roseraie [18+]

trente quatre

Все наконец-то пришло в норму. Больше не было страха за жизнь, страха перед будущим и неотвратимостью. Все шло своим чередом. Можно было дышать полной грудью и спокойно закрывать глаза, ложась в тёплую постель. Чего можно было еще желать?

Люка сослали в места не столь отдаленные, и об этом гудели все газеты: "Найден серийный убийца учениц школы Вудсайд". Не верилось, что больше не будет ночей, проведенных в холодном поту, не будет грызущей паранойи. Теперь можно не бояться улицы, людей, больше не видеть в каждом потенциального психопата и убийцу. Жизнь стала свободной от узких рамок.

Одной нерешенной проблемой было состояние Аделаиды. Она была слаба, истощена недугом. Но прогнозы были положительными, если учитывать прохождение курса лечения в Германии. Адель не хотела покидать дом, детей, но Бриар был непреклонен. Он отложил все свои дела, бумаги и встречи с партнёрами в самый дальний ящик и настоял на переплёте в другую страну, где могли оказать квалифицированную помощь. Надежда расцвела в душе Голденроузов.

- Няня? - переспросила Беа, скрестив руки на груди. Она внимательно следила за передвижениями отца по комнате, прищурив глаза. Негодование тыкало её сучковатой веткой в живот и заставляло лицо кривиться. - Мне восемнадцать, а ты предлагаешь оставить меня и Питера на няню?

- Не воспринимай все в штыки, Беатрис, - сказал Бриар, проверяя список вещей, который ему написала супруга. Все ответственно подошли к сборам до отлёта, остались последние приготовления. - Холли уходит в обещанный отпуск. Она собирается уехать на рождество к семье, и я не могу ей помешать. А за вами должен кто-то присматривать. У тебя учеба, у Питера тоже. У вас разные расписания, поэтому ты не сможешь полноценно присматривать за ним и оказывать помощь, ведь он еще ребенок. Мы тебе полностью доверяем, но здравомыслие никто не отменял. Тем более Экфорды рекомендовали этого человека. Утверждают, что он - профессионал своего дела, - на лице девушки образовалась кислая мина. Она не хотела, чтобы кто-то управлял ей в силу вспыхнувшего юношеского максимализма. Беа, невзирая на просьбу Бриара, плохо восприняла новость о няне, которая должна была приехать после отъезда родителей. Почему она хоть раз не может побыть взрослой и решить проблемы самостоятельно?

Беатрис практически не видела мать с того рокового вечера. Она отгородилась ото всех - не хотела, чтобы ее застали такой: ослабленной, немощной, беззащитной. И даже когда машина Бриара отъезжала от дома, Беа смогла увидеть только силуэт матери. Скрепя сердце, она вернулась в дом. Эта обитель казалась сейчас больше, чем обычно, и совершенно пустой. Высокие потолки, арки, ноты античности - все казалось таким театральным и искусственным, что стало как-то неуютно и зябко. Казалось, дом медленно умирал без Аделаиды, ведь она вложила в него всю свою душу.