Забвение

24

Драко выходит из камина. Его тут же обхватывают тонкие бледные руки матери. Он вернулся, причем значительно позже, чем планировал, а она этого даже не замечает. Настоящее счастье светится в ее бледных печальных глазах. Грусть их теперь не покидает, поэтому вдвойне странно, что эта меланхолия может сочетаться с радостью во взгляде. Если бы Гермиона увидела Нарциссу, она, наверное, сравнила бы ее с Джорджем Уизли. ‒ Родной, ты дома! Конечно, это не дом. Не родовое поместье Малфоев, где вырос Драко. Эта квартира в Косом переулке, которую они снимают, так и не стала домом. ‒ Кто там, Цисси? ‒ в гостиную привидением прокрадывается Сьюзенн Нотт. Она теперь всегда ведет себя очень тихо, стараясь быть незаметной, слиться с окружающей обстановкой. От когда-то яркой и энергичной женщины осталась только бледная выцветшая оболочка, с потухшими глазами и вечно подрагивающими искусанными губами. ‒ Это Драко, Сью! Он вернулся, ‒ по сравнению с миссис Нотт негромкий голос миссис Малфой звучит в комнате просто набатным боем. Драко не пробыл здесь и пяти минут, а уже страшно устал. Он и не думал, что успел так отвыкнуть в Париже от общества тихих разбитых женщин, у которых глаза все время на мокром месте. Юноша так привык с детства к грациозным, идеально ухоженным, волевым леди, почти неживым, с не снимаемыми масками приветливости и радушия на лицах, что иногда ему кажется, будто он полюбил Грейнджер именно за то, что она олицетворяла собой полную противоположность. Теперь же, потеряв весь свой лоск, аристократки выглядели жалкими, а это разрывало сердце Малфоя. ‒ У вас все хорошо? ‒ спрашивает Драко. Он осторожно размыкает материнские руки вокруг своей шеи и усаживает Нарциссу на диван. Она слаба и покорна ему, и от этого становится тошно. ‒ Сейчас ничего не может быть хорошо, ‒ вздыхает Нарцисса, а миссис Нотт начинает усиленно промокать глаза носовым платком с родовым вензелем Ноттов, словно она не позволяет себе расплакаться только из-за присутствия Драко. ‒ Ты понимаешь, о чем я, мама, ‒ стараясь скрыть раздражение, замечает Малфой. ‒ Все в порядке, ‒ миссис Малфой недовольно поджимает губы. ‒ У нас ничего не изменилось за время твоего отсутствия. Ее голос звучит слишком официально, как будто она отчитывается министерскому чиновнику. У Драко сжимается сердце. Он сам виноват, сам оттолкнул свою уставшую, сломанную жизнью маму. Кто ответственен за то, что она и ей подобные оказались не готовы к такому повороту событий, не приспособлены к жизни вне привычных особняков и круга общения. ‒ А в Англии все по-прежнему? ‒ спрашивает Драко, надеясь услышать о Грейнджер, и получает необходимое. ‒ Грязнокровка нашлась, подружка Поттера, ‒ брезгливо кривя губы, цедит Нарцисса. ‒ Говорят, к ней кто-то применил заклинание Забвения во время битвы за Хогвартс, а она не видела кто. Какой олух мог вместо смертельного проклятия швыряться заклинаниями Забвения? Драко почти не слышит. В его голове бьется одна мысль: она его не выдала! Не видела кто? Ну, конечно же! Гермиона стояла к нему лицом, когда он произносил «Обливиэйт». Почему она не выдала его? Пожалела? Это кажется самым разумным объяснением, ею руководила жалость. Но Драко хочется думать, что это ради него. Может к жалости все-таки примешалось что-то более теплое и нежное? ‒ «Пророк» писал, что она живет в «Дырявом котле», денег, наверно, много, раз никак не съедет к своим родителям магглам! Даже не работает нигде. Опять же «Пророк» писал, что она помогает с чем-то в Министерстве, ездила в Хогвартс, читала там какую-то лекцию... Еще и трех недель не прошло, как она вернулась, а наш пострел везде поспел! В голосе матери звучит такая неприкрытая ненависть, что Драко становится страшно. Его сердце стучит любовью к Гермионе, а Нарцисса... Она никогда не примет их брак, подобный поступок сына окончательно добьет ее. И Драко это пугает, он любит маму, дорожит ею, не хочет причинять боль. Как можно совместить Нарциссу и Гермиону молодой человек даже представить не может. С другой стороны, и совмещать пока некого, Грейнджер сказала, что они больше не увидятся. Он, конечно, может пойти в «Дырявый котел» и встретить ее «случайно», но, скорее всего, девушка и слова ему не скажет, даже не посмотрит в его сторону. Что с этим делать? Греет только одно: с Забини она тоже вряд ли станет разговаривать. Блейз остается в Париже. Драко не знает, что он там высиживает, на что надеется, но это его дело. Волноваться еще и за друга, который неожиданно превратился в соперника на личном фронте, Малфой просто не может, не хватит сил. И все-таки он решает попытаться, хотя бы увидеть Гермиону. Может быть это последний раз. Она приобретет собственное жилье и доступ туда для Драко будет закрыт, а вот в «Дырявый котел» его пока пускают. И этим шансом он не имеет права не воспользоваться.