Забвение

40

Блейз открывает дверь и заходит в дом. Соскучился? Да ни капли! Сколько душевных метаний, сколько боли он здесь перенес, сколько невыполнимых обещаний дал самому себе. И ведь живет-то в нем всего ничего, каких то жалких семь месяцев, и то неполных... За это время Блейз успел почти возненавидеть Мельбурн, да и всю Австралию заодно. Здесь Гермиона в ужасном состоянии, здесь для него нет надежды на счастье, а он не может уехать и оставить девушку, перевернувшую его сердце. Молодой человек кидает сумку с вещами на пол в прихожей и проходит на кухню. Надо хоть кофе сварить... Хотя лучше чего покрепче... Блейз отсутствовал четыре дня, вымотал себя до ужаса, почти не спал, но цели достиг. Хлопает незапертая входная дверь. ‒ Ты вернулся? Где ты был? Мы с Гермионой волновались за тебя! ‒ Полумна двигается, словно ураган местного масштаба. ‒ Подозреваю, что больше ты волновалась, чем она, ‒ усмехается Забини, ставя турку на газ. ‒ На самом деле, больше она, я надеялась, что ты одумался и больше не вернешься. Должна же у тебя своя жизнь быть, в конце концов! ‒ Должна, но пока вся моя жизнь рядом с Гермионой. Блейз помешивает кофе чайной ложечкой и задумчиво смотрит на Полумну. Он думает, как ей все рассказать... А может, вообще не стоит? Нет, стоит, вместе у них больше шансов. ‒ Так куда ты таскался? ‒ Полумна садится за стол и не отрывает серых глаз от Блейза. На какое-то мгновение молодому человеку кажется, что на него смотрит Драко. Но наваждение проходит. Интересно, Гермиона ни разу их взгляды не сравнивала? ‒ В Рим, Берлин, Париж... Лондон... ‒ перечислил Забини. ‒ Что? И в Лондон?! Не к Малфою ли? ‒ Не о том думаешь, у меня элементарно не было времени. Я за четыре дня перерыл четыре самые большие магические библиотеки, после Лондона собирался ехать в Москву. ‒ Библиотеки? Блейз Забини в библиотеке? Куда катится этот мир? ‒ Оставь свои подколы для Саламандера, Лавгуд! Мне это ни к чему. И я жутко устал, честно говоря. ‒ Ты сам меня позвал, ‒ напомнила Полумна. ‒ Да, я должен тебе кое-что рассказать, ‒ Блейз замолкает, снимает турку с огня и разливает кофе. Полумна за ним наблюдает. ‒ Не догадываешься, зачем я ездил? ‒ Библиотеки... ‒ тянет девушка. ‒ Неужели решил сам выяснить, что не так с Гермионой? ‒ В яблочко, Лавгуд, не зря ты училась на Когтевране! ‒ Ты раскопал что-нибудь? ‒ Полумна даже подпрыгивает от нетерпения, не обращая внимания на поставленную перед ней чашку с кофе. Блейз садится, делает глоток. Он слишком задумчив сегодня. Обычно Блейз деятелен, активен, а тут витает в облаках, что обычно ему совсем не свойственно. ‒ Ну же! ‒ Полумна возвращает молодого человека к реальности. ‒ Да, нашел, немного, на самом деле. Дело в том, что Драко из очень древнего магического рода, аристократического, с сильной внутренней магией, родовой, защитной. В Гермионе нет волшебной крови. Она колдунья, но ее родители, и вся семья, ‒ магглы. ‒ Все это очевидно! К чему ты клонишь, Блейз? ‒ Полумна начинает беспокоиться, потому что ничего не понимает. ‒ Разве непонятно? Магическая кровь ребенка вступает в конфликт с маггловской кровью матери и дает такой результат! У магглов это называется резус-конфликт, я уже даже это освоил. ‒ Разве это возможно? Ведь браки волшебников на магглорожденных не редкость, и проблем ни у кого не возникает. ‒ Браки волшебников из таких родов, как Малфои, на магглорожденных можно за всю историю по пальцам пересчитать, ‒ вздыхает Блейз. Он смотрит на Полумну так, словно она не понимает очевидных вещей. «И это студентка Когтеврана! Кого же тогда берут на Пуффендуй?» - словно говорит взгляд Забини. ‒ Ладно, согласна, ‒ Лавгуд делает несколько глотков кофе, чтобы спрятать глаза. ‒ А спорить и не с чем... ‒ И что нам делать? Ты понял, как спасти Гермиону? ‒ Нет никаких данных! Я так понял, что ничего нельзя сделать. Просто ждать. Ребенок родится, и все придет в норму. Полумна смотрит на Блейза испуганно. Руки ее дрожат, что видно по покачиванию кофе в ее чашке. ‒ А если она не выдержит? ‒ спрашивает Лавгуд. ‒ Ухудшения? ‒ вскидывается Забини, моментально напрягаясь. ‒ Не сильные, все постепенно... Но еще ведь месяц, Блейз! Она уже похожа на приведение, и не встает с кровати! ‒ Думаешь, я не знаю! ‒ Блейз вскакивает с места и начинает ходить по кухне. ‒ Я и уехал, потому что не мог на это смотреть, надеялся найти хоть какой-то выход! А выхода нет, только ждать! ‒ Блейз, она слаба... ‒ Знаю, черт возьми! Но она уже восемь месяцев носит этого ребенка, поздновато делать аборт! ‒ Да, она и не даст, ‒ Полумна как-то сразу поникает вся, словно сдуваясь и уменьшаясь в размерах. Кажется, что видно, как из нее вытекает надежда, капля за каплей. ‒ Мы можем только ждать, ‒ тихо говорит Блейз и кладет руку на плечо девушки. Спустя час он входит в дом Грейнджеров. Тут теперь всегда тихо, вдруг Гермиона спит? Миссис Грейнджер выглядывает из гостиной и улыбается Блейзу. ‒ Ты вернулся? Я уж боялась, что бросил нас! ‒ Куда я от вас денусь? ‒ тяжело вздыхает Забини. ‒ Я здесь накрепко привязан. Блейз поднимается на второй этаж, на мгновение он замирает у двери Гермионы. Сердце бьется слишком быстро. Соскучится за четыре дня? Он совсем сошел с ума! Ведь знает же, что ничего ему здесь не светит, и все равно жаждет каждой минуты свидания с девушкой, которая тает у них на глазах. Собравшись с духом, Блейз открывает дверь и входит в комнату. ‒ Блейз! ‒ Гермиона дергается на кровати. Она еще побледнела и похудела. Под глазами такие синяки, что кажутся ямами. Губы голубоватые, щеки ввалились... Тень прежней Гермионы, а не девушка! Даже волосы потускнели и обвисли. ‒ Привет, красавица! ‒ Забини выдавливает из себя улыбку. ‒ Почему ты не приходил? ‒ Я был занят, ‒ смотря в ее глаза, по-прежнему сияющие, Блейз не может ей сказать правды. Он знает, что Гермиона любит Драко, вопреки всякой логике. «Чертова жертвенность! Все готова ему отдать, сгорает тут ради его ребенка, о котором он и не знает!» ‒ думает Блейз, чувствуя, как горячо в груди от чувства, слишком близкого к ненависти. Когда-то Забини называл Малфоя лучшим другом, братом! Теперь это в прошлом. ‒ Я рада, что ты вернулся, хотя и не имею права, держать тебя здесь, ‒ Гермиона виновато улыбается. Кожа натягивается, и улыбка похожа больше на гримасу боли. ‒ Я никуда не денусь, Гермиона. Ты же знаешь, ‒ он садится рядом, берет ее тоненькую, бледную, невесомую руку и касается сухими горячими губами прохладной кожи. «Что за парадокс! Я люблю девушку, беременную от моего бывшего друга, любящую моего бывшего друга! И я сам покрываю этого самого бывшего друга, чтобы она не поняла, что он виноват в ее страданиях, пусть и невольно!» ‒ думает Забини. Он осознает всю комичность ситуации, но ничего не может поделать. Судьба посмеялась над ним, который мог получить любую девушку, заставив желать ту, кто никогда его не будет.