Забвение

44

Пэнси отказалась оставаться ночевать у Драко. Она хотела навестить еще какую-то подругу с Когтеврана, остающуюся в Англии. Утром Паркинсон обещала зайти проведать миссис Нотт. Малфой сидит в гостиной, у себя. Сьюзен ушла спать. Она увидела перемену в Драко. Его глаза словно ожили, в них снова проснулась жизнь. Ее это очень обрадовало, ведь нельзя хоронить себя молодым. А сам Малфой обдумывает слова Пэнси. Они о многом поговорили, многое вспомнили. Именно этого ему и не хватало ‒ простого человеческого общения, разговоров ни о чем... Вот только Пэнси здесь на два дня, а потом все вернется на круги своя. Работа ‒ квартира с миссис Нотт ‒ чаепития с мистером Флоришем... Драко отчетливо осознает, что не может и не хочет так жить. Ему нужны идеалы, нужны люди рядом, которые его поймут, а жизнь отняла все. Ничего не осталось, кроме пустоты. Камин вспыхивает зеленым пламенем, и на ковер в клубах сажи шагает неожиданный полуночный гость. Вот кого-кого, а его Драко совсем не ждал! Что за день сегодня такой? Сначала Пэнси возникла из ниоткуда, а теперь... ‒ Привет, Драко! ‒ Привет, Блейз! Малфой не знает, что могло привести к нему бывшего друга. Ведь сам Блейз не хотел его видеть! «Титаник» долгой дружбы натолкнулся на айсберг любви к одной и той же девушке, и по этому сценарию корабль тоже пошел ко дну. ‒ Мне нужно с тобой серьезно поговорить, ‒ начинает Забини, так и стоя у камина. ‒ Откупорить огневиски? ‒ спрашивает Драко полушутливо. ‒ Можно, тебе понадобится! ‒ соглашается Блейз. Он отряхивается от сажи и садится на диван рядом с Малфоем. ‒ Акцио бутылка огневиски и две рюмки, ‒ говорит Драко, ему просто лень вставать к серванту. Малфой так же волшебной палочкой откупоривает бутылку прямо на журнальном столике перед диваном. Он разливает темно-янтарную жидкость по рюмкам, а краем глаза наблюдает за Блейзом. Тот явно взволнован, ему не сидится... Нервы шалят... Даже интересно, что могло так довести самоуверенного Забини? ‒ Я сейчас скажу то, что тебя шокирует, ‒ начинает Блейз, и Драко невольно напрягается. Он знает, что Забини никогда не устроит проблему на пустом месте, скорее приуменьшит беду. ‒ Ну, не тяни тогда! ‒ Два часа назад у тебя родилась дочь, Эмили, ‒ произносит Блейз на одном дыхании. Драко замирает, он даже забывает, как дышать. Что? Дочь? Какая дочь?! И уже родилась? Она из воздуха взялась что ли? Без его участия? ‒ По порядку, ‒ с трудом проталкивает слова сквозь гортань Малфой. ‒ Гермиона Грейнджер два часа назад родила твою дочь, она собиралась назвать ее Эмили, думаю, так оно и будет. Она спала с тобой в ту ночь, когда ты вернул ей память. Поняла она, что беременна, только в Лондоне. ‒ Почему она мне не сказала? ‒ горло сжимает спазм. ‒ Я говорил ей рассказать все тебе, но она строит из себя альтруиста. Гермиона не хочет растить Эмили в Англии, потому что здесь на вашу общую дочь все будут смотреть косо, общество ее не примет. Поэтому наша доблестная Грейнджер решила увести дочку в Австралию и родить, и вырастить ее там. В Австралию, потому что туда она услала родителей, стерев им память примерно перед началом седьмого курса Хогвартса, который так и не закончила. Но Гермиона знала, что у тебя мать, которая каждый день, как на работу, ходит в Министерство просить за Люциуса. Просто не стала ставить тебя перед выбором: беременная она или мать. Это, правда, жестокий выбор... Хотя, мне интересно, чтобы ты выбрал... ‒ Я выбрал бы ее, Блейз. Я приходил к ней, предлагал помощь, даже не зная, что она беременна. Если б позволила, я бы уехал в Австралию вместе с ней. Да, навещал бы мать, мы же не магглы, для нас путешествие Лондон-Дарвин занимает чуть больше получаса. А тут... дочь! И она мне не сказала! Блейз молчит. Драко переваривает услышанное. Он уже два часа как отец, но даже не знал, что станет им. Какая несправедливость! Гермиона хотела лишить его дочки! Но постепенно в мозг проникают и другие вопросы. ‒ А ты откуда так хорошо все об этом знаешь? ‒ Драко всем корпусом поворачивается к Блейзу. ‒ Я встретил ее на свадьбе Бланш. Мы поговорили... Короче, она позволила мне отправиться с ней. Все время со свадьбы я живу в Австралии, снимаю дом в Мельбурне, где живет Гермиона. Я помог ей найти родителей, она вернула им память. Теперь семья воссоединилась. А я очень много времени провожу у них. Грейнджеры ‒ потрясающие люди, хотя и магглы. ‒ Ты был с ней? Все это время был с ней, пока она носила моего ребенка? Я не знал, а ты был там?! ‒ Драко видит в этом почти диверсию. Блейз ничего ему не сказал, хотел занять его место рядом с Гермионой и новорожденной девочкой! Это настоящее предательство! ‒ Да, был. Но она не любит меня, сама говорила. Я рядом как друг, не более. Не могу сказать, что это приятно, но я просто не мог ее оставить, это выше моих сил! ‒ Значит, Гермиона тоже подошла? Ты же так хотел оставить Эмили и забыть о Гермионе! ‒ Это было ошибкой, Драко! Я не видел в Эмили Гермионы! Теперь вижу. Они очень похожи, просто одна ‒ волшебница, а вторая ‒ маггла. Я люблю ее, Драко, пойми! Всем сердцем люблю, и даже ради тебя не могу это изменить, как и ты ради меня! ‒ Поэтому согласился быть посыльным? Сообщить мне новость о дочери? ‒ зло прошипел Драко. ‒ Согласился? Это моя идея сказать тебе, Лавгуд, она тоже там, замуж собирается, поддержала меня. Гермиона ничего не знает, она бы не одобрила, но ее нельзя тревожить сейчас. ‒ Твоя идея? ‒ Драко совсем ничего не понимает. Девять месяцев молчать, а потом сказать? Ради чего вообще? Где логика? ‒ Ты не знаешь главного. Я никогда бы не появился здесь, если бы нам не нужна была твоя помощь! ‒ Помощь, с какой стати я должен помогать тебе, после всего, что произошло? ‒ Драко просто кипит. ‒ Не мне, своей дочке, Эмили! У Гермионы была очень тяжелая беременность, на нее не действовали заклинания для беременных. Последний месяц она вообще с кровати вставать не могла! Мы думали, что причина в сопротивлении твоей крови в ребенке ей, магглорожденной. Такое, правда, бывает, когда мать магглорожденная, а отец из очень древнего магического рода. Оказалось, что все сложнее. Родив Эмили, Гермиона осталась вне опасности, ей просто нужно восстановиться. Но крошка долго не проживет. В ней пополам твоей крови и Гермиониной, и борьба происходит внутри малышки. Доктор Саммерс говорит, что Эмили ‒ сквиб, поэтому родовая магия Малфоев убивает ее. ‒ Можно что-то сделать? ‒ Драко предельно собран. Сейчас не до обид. Даже если бы дочь Гермионы не была от него, он все равно бы помог. Потому что дети не должны расплачиваться за грехи родителей. ‒ Можно. Взрослый волшебник может вытянуть родовую магию, как бы забрать ее себе. В принципе, сделать это на практике может любой, но для магглорожденного это верная смерть, родовая магия Малфоев убьет. Для представителя другого чистокровного рода последствия непредсказуемы: и смерть, и тяжелая болезнь, и лишение магических способностей... Поверь, я готов сделать это ради Гермионы, рискнуть, но зачем, если ты можешь спасти Эмили без всякого риска? ‒ Мы отправляемся в Дарвин, прямо сейчас! ‒ поднимается с дивана Малфой. ‒ Я помогу Эмили, и посмотрю в глаза Гермионе. Она не имела права скрывать от меня такое... В этот момент Драко совершенно все равно, что его дочь ‒ сквиб, главное, что она у него есть, и он снова сможет увидеть Гермиону. Как бы Малфой ни душил в себе чувства к ней, они оказались очень живучими. Сначала Блейз, а за ним Драко шагают в камин. Малфой даже не оставляет записки миссис Нотт. Он собирается вернуться к утру.