Забвение

46

Драко напрягается. Он так давно ее не видел! Девушка сильно похудела, осунулась, кожа бледная, скулы заострились, но глаза горят по-прежнему, а для Малфоя она и сейчас самая красивая. Забывать ее было сложно, но тогда Гермионы не было рядом, а сейчас все барьеры уносит куда-то ураганным ветром заново нахлынувших чувств. Она здесь, всего в пяти шагах от него, так близко, как давно не была! И Драко готов все забыть, пасть к ее ногам и просить не прогонять. Разлука показалась длиннее, чем в прошлый раз, когда он оставил ее без памяти. Тогда Драко верил, что найдет девушку и еще сможет загладить вину. В этот раз он все время знал, где она, но у него не было шанса заработать прощение, получить право остаться рядом. Даже сейчас, Драко не верит, что его не прогонят, поэтому жадно пожирает Гермиону глазами, желая насмотреться на еще неизвестно сколь долгое время. Грейнджер заглянула в палату в тот момент, когда Драко убирал руку от Эмили после произнесения заклинания. Она слышала, что Малфой спас их дочь, и она оказалась все-таки не сквибом. Это наполняет сердце такой сумасшедшей радостью, что хочется петь и танцевать, несмотря на слабость во всем теле. Гермиона еле стоит на ногах, но никакая сила не заставит ее уйти или хотя бы оторвать взгляд от необыкновенной картины ‒ Драко качает их общую дочку. А потом он оборачивается. В его глазах так много всего, что ничего нельзя разобрать. В какой-то момент Гермионе кажется, что Малфой кинется к ней и возьмет прямо на полу палаты, а в следующий, что он снова выхватит палочку и пошлет в нее «Авада Кедавра». Гермиона делает робкий шаг к Драко, они оба друг перед другом виноваты. Ноги дрожат, девушка ловит себя на мысли, что сейчас упадет. Она хватается за кроватку какого-то грудничка, мальчика, судя по голубой ленточке. Драко осторожно кладет Эмили в ее колыбельку, а потом подходит к Гермионе. В его глазах тревога. Грейнджер снова чуть не падает на слабых ногах. Силы быстро утекают из нее, как вода из решета. Драко наклоняется и ловко подхватывает ее под колени. В следующее мгновение он держит ее на руках, как только что держал дочку. ‒ Ты такая легкая, ‒ удивляется Малфой. Это первые слова сказанные им Гермионе после долгой разлуки. Он и сам удивляется, как банально они звучат, и не выражают ни капли тех чувств, которые разрывают сердце. ‒ Все обычно полнеют во время беременности, а я наоборот, ‒ виновато опускает глаза Гермиона. Драко невольно улыбается. Чудачка! Извиняется перед ним за свою худобу! Ведь это он, без своего ведома, наградил ее ребенком, который чуть не убил мать и сам не погиб. ‒ Где твоя палата? ‒ Малфой выходит в коридор, неся Гермиону на руках. ‒ Пятая, это за поворотом, ‒ указывает девушка. Она даже не просит поставить ее на ноги, потому что понимает ‒ не дойдет. А на руках у Драко можно прижиматься к нему, вдыхать его запах... «Что это такое? Первые годы знакомства я его терпеть не могла, потом он вызывал у меня раздражение и презрение, затем я вообще его не помнила, по его же милости, потом увидела и влюбилась. Я ведь мало думала о нем здесь, в Австралии, но стоило ему появиться рядом, как сердце рвется к нему, и он уже необходим...» ‒ думает Гермиона, пока Малфой не кладет ее на кровать. Ей кажется, что он сейчас развернется и уйдет, оставит ее одну, но Драко опускается на стул, на котором совсем недавно рядом с ней сидел Блейз. ‒ Ты злишься на меня? ‒ спрашивает девушка, потому что молчание затягивается. ‒ Разумеется, ты ведь скрыла от меня, что я стану отцом, ‒ отвечает Малфой. Он старается сохранять серьезное лицо, но губы подрагивают, стремясь растянуться в улыбке. ‒ Блейз не сказал тебе, почему я это сделала? ‒ Он сказал, что ты хотела уберечь меня от выбора между тобой и матерью. И я ответил ему, что если бы ты дала мне шанс, я выбрал бы тебя. Австралия? Значит, Австралия. Я бы был с тобой все это время, не отпустил ни на секунду, мы прошли бы сквозь это вместе, может и родовая магия нашей дочки вела бы себя по-другому в моем присутствии... ‒ А как же Нарцисса? ‒ Гермиона ничего не понимает. ‒ Моя мама сошла с ума. Я чувствовал, что с ее рассудком что-то не так уже после падения Темного Лорда, но не хотел в это верить. После смерти отца, она совсем перестала понимать реальность. Утверждает, что папа жив и бежал из Азкабана с помощью Темного Лорда, который тоже жив. Последний раз, она утверждала, что он приходил к ней... Но я был на его похоронах... Я маме сейчас не нужен, она живет в собственном мире... В Мунго о ней хорошо заботятся. ‒ Мне очень жаль! Гермиона не осознанно касается руки Драко, лежащей у него на колене, чтобы успокоить. Он вздрагивает, словно не сам только что на руках принес ее из палаты для новорожденных. ‒ Мне тоже... И мне жаль, что ты столько пережила из-за меня! ‒ Ты не знал, что моя беременность от тебя так пройдет... Никто не предполагал. К тому же, в том, что Эмили появилась не запланированная, виноваты мы оба одинаково. ‒ Виноваты? Гермиона, это счастье! Я очень рад, что у меня есть дочь! Зря ты мне не сказала. ‒ Да, зря, просто не хотела ставить тебя перед выбором. ‒ А за то, что я наслал на тебя заклятие Забвения, ты сердишься? ‒ Честно, я много над этим думала. Ты поступил подло, отобрав у меня саму себя, но мне этот опыт пошел на пользу. Я узнала отличных людей, пусть они магглы, но зато настоящие друзья, особенно Бланш и Клэр. Очень благодарна судьбе, за то, что она свела нас вместе. И к тому же, я получила бесценный опыт. Да и вернувшись, поняла, насколько далека от старых друзей, раньше нас связывали общие дела, а стоило мне пропасть, как они стали совсем чужими. И по возвращении я лучше поняла Полумну, она стала настоящей подругой, которая понимает меня. И подружилась с Блейзом... ‒ Ты так им дорожишь? ‒ напрягся Малфой. ‒ Кем? ‒ не сразу понимает задумавшаяся Гермиона. ‒ Блейзом, ‒ Драко смотрит ей прямо в глаза, ищет проблески чувств, которые сильнее дружеских. ‒ Он прошел со мной через все трудности этой беременности. Он помогал мне во всем, всю жизнь на это время подчинил моим интересам. Я знаю, что Блейз любит меня... В груди Драко просыпается и начинает ворочаться что-то тяжелое, колючее. Хочется закричать, вычистить память о Блейзе из кудрявой головы девушки. Ведь не оттолкни она его тогда, это Малфой, а не Забини прошел бы с ней через все трудности. ‒ Не считай его святым, он вообще не хотел, чтобы ты обрела память. Надеялся, что при таком раскладе, ты осталась бы с ним, ‒ выпаливает Драко, не думая, что предает друга, который наступил себе на горло и рассказал ему правду. Ведь Гермиона и сейчас бы не обратилась к нему, а спасла дочку сама и умерла бы. ‒ Что? Ты о чем? ‒ Гермиона меняется в лице, но Малфой все-таки добивает ее. Сейчас им руководит только слепая ревность. ‒ Я, когда приехал в Париж, увидел вас в кафе, тем же вечером рассказал Блейзу правду. Сказал, что хочу вернуть тебе память. Он требовал, чтобы я этого не делал, и тогда, когда встретил меня у вашего цветочного магазина, когда я зашел к тебе, Блейз чуть в драку не кинулся, не хотел, чтобы я вообще к тебе приближался, а тем более снимал заклинание. Гермиона закрывает лицо руками. ‒ Неужели в этом мире не осталось честных, порядочных людей? ‒ Все мы не без греха, ‒ Малфой неожиданно осознает, что это признание может и ему боком выйти, девушка, вроде благосклонная к нему сейчас, может передумать и прогнать. ‒ Да... Все... ‒ тянет Гермиона. Они молчат пару минут. ‒ Я посплю, ладно? Устала. ‒ Я не вернусь в Лондон, ‒ говорит Драко, стараясь, чтоб голос звучал уверенно. ‒ Если хочешь, остановись у моих родителей, у нас есть гостевая спальня, ‒ не спорит Грейнджер. ‒ Я пока в отеле, лучше ты сама потом меня им представишь. Гермиона ложится, подкладывая руку под щеку. Драко поправляет на ней одеяло и уходит. Сердце сжимается, он еще ни в чем не уверен.