерному превышению дозы зелья. Я присяду?
— Садись, конечно.
Сам Том, поудобнее перехватив ребёнка, уселся на разворочанную стараниями малыша кровать.
— Спасибо. И все же, Том, четыре года от тебя ни записки, даже я уже стал поддаваться бредовым идеям о том, что ты умер, а сейчас ты вызываешь меня в час ночи из-за больного малыша, но мог бы обратиться к любому другому последователю, не задающему вопросы. Так кто он?
— Поттер. И давай я все расскажу тебе позже, нам обоим стоит хорошо отдохнуть.
— Договорились. Эх, все же я тебе завидую, друг.
— О чем ты?
— За это время ты же ни капли не изменился. Все выглядишь на те двадцать восемь, хотя тебе уже почти шестьдесят. Даже за эти четыре года ни одной новой морщинки. Может и мне хоркрус создать?
— Ну, удачи, я свяжусь с тобой, как буду свободен.
Абрахас отбыл, а Реддл, приказав домовику перестелить постель, аккуратно встал, и, стараясь не разбудить вцепившегося Гарри, попытался снять хотя бы мантию и обувь. Улёгшись в маленькую кровать и укутав ребёнка в одеяло, Том прижал его к себе и уснул. День выдался уж слишком насыщенным.
Где-то на периферии мелькнуло осознание, что с утра придётся объяснять Дурслям, как Гарри выздоровел за одну ночь, и почему в его комнате было так шумно.