Книга тайн

Глава 22. Снежная ведьма

1567 гг. от заселения Мунгарда, Острова Алого Восхода

После побоища землю покрыла копоть, в пожаре уцелели лишь несколько построек у самого берега. Служители храма заняли одну из них. Николаса закутали в три одеяла и оставили сидеть на пороге. Теперь он мог вдоволь насладиться видами. Алел за морем горизонт, выцветало и темнело небо, вспыхивали звёзды.

Йоси отправился на поиски еды. Кадзума осматривал деревушку и заливал водой тлеющие очаги пожара.

Поужинав копчёной на костре корюшкой и рисом, они улеглись спать. Наутро Йоси умчался в горное укрытие оповестить жителей, что опасность миновала.

Кадзума приглядывал за Николасом и вливал в него свои силы, чтобы тот восстанавливался быстрее – ещё одна чудодейственная техника востока, о которой на западе не слышали. Оказывается, Николасу ещё столько неизвестно, столько предстояло выучить! И немного жаль, что впереди всего ничего. Лишь жалких десять лет. Нужно прожить их достойно.

Мыслями он всё время возвращался к последнему разговору с Юки. Надо было решать немедля. Чем дольше он тянул, тем хуже ей становилось. Не вечно же ему быть мальчиком-бродягой, пора бы уже повзрослеть и перестать мечтать о несбыточном.

Почему бы не жениться, как должен каждый честный мужчина? Ведь он любит, любит по-настоящему, какую бы блажь она ни выдумывала. А уж когда родится ребёнок... Нет, он не должен повторить судьбу Николаса. Он желанный, у него будет отец, защита и опора, как у каждого ребёнка.

Нужно построить небольшой домик за храмом, чтобы никто, даже Кадзума, не вмешивался в их жизнь. Став отцом и главой, Николас перестанет быть последним из «священного» рода. Его ребёнок будет носить имя Стигс, а не Комри. Безликий потеряет над ними власть. Это единственный шанс вырваться из прочного круга. Неудачи и горе навсегда останутся в прошлом. Может, и излишки исчезнут, а десять лет не будут приговором.

От вынужденного безделья Николас размышлял так много, как никогда раньше, и даже позволил себе вспомнить отца. Он ведь тоже рано женился. Поди, был ещё моложе Охотника, когда родился Эдвард. Чувствовал ли он себя так же? Хотел заглушить боль от потери близких, обретя другую семью? Только удалось ли ему?

Отец ведь очень бережно хранил воспоминания о деде в его кабинете. По глупости проклял, а потом обожал и баловал похожего на него сына. Сына, который не смог ни защитить его, ни отомстить, а теперь даже отказывается от родового имени и судьбы...