Тринадцать этажей вниз к небу

2

О соулмейтах, душах, предначертанных с самого рождения, рассказывали ещё с садика. Учёные точно не могли сказать, для каждого ли существует пара, потому что не каждый её находил. Кто-то влюблялся в простого человека, иногда женились и выходили замуж, так и не найдя свою родственную душу. Однако те, что нашли друг друга, в один голос твердили, что это, пожалуй, даже сильнее, глубже и лучше, чем просто любовь.

Чимин много об этом читал. Говорилось, что соулмейты понимают друг друга с полуслова. Твой соулмейт чувствует, когда тебе плохо, когда радостно, страшно или больно. Он или она всегда поддерживает тебя, а ты всегда приходишь ему на помощь. Это не магия, но это что-то на уровне. Соулмейту можно доверять всецело — он не предаст, не уйдёт. Ты будешь чувствовать его всем своим существом, ты будешь хотеть сделать его счастливым. Ровно как и он взамен.

Чимину до боли хотелось знать, заберёт ли его кто-нибудь из этой однообразной жизни, в которой сложно не сдаться, вынести всю тяжесть и остаться самим собой, не потеряв себя, своё «я».

Отец Чимина женился на матери, когда им обоим было чуть больше двадцати. Это не была ни любовь с первого взгляда, ни уж тем более обретение родственной души друг в друге. Они вертелись в одних кругах, их семьи тесно дружили, и это был скорее брак по расчёту, с одной только разницей, что мать и правда слепо верила в отца. Не боготворила, но поддерживала все его начинания. Чимин считал героиней её, а не отца героем, потому что наверняка без такой поддержки он бы не выдержал всего. Хотя отец всегда превозносил себя. Эта гордыня была ещё одной нелюбимой в списке Чимина. Он надеялся, что никогда не станет таким, как отец.

— Чим, спускайся ужинать, — окрикнул голос матери внизу. — Хван, убери роботов со стола, здесь едят, а не играют!

Чимин отклеился щекой от учебника по математике, окинул меланхоличным взглядом большую разноцветную книгу «Всё, что вы должны знать к экзамену по теории искусств», которую мама втайне от отца купила ему в прошлые выходные, и встал со стула. Эта логарифмы, буквы в уравнениях, десяток цифр после запятой в дискриминанте... Чимин обязан был быть отличником. Во-первых, он сын высокопоставленного чиновника и ударить в грязь лицом низкими отметками было позорно. А во-вторых, Чимин и сам по себе был перфекционист. Он мог не ложиться до пяти утра, пока не выучит все формулы, не вызубрит сценку из пьесы, не заполнит все таблички по биологии и не решит все задачи по химии. Труднее всего ему давались информатика и физика, но даже это не могло сломить его на пути к красному аттестату и высшим баллам по всем выпускным экзаменам. Правда, до выпуска было ещё целых два года, и приходилось напрягаться с репетиторами по тем предметам, которые шли плохо.

— Как дела в школе? — Отец что-то читал в планшете, наверняка, свои любимые сводки с политическими статьями, где было указано его имя. Менеджер и водитель в одном лице Ким Сокджин сидел поодаль, ожидая дальнейших указаний начальства. Завидев Чимина в растянутой полосатой худи поверх домашних пижамных штанов, Сокджин подмигнул парню. Старшеклассник незаметно помахал в ответ. Казалось, что Сокджин ладит с детьми гораздо лучше главы семейства.

— Нормально. Скоро переводные. — Мама, приятной полноты высокая женщина сорока лет, поставила перед Чимином тарелку риса. Чимин часто задавался вопросом, в кого он пошёл ростом, потому что оба родителя были довольно высокие, и даже подрастающий Хван, очевидно, совсем скоро собирался обогнать брата-коротышку. Это было обидно.

— Руки вымыли оба? — спросила мама, потрепав Чимина по макушке. Чимин выдавил виноватую улыбку. — Марш мыть, оболтусы!

Пока она расставляла рыбу, овощи, ароматно пахнущий суп с клёцками и закуски, Чимин сбегал в ванную и помог с водными процедурами младшему. Неусидчивый Чихван редко слушался отца, но Чимина почему-то всегда. Он видел старшего брата гораздо чаще и, возможно, воспринимал его за главного. Чихвану было уже семь, но его сложно было переубедить.

— На следующей неделе нас пригласили на ужин, — как бы между прочим вставил глава семейства. Чимин никак на это не реагирует, обычно на эти мероприятия детей не берут, оставляя Чимина либо за главного, либо гувернантку, нанятую учить Чихвана. Он не ходит в обычную школу, ему трудно адаптироваться, он и в детском саду не был, как Чимин. Чимин знает, что Чихвану всё равно придётся однажды пойти в обычную школу, чтобы социализироваться, иначе он не сможет нормально жить, но пока из-за новой работы отца это очень затруднительно. Чимин почти что взрослый, Чимин справится с нападками своих сверстников, а Чихван? Кроме брата у него никогда не было друзей. — Чимин, поедешь с нами.

Чимин воззрился на отца немного напуганными глазами.

— Зачем?

— Тебе тоже пора со всем этим знакомиться. С людьми из хороших семей. Может быть, тебе кто-нибудь там приглянётся...

— Рано думать об этом, дорогой, — прервала его мать. Чимин был ей благодарен, но вряд ли это как-то его остудит.

— Мы поженились в двадцать. Чимин скоро закончит школу. Ничего зазорного, если он начнёт приглядываться к потенциальным невестам. Я подскажу и расскажу. Всё-таки это день рождения мистера Кима, туда много кто съедется. Чета Чон там будет. Дочка у него прекрасная, я тебя с ней познакомлю, — губы отца тронула мимолётная улыбка. Чимин смутно слышал что-то про Чонов после того, как услышал, на чей ужин они приглашены. Министра Кима? Преподнести Чимина на блюдечке для издевательств прямо в лапы Ким Намджуну, одному из хозяев вечера? Ничего проще и быть не может.