POV Эрика.
Сложно ли было оправиться после пережитого? Конечно.
Думала ли я о Джеке? Безусловно.
Жалела ли я, что он мёртв? Ни капли.
Да, грубо, но это так.
Прошёл год и три месяца с тех пор, как моя психика пошатнулась. Я думала, что стала убийцей, что распрощалась с разумом, более того, готова была спрыгнуть с семнадцатого этажа. А что бы чувствовали после такого?
Ещё долгое время Эштон, как маленькому испуганному ребёнку, рассказывал мне, что было на самом деле, а что было злой шуткой моего разума.
К сожалению, моя ссора с друзьями, мои психи с Эштоном, скандал с учителем-бабником и безумие в коридоре школы и на парковке больницы было правдой, но зато все были живы и здоровы, кроме Джека, конечно.
Родители не согласились переводить меня на домашнее обучение, так что я осталась учиться в школе, каждый уголок которой напоминал мне о Джеке. На удивление, никто не считал меня сумасшедшей, потому что вся правда о Джеке всплыла раньше, чем такая мысль могла сформироваться у кого-то. Под надёжным крылом Эштона я провела оставшиеся учебные дни. Смирившись с произошедшим ужасом, я подготовилась к экзаменам, сдала их на средний балл 75. Ещё долго не могла нарадоваться тому, что поступила в гуманитарный университет в Нью-Йорке вместе с Эштоном. К слову, поступить в этот университет было нашей мечтой с самого детства, и нам не было стыдно, когда мы прыгали по комнате, схватившись за руки.
С Трейси и Джо я больше не общалась, и хоть скучала иногда, не могла позволить себе заговорить с ними первой. Точнее, с Трейси. Она, как и я, была слишком гордой. А вот Джо мне писал иногда, но это было строго засекречено, ведь Трейси запрещала.
Вот так и началась моя новая жизнь. Прошлое осталось позади, и теперь я хотела лишь идти вперёд.
Я осветлила волосы - теперь они были русыми, переливались блондом на солнце. Я чуть поправилась и теперь не выглядела, как скелет с мешками под глазами. Я выглядела здоровой и счастливой.
В семь-тридцать прозвенел будильник, что означало, что новый день аккуратно подступал к подоконнику за широкими стёклами. Я снимала квартиру в южной части Нью-Йорка у своей старой знакомой, которая уже два года забросила эту квартиру и переехала к своему теперь уже мужу (они сыграли свадьбу как раз перед тем, как приехала я). Южная часть Нью-Йорка, как мне казалось, просыпалась и начинала свою активность самая первая с утра. Здесь и такси, и автобусы, и автомобили уже выстраивались в небольшие пробки. И толстяки за прилавками с хот-догами зазывали к себе, а кофейни переворачивали дверные таблички на "открыто", распахивая двери, чтобы приятным горьковатым ароматом завлекать работяг, не успевающих позавтракать.
Такой режим города мотивирует - не хочется отставать от жителей, поэтому через "не хочу" встаёшь и идёшь учиться или работать.
Занятия начинались в девять утра. Я вышла в восемь, попутно набирая заученный номер.
Гудки, гудки, никто не взял трубку.
Я посмотрела на время и побежала не на остановку, как планировала, а вправо, в сторону парка.
Эштон жил в общежитии, которое находилось в трёх кварталах от моего дома. Такое уже случалось, что мне приходилось бежать к Ирвину, так что я не нуждалась в утренней пробежке, ведь Эштон, заботливый, обеспечивал мне это почти ежедневно.
Пробежать мимо консьержки была не проблема. Это была глубоко пожилая женщина с очками размером с два огромных яблока, которые увеличивали глаза настолько, что они становились самой заметной частью лица. Но при этом она никогда не замечала меня, возможно, потому что плохой слух не позволял ей услышать шаги.
Утренняя пробежка по мальчиковому общежитию немного смущала, но осознание того, что мы с Эштоном можем опоздать на пары, смущало больше.
Комната 408 находилась на четвёртом этаже, и мои ноги горели и кричали, как ненавидят свою полоумную хозяйку.
Ураганом я ворвалась в помещение, радуясь тому, что не накрасилась, а то бы макияж стекал по лицу вместе с потом.
Вся разгорячённая, я с неподдельным раздражением смотрела на спящих четверых парней, которых знала отлично: Калум, Эштон, Люк и Майкл.
Да-да, они поступили на один факультет с Эштоном, а параллельно решили серьезно заняться своей музыкой. Они давно мечтали о группе.
- Эй, вы! - крикнула я. - Подъём! Мы опаздываем!
Глаза парней чуть приоткрылись, не видя сквозь сон меня. Они подняли головы, а потом опустили их обратно.
Издав странный звук раздражения, я побежала к первой кровати Калума. Резко сорвав одеяло, я оставила темноволосого юношу лежать лишь в одних трениках. Он сонно пробурчал что-то, вслепую пытаясь нащупать одеяло, которое лежало на полу. Потом я стянула одеяло со всех оставшихся.
Комната была довольно просторная. Голубые стены были обклеены плакатами знаменитых рок-групп, на полках над кроватями лежали стопки тетрадей, учебников, а рядом стояли небольшие награды и грамоты за участие в университетских концертах - гордость этих четверых.
На часах было восемь-двадцать четыре - время ещё было.
- Парни! - крикнула я. - Живо вставайте, а то мы опоздаем!
- Ещё десять минут, Ри, - пробурчал Эштон.
- Сейчас же!
Парни были готовы только через пятнадцать минут. Моей нелюбимой частью такого утра было идти по мужскому общежитию, когда все его жители выходят из своих обителей и пытаются быть обаятельными перед гостьей противоположного пола. Мерзко.
На улице поднялся ветер, так что пришлось говорить громче, чем планировалось.
- И где вы всю ночь были?
- Мы заняли первое место, - с гордостью сообщил Люк.
- А вам всё мало. Это детские конкурсы, пора бы вам участвовать в чём-то более взрослом.
- Мы хотим! - прикрикнул Майкл. - Но... ты видела всех музыкантов нашего универа? Они...
- Неважно какие они профессионалы. Почти все из них исполняют лишь каверы, а у вас свои песни, да ещё какие потрясающие. Если ещё раз проспите из-за нестоящего конкурса, я порву струны на ваших гитарах и сломаю твои барабаны, - я указала пальцем на Эштона, который засмеялся от моих слов.
Я тоже засмеялась.
- О, - неожиданно воскликнул Калум, не отрывая глаз от телефона. - Мама прислала, что у них в городе опять сбежали из психушки. Это уже не первый побег. Хорошо, что мы уехали оттуда, а то бы ходили бок о бок с психами. Бр-р-р...
Я на секунду застыла, округлив глаза - нежеланные воспоминания опять посетили меня. Посмотрев на Эштона, я уловила в его взгляде то же самое чувство. Он опустил голову, аккуратно и неуверенно взял мою руку и как ни в чём не бывало пошёл дальше. Но его губы были напряжены, а желваки неустанно танцевали на скулах.
- Эй, - возмутился Люк. - Пожалуйста, давайте не при нас. Вы смущаете нас!
Он вышел из нашей линии, идущей перпендикулярно улице, и теперь шёл вперёд спиной, по-дурацки улыбаясь.
- Всё голову ломаю себе: вы встречаетесь или нет? У вас даже свиданки никогда не было, я уверен.
- Люк, это не твоё дело! - обиженно произнёс Эштон, ещё сильнее сжав мою руку.
Светловолосый грустно вздохнул и посмотрел на Калума.
- Эй, а ты чего загрустил?
- Я? - растерянно произнёс Кэл. - Просто думаю о психах. Вдруг в Нью-Йорке их тоже полно?
Конечно, это было не то, что его беспокоило на самом деле.
- Не волнуйся, - улыбнулся Майкл, обнимая друга за плечи. - Мы защитим тебя, трусишку, от всех маньяков.
А затем Люк ожидаемо упал на спину, оступившись. Кажется, его новой джинсовке пришёл конец.
