Искатели сокровищ [One Direction story]

Глава двадцать шестая

Стоит Гарри закрыть глаза — и неровные, неуверенные буквы, которые Зейн уж наверняка выводил в темноте трюма, огненно полыхают под веками. Когда-то предательство одного из лучших друзей вскрыло ему грудную клетку, выворачивая его наизнанку, но теперь ему выворачивает кишки заново — потому, что поступок Зейна вытаскивает похороненные воспоминания.

Гарри помнит, как попал на корабль к Десмонду (назвать бывшего капитана «отцом» у него не поворачивался язык). Он пришел тогда на Тортуге в таверну, где набирал команду Десмонд Стайлс. Он, шестнадцатилетний мальчишка, юркий и уверенный в собственных силах, носящий в сердце твердое намерение быть лучше собственного отца. Десмонд смотрел на него, хмурясь, пытался понять, чем знаком ему новенький юнга, но так и не смог узнать в нем себя. Зейн был первым, с кем познакомился Гарри, оказавшись на «Леди Энн» (тогда галеон ещё носил другое название), и Зейн же, плававший с Десмондом уже год, знакомил его с корабельным оснащением. Потом на борту появился Лиам, за ним — Луи и Найл. Но Малик всегда оставался для Гарри тем, кто помог ему освоиться в команде Десмонда. Кто через три года стоял рядом с ним во время бунта. И тем, кто год назад отбросил их дружбу, чтобы получить прощение от губернатора Ямайки.

Гарри помнит грязные, полные крыс катакомбы ямайской тюрьмы и помнит, как думал, что больше никогда не увидит «Леди Энн». Он вспоминает абсолютно дерзкую, абсолютно безумную и неожиданно удачную попытку Лиама и Найла вытащить их с Луи с виселицы, хотя и Стайлс, и Томлинсон уже успели попрощаться с жизнью.

И Гарри думает, что, кажется, никогда не поймет поступков Малика. Ради чего Зейн предал их дружбу — ради славы? Богатства? Каперской лицензии от англичан? И ради чего он помог им сейчас? Если вообще помог, а не пытался загнать в заранее расставленные сети.

Записка, оставленная Гарри и Лиамом на берегу острова Юнион — пригвожденная ножом к ближайшей пальме, если уточнять, — могла разозлить англичан до белых глаз. А ещё — одним махом лишить Зейна всех привилегий, которые принесло ему предательство. И Гарри, до крайности довольный собой тогда, сейчас признается сам себе, глядя в темноту: а принесло ли ему это удовлетворение?

Ответ приходит не сразу. Гарри слушает шум волн, бьющихся о борт «Леди Энн», вспоминает, как много лет назад они с парнями валялись прямо на полу в общей каюте — юнгам с гамаками и тюфяками не особо, знаете ли, везло, — и мечтали, как их имена будет знать весь мир, казавшийся тогда огромным. Вроде бы, именно в одну из таких ночей Зейн попросил Луи научить его писать (всякое в жизни пригодится), и Томлинсон все свободное время тратил на обучение друга этой не такой уж хитрой науке.