Дело близилось к Рождеству, поэтому студентам было несколько не до учебы. Все с нетерпением ждали окончания занятий, чтобы вернуться домой, в круг семьи, дождаться праздничной ночи и получить желанные подарки. Но до рождественских радостей оставалась томительная неделя, а преподаватели не спешили давать слабину и позволять студентам праздновать раньше времени. Особенно делался упор на бывших семикурсников, нынешнюю элиту Хогвартса, «восьмой» курс. Поскольку эти ребята не имели возможности сдать ЖАБА, так как в это время Хогвартс активно восстанавливали, чтобы привести замок в порядок к новому учебному году, то юным героям войны, на чью долю выпало больше всех испытаний, «в виде совершенно исключительного случая», как выразилась директор МакГонагалл, позволили отучиться еще один нормальный год. Без Пожирателей, расхаживающих по коридорам, без Непростительных на занятиях. Без лишней боли, которой для детей было слишком много.
Драко был одним из таких счастливчиков. Хотя сам Малфой не видел никакого счастья в том, чтобы созерцать всех этих людей еще целый год. Тем более домой на Рождество его не ждали. Отец с головой ушел в судорожное восстановление утерянной чести рода, а Нарцисса по мере сил помогала мужу. Драко и сам понимал, что в Хогвартсе ему будет лучше. Спокойнее, уж точно. Если, разумеется, один шрамоголовый идиот соизволит свалить на праздники к Уизли.
Поттер стал хронической головной болью Драко. Малфой понимал, что многим обязан Герою, которого все чуть ли не на руках носили. Да даже хотя бы тем, что встретит это Рождество не в доме, забитом Пожирателями. И Драко поблагодарил бы его, переборол бы гордость, даже по имени назвал бы, но... Поттер после войны стал каким-то другим Поттером. Нет, он все такой же взъерошенный, несобранный, туповатый, но какой-то не такой. За лето раздался в плечах, вытянулся, сменил очки на контактные линзы. Драко ловил себя на мысли, что видит не парня-ровесника, а взрослого мужчину. И было как-то обидно. Он, Драко, прошел не меньше испытаний, но за собой такого не наблюдал. Он остался прежним.
А еще Малфой порой ловил на себе взгляды Поттера. Особенно часто – за обеденным столом. И вроде ничего такого в этих взглядах не было, так, спокойное изучение, но отчего-то Драко всегда незаметно краснел и утыкался носом в тарелку, лишь бы больше не пересечься с глубокими изумрудами, больше не скрытыми за отвратительными очками.