Искатели сокровищ [One Direction story]

Глава двадцать вторая

Эйвери не знает, правильно ли поступает, раскрывая капитану Стайлсу свой секрет. Они сидят за столом, склонившись вдвоем над совмещенной картой, и губы Гарри немо шепчут слова, едва читаемые на старой бумаге. Сердце у Эйвери колотится просто сумасшедше. Она думает: что, если сейчас он заберет вторую часть карты, а их с Паулой высадит на острове, и — поминай, как звали? Англичане заберут их на Ямайку, а там отвертеться от свадьбы можно будет, лишь если по дороге в Порт-Ройал она случайно умрет.

Это был «ход конем»; план, судорожно придуманный в момент, когда она случайно услышала разговор капитана и его рыжебородого друга. Эйвери не было так страшно даже в момент захвата командой капитана Стайлса «Северной звезды», а теперь у неё всё внутри переворачивалось от мысли, что ей придется вернуться к матери. И к незнакомому ей жениху, которого, — это она уже успела понять, — презирал и капитан Стайлс, и все, кто был ему близок.

Эйвери умеет слушать, слышать и делать выводы, а за последние дни пираты даже не скрываются, видимо, слишком привыкнув к обществу пленниц. Они будто их и вовсе не замечают, сплетничают, пока работают на палубе. А говорят, что женщины — сплетницы...

Ложь.

Эйвери просто очень хочет спастись, поменять свою судьбу — вот он, шанс, бери и пользуйся, если умеешь. «Леди Энн» с самого начала была её шансом, а теперь оставалось только поймать эту удачу за хвост. И Эйвери не может не признаться себе — она хочет побыть в компании капитана Стайлса ещё немного. Это странное, очень теплое чувство, разливающееся по груди и ниже, в его присутствии...

Оно ей нравится.

Гарри водит пальцем по очертаниям островов, хмурится.

— Чтобы добраться до острова, который здесь обозначен, нужно выйти в океан... — Он поднимает голову. — Я не понимаю. Этой карте можно верить?

Эйвери вспоминает сны, в которых она открывает двери в старинный город с острова, которого нет ни на одной карте, и кивает.

— Этот медальон остался мне в наследство от деда. Когда-то мои предки уплыли на новые земли, открытые Колумбом, и мой дед при своей жизни отнял множество сокровищ у индейцев Южной Америки. Ради безопасности он отправил мою бабушку и моего отца обратно в Англию, вместе с этим медальоном. Он хотел вернуться и сам, но на его корабль напали пираты, и... — она пожимает плечами. — Разумеется, вся команда погибла.

Гарри смотрит на неё внимательно, склонив голову набок. Его волосы убраны в низкий вьющийся хвост, рубашка всё ещё расстегнута — просто забыл застегнуть. Эйвери кажется, что он изучает её, и снова ей чудится, будто сам воздух между ними раскаляется. Гарри тянет руку, касается медальона у неё на шее, гладит, задевая и обжигая кожу. Забываясь, касается пальцами её ключиц. Эйвери точно знает, что джентльмен поступать так не будет. Она знает, что и леди не позволит мужчине дотрагиваться до неё. Но они не в английском салоне, а посреди Карибского моря, и Гарри — пират, пусть и благороднее, чем некоторые аристократы. А она...

А что, собственно, она? Почувствовав пьянящий вкус свободы, Эйвери больше не хочет возвращаться в «золотую клетку». Она понимает, что её не поняли бы её английские подруги, она и сама себя не понимает, но представить себя чопорной женой аристократа на Ямайке она не может, не хочет соблюдать правила и жить ложью.

Эйвери позволяет себе ещё пару секунд насладиться прикосновениями капитана. Резко отстраняется, выхватывает карту и бросает её в горящую на столе масляную лампу. Бумага чернеет и обугливается.

Гарри вскакивает, но сделать уже ничего не может. Вскидывает на Эйвери кошачьи, разгневанные глаза.

— Какого черта, мисс...?!

Она вздрагивает от его угрожающего, почти шипящего тона.

— Не бойтесь, капитан, — голос Эйвери дрожит, но она отчаянно пытается не показывать, что боится. Она знает, что делает. — Я запомнила эту карту наизусть. Но теперь вам придется взять меня с собой. И так как я — ваша единственная гарантия прибытия на остров, я хочу долю от сокровищ. Такую, что позволила бы мне и Пауле начать новую жизнь в Южной Америке.

О возможном использовании её медальона как ключа Эйвери молчит: она и сама не уверена, что её сон правдив, к тому же, хочет уберечь козырь. Гарри моргает растерянно, смотрит на неё так, будто впервые видит. Изучает внимательно, и чем больше смотрит, тем мягче становится его взгляд. А потом он громко фыркает.

— Я недооценил вас, мисс, — и хохочет, запрокинув голову, хохочет громко и весело. Его растерянность и гнев окончательно уходят. Эйвери чуть расслабляется. Отсмеявшись, он ерошит ладонью волосы на макушке, откидывает назад волосы, что не уместились в хвост. Скользит взглядом по Эйвери, задорно щурится: — Так, значит, вам настолько по душе компания пиратов?

Она пожимает плечами.

— Мне по душе возможность зажить своей жизнью, — тихо произносит она.

— Откуда я могу быть уверен, что вы помните карту?

Эйвери улыбается: ещё в пансионе у Шерил она скопировала карту, и сложенный вчетверо лист бумаги (добыть его у хозяйки было невероятно сложно, и пришлось воспользоваться старой бумагой, в которой служанка коптила рыбу) хранился у неё в каюте. Капитан Стайлс может не волноваться: если она забудет что-то, всегда сможет проверить.

— Вам придется поверить мне на слово.

Её саму поражает собственная смелость: еще пару недель назад она бы ни за что не решилась на такое, но теперь, когда её жизнь стояла на кону, Эйвери обнаружила в себе множество черт, о которых раньше и не догадывалась.

Гарри поднимается со стула, обходит Эйвери и становится у неё за спиной. Склонившись к её уху, шепчет:

— Вы же понимаете, что случится, если вы нас обманете? Команда растерзает вас... — Его дыхание обжигает ей шею, и Эйвери чувствует, как в животе у нее завязывается горячий, болезненно-сладкий узел. Она бы соврала сама себе, если бы не признавалась себе, что хочет снова поцеловать его. Она не раз и не два представляла это, засыпая, и, хотя ругала себя за это, ничего не могла поделать. — И даже я вас не смогу спасти.

— Я понимаю, — Эйвери тоже встает, выпрямляется. Перед её глазами по-прежнему только подбородок и четко очерченная линия рта Гарри. — Однажды вы дали мне слово, капитан, и вы его сдержали. Я сдержу свое.

Гарри отступает.

— Я вам верю. Но я должен подумать над вашей сделкой, мисс. В любом случае.

Эйвери понимает: он должен посоветоваться со своими друзьями. «Леди Энн» — странный корабль со странной командой, но ей нравится эта непохожесть, ей нравится эта свобода.

— Подумайте, капитан, — Эйвери улыбается. Она одержала над ним победу, заставила задуматься над иным вариантом, и теперь ей нет нужды бросаться за борт, это подождет. Перед ней маячит призрачная возможность новой жизни, и упускать её Эйвери не собирается. — Поверьте, мне нужны эти сокровища не меньше, чем вам.

Она умалчивает, что и вовсе не уверена в наличии там сокровищ. Она опирается только на сны и на координаты, оставленные её дедом, и очень надеется, что не обманулась сама.

И ей бы уйти, дать Гарри время подумать, но она медлит. Смотрит прямо в морскую зелень его взгляда и думает, что хочет поцеловать его, и раз она уже натворила столько, что хватит на жизнь вперед...

— Что-то ещё, мисс? — интересуется Гарри.

Сердце подскакивает к горлу и бешено бьется. Эйвери не уверена, что стоит, она думает, может, ну это всё к черту, но один взгляд на капитана — и она решается. Гарри потрясающе красив здесь и сейчас: облизывает губы, щурит кошачьи глаза, пряча их за длинными ресницами. Потирает подбородок, чуть заросший темной щетиной за вечер и ночь. Эйвери подходит к нему близко-близко, так, что разница в росте становится катастрофически заметной.

Выдыхает.

И решается, потому что и так уже натворила дел, за которые благородные предки бы попросили лишить дворянства её и всех детей, которых она когда-либо родила бы.

— Вот что, капитан, — Эйвери приподнимается на цыпочки и целует Гарри, жмурится, обвивая его шею руками.

Гарри отвечает мгновенно и жарко, сжимает её плечи. Руки его скользят вверх по её шее, он обнимает ладонями лицо Эйвери, углубляя поцелуй. Она не собирается его отталкивать, она сама захотела поцеловать его, и наслаждается происходящим. Жадные прикосновения обветренных, соленых от морского воздуха и ветра губ, заставляют её мучительно дрожать, а обжигающее тепло устремляется куда-то в живот и ниже. Эйвери очень приятно и чуть-чуть больно, и она всхлипывает в губы капитана.

Он толкает её к стене, но не рассчитывает силу, и Эйвери ударяется затылком о дерево, но даже не замечает этого. Она зарывается пальцами в растрепанный хвост волос Гарри, и он издает странный звук, нечто среднее между стоном и мурлыканьем, который теряется в поцелуе.

К черту, думает Эйвери, что бы он ни решил там себе, я все равно поцеловала его. Капитан ведет рукой по её шее, очерчивает пальцами ключицу, накрывает ладонью грудь. И, наверное, Эйвери нужно оттолкнуть его, как приличной девушке, но она не делает этого. Только подается вперед, возвращая ему поцелуи. Гарри вжимается в неё всем телом. Она снова чувствует это твердое, странное у своего бедра, улыбается Гарри в губы и касается ладонью низа его живота.

Он стонет, жмется к ней ещё крепче, так, чтобы между ними не оставалось пространства. Эйвери слушает себя, пытается понять, что ей делать и что ей хочется, отпускает мысли в свободный полет, оставляя только ощущения. И её тело не подводит. Она осторожно, будто пробуя, ведет ладонью по животу Гарри наверх, лаская, и она не совсем уверена, что так нужно и можно, просто... ей так хочется. Гарри отрывается от её губ, хватает ртом воздух. Глаза его затуманенные, темные.

— Не делайте так... — хрипло шепчет он. — Иначе я за себя не отвечаю...

Эйвери видит, как он борется с собой. Она думает, что не очень представляет, что именно Гарри имеет в виду, но не боится. Дальше ведет ладонью по его торсу, едва касаясь кончиками пальцев теплой загорелой кожи, очерчивает татуировки, выбитые на его теле.

Гарри снова стонет, перехватывает её ладонь и прижимает к губам.

Ей хочется стоять так с ним... примерно вечность. Просто прильнуть к нему и молчать, потому что теперь Эйвери точно знает — она этого по-настоящему хочет. И почему-то эта мысль не страшит.

Она осторожно освобождает ладонь. Губы горят после поцелуя, в низу живота сворачивается тугой и горячий узел, и такого она точно ещё никогда не испытывала. Это странно и сладко, и немного болезненно. У Гарри блестят глаза, он облизывает губы снова, и Эйвери тянется к нему, но стук в дверь заставляет их отскочить друг от друга.

— Кого несет? — хрипло спрашивает Гарри.

— Ты там не умер? — голос Найла за дверью. — Поговорить надо.

— Через пять минут буду, — Гарри делает вид, что ничего не происходит. Найл за дверью хмыкает, но уходит.

Гарри и Эйвери смотрят друг на друга — чуть взъерошенных, с опухшими губами, — и хохочут. Гарри убирает прядь волос у неё со лба.

— Вы так легко не отделаетесь, мисс... — шепчет он. — Мы не договорили.

— Я жду вашего решения, — отвечает Эйвери, отступает назад и берется за ручку двери. — И... — она улыбается. — Мне понравилось, капитан.

Прежде, чем выскользнуть в коридор и вернуться в их с Паулой каюту, Эйвери слышит насмешливое:

— Я и не сомневался!