— Да что же сегодня за день? — Гермиона чуть не расплакалась, когда горшок с корешками бадьяна выскользнул у нее из вспотевших ладоней и разлетелся на кучу осколков.
День и правда выдался не из лучших: МакГонагалл раскритиковала ее попытки сложной пространственной трансфигурации; Гарри, который, как она надеялась, ей в этом поможет, после обеда куда-то исчез, и в завершение всего, когда Гермиона отправилась на его поиски, вместо Гарри она обнаружила Рона. А заодно нашла еще и Лаванду, целующую ее парня взасос. Не день, а какое-то вечное дежавю. А она-то так надеялась, что после войны можно будет зажить спокойно и счастливо.
— Потому что бревно! Ты в постели бревно! Так чего же ты хочешь? Он теперь мой! — кричала перепуганная Лаванда, смаргивая быстрые злые слезы, и хоть Гермиона понимала, что у соперницы просто случилась истерика, все равно было ужасно обидно.
Может быть, потому что Лаванда кричала чистую правду? Любовница из Гермионы — как из Снейпа танцор. У Рона хватало деликатности не говорить ей этого вслух, но секс между ними всегда был просто ужасен, и Гермиона во всем винила себя. Ну, вот такая она уродилась, что ей ничего этого просто не надо. Это был едва ли не первый случай, когда она на своем горьком опыте убедилась, что учебники могут ей помочь далеко не во всем.
Лаванда наступала на нее, сжав кулаки, Рон растерянно хлопал глазами, даже не пытаясь вмешаться в девичью ссору, и Гермиона, махнув на них обоих рукой, просто ушла. Не драться же ей, в самом деле.
Любая нормальная девушка после такого прогуляла бы занятия, например, как та же Лаванда. Но Гермиона не могла позволить себе такой слабости. Поэтому на Травологии она так старалась держать лицо, не глядя на виновато склоненную голову Рона, что толком не слышала, о чем говорит мадам Стебль.
Не то чтобы Гермиона так уж любила Рона — чувство, соединяющее их воедино, носило какое-то другое название. Пусть между ними не всё было гладко, но все-таки это был ее парень. У них были совместные планы на будущее и давняя дружба. Как он мог так с ней поступить? Как посмел все перечеркнуть слюнявыми поцелуями? Причем снова? Гадость, какая гадость!
Чувствуя, что глаза начинает щипать, Гермиона невольно сжала палочку в руке чуть сильнее, чем нужно, и горшок с расцветающим папоротником лопнул, сминая черепками цветок.
— Мисс Грейнджер! Что вы делаете? — мадам Стебль испуганно кинулась к ней, не сводя глаз с разбившегося горшка. — Где вы сегодня витаете? — расстроенно кричала она, пытаясь пальцами, перепачканными в земле, оживить зеленые листья. — От вас я никак этого не ожидала! Иди ко мне, бедный мой, — она так огорчилась потере, собирая останки цветка, что даже не могла смотреть в сторону Гермионы.
— Позвольте... я все исправлю, — пролепетала полностью уничтоженная Гермиона и неуверенно протянула руку к цветку.
— Никаких "я исправлю", — мадам Стебль сердито зыркнула на Гермиону из-под нависших бровей и отвернулась от нее всем корпусом, пряча цветок у пышной груди. — Вечером отработка в третьей теплице. И не спорьте, — сухо обронила она.
Но Гермиона вовсе не собиралась с ней спорить. Планов на вечер теперь у нее все равно не было.
