Ослепляющий свет

Бонус 2

В век интернета, нецензурных книг и разнообразных телепередач дети воспринимают кучу информации, даже ту, которая пригодится им совсем не скоро, если вообще пригодится. Наверное, Дурсли догадывались, что один из детей оставит их без внуков, но все же не были совсем уверены. Дадли же точно был уверен: в роли близкого для Гарри человека никогда не будет никого, кроме Тома, даже если сам Гарри об этом еще не задумывался. Поэтому, когда Дурсли, уловив момент, все-таки завели смущающий разговор о «птичках и пчелках», Дадли, наперед зная, что они скажут, слушал родителей вполуха, а Гарри же не слушал их вообще. На попытки Петуньи привлечь внимание мальчика вместо Гарри младший Дурсль ответил просто и уверенно:
— Ему-то на черта слушать, как с девочками общаться, у него же Том есть. А он мужик, вообще-то.
Дурсли на секунду замерли, переглянулись, и, пожав плечами, продолжили вести разговор уже только с Дадли, признавая веский аргумент.
Том же, кажется, совсем не подозревал, какую роль ему уготовил Дадли в недалеком для Гарри будущем, и поэтому был совсем не готов к произошедшему казусу, случившемуся через год после смущающего разговора.
Мужчина привычно медленно выплывал из сна после веселых, насыщенных выходных в доме на Тисовой. Спать тут, ощущая родную теплую тяжесть на боку, всегда было невероятно сладко. Еще не открывая глаз, но привычно после сна тактильно прислушиваясь, Том резко вскочил и уставился на мальчика. Тот был горячее обычного и беспокойно ерзал, все еще никак не просыпаясь. Взволнованный мужчина уже был готов бежать за перечным, как внезапно замер, почувствовав бедром одну «деталь», которой раньше не было, точнее, которая не ощущалась. Волнение тут же отпало.
Он, конечно, предполагал подобный конфуз, в первую очередь со своей стороны, ведь его личная жизнь изобиловала своим отсутствием, но то, что его мальчик вполне уверенно вступает в подростковый возраст, не то что бы вылетело из головы, а скорее совсем туда не приходило. Том, выдохнув, рухнул обратно в постель, размышляя: можно было уйти сейчас, дабы не стеснять мальчика, или все же дождаться пробуждения, поговорить и прекратить совместные смущающие ночевки.
То, что Гарри будет очень смущен, он знал по себе. Мальчики из приюта, те, что постарше, конечно, рассказывали им, как это происходит, и что это просто физиология и стесняться этого не надо, разве что перед девочками. Но все же, когда у него впервые случился подобный казус, да еще и в общей, пусть и мальчишеской, спальне, смущение накрыло с головой, и он дня два ходил с пунцовыми щеками, избегая посмеивающихся друзей. И когда он все же дождался пробуждения мальчика, то был немного шокирован: тот был не только не смущен подобной ситуацией, но и, видимо, хорошо знал, что с ним происходит. Заговорить тогда Том так и не решился, а после ужина просто пошел ночевать домой, кое-как отговорившись работой.
Так продолжалось на протяжении еще трех дней, мальчик стал более скованным, сдержанным рядом с ним, а концу недели обеспокоенный Том заметил и синяки под глазами, и некоторую отстраненность. Дадли смотрел на мужчину волком, но молчал и объяснять ничего не хотел.
Ситуацию как всегда разрулила взволнованная Петунья, позвонив среди ночи и обеспокоенно попросив поговорить с Гарри и разрешить возможные разногласия. Мальчик не выходил из комнаты, запирался и часто плакал, женщина ужасно боялась того, чем это может закончиться.
Поговорили они той же ночью. Взволнованный Том, спустя несколько минут после ночного звонка, уже стучался в дверь спальни. Мальчик всхлипывая, растирал красные щеки и старательно не смотрел в глаза, но кулон не снимал. Гарри сел на кровать, сразу как-то сжавшись. Том присел рядом, напряженно думая, как начать разговор, ну, или если быть честнее, набираясь смелости. Видимо, его мальчик был куда смелее его самого.
— Она тебе позвонила?
— Она беспокоится, — мальчик ничего не ответил, вроде бы беззаботно болтая ногами в воздухе и, не отрываясь, следя за ними. Но взгляд Тома не пропустил ни поджатые губы, ни скомканную в ладошке наволочку.
— Гарри, что случилось?
Но мальчик все еще не отвечал, только обхватил руками ноги и уткнулся носом в колени.
— Гарри, пожалуйста!
— Ничего страшного. Не стоило заставлять себя приходить, если тебе противно, — казалось, мальчик сжался еще сильнее, совсем пряча глаза и бурча слова через силу.
Том, уже привычный различать любой бубнеж мальчика, слышал, но совсем не понимал, о чем тот говорит.
— Заставлять себя? Противно? О чем ты, Гарри?
Мальчик молчал, а волнение накатывало лавиной все сильнее и сильнее.
— Гарри, прошу тебя! Пожалуйста, о чем ты вообще говоришь? Что с тобой?
Том, не выдержав, схватил за плечи, разворачивая и подтягивая ближе к себе. Гарри вновь начал всхлипывать, старательно отводя глаза.
— Гарри... Почему? Почему мне должно быть противно?
— А что я должен был подумать? После той ночи ты больше не спишь со мной и приходишь редко, отговариваешься работой, хотя твой кабинет со всеми твоими бумагами через стенку от моей комнаты. Что мне еще думать?
Том пораженно слушал, не понимая, как мог так просчитаться. Ведь со стороны мальчика все выглядело именно так. Так, будто бы ему противно. Ох, Мордред и Моргана. Мужчина облегченно выдохнул, привычно притягивая сжавшийся комок к себе на колени, утыкаясь носом в сладко пахнущую макушку и мягко поглаживая напряженную спину. Можно было успокоиться, с его мальчиком все в порядке, просто тот напридумывал всякой нелепицы.
— Глупенький, ну как ты вообще до этого додумался? Ты никогда не будешь мне противен, слышишь? Никогда и ни за что. Это я могу тебе обещать!
Мальчик разом расслабился и обхватил Тома руками, крепко прижимаясь изо всех сил.
— Правда?
— Правда-правда.
Гарри длинно успокоено выдохнул, окончательно переставая всхлипывать. Они просидели так, молча, еще четверть часа, окончательно успокаиваясь.
— Том, а если не противно, поцелуй, а?
Засмеявшись, мужчина чмокнул мальчика в румяную щеку и крепче обнял. Гарри возмущенно засопел и надул губы, требовательно уставившись на Тома.
— Нет, не так, по-взрослому поцелуй.
Том замер на секунду, уставившись на розовые щеки, сам, почему-то, смущаясь.
— Для взрослых поцелуев ты еще точно маловат.
— Точно?
— Точнее не бывает, — в дополнение уверенно покачав головой сказал Том. Мальчик, закусив губу, ненадолго задумался.
— А когда вырасту, поцелуешь?
— Вот когда вырастешь, обязательно поцелую.
— Тогда хорошо. Договорились. Идем спать, а?
— Идем, думаю, тебе стоит хорошенько выспаться.
И уже лежа в кровати, мальчик довольно улыбался, успокоено прижимаясь к родному теплу, без которого всю прошлую неделю совсем не спалось. Все обязательно будет хорошо, ему просто нужно вырасти.