Крылатый хранитель: кристалл душ

-***-

На свете живёт много разных людей. Одни всю жизнь тратят на бизнес, вторые - на семью, третьи - на развлечения. Этот рассказ о не совсем обычной семье. Он – крупный бизнесмен из столицы. Она – бизнес-вумэн из небольшого городка. Они любили друг друга, но их семьи были против их брака.

Меня зовут Равиль Ноут. Я был первым их ребенком. Родители сильно любили меня. Вместе с отцом мы ходили на рыбалку, мастерили деревянные кормушки для птиц, делали уроки, если я что-то не понимал в школе. С мамой я любил готовить, помогать ей по дому. Мы даже ходили с ней в парк кататься на каруселях. Да, было чудесное время.

Когда мне было 6 лет, родилась сестренка. Родители назвали её Мерлен. Девочка была такая хорошенькая: маленький носик, пухленькие щёчки, светлые волосики на голове, серо-голубые глазки и, пока что, беззубая улыбка.

Впервые увидев меня, она звонко засмеялась и потянула ко мне свои маленькие ручки с крохотными пальчиками. Она стала лучиком солнышка в моей и без того светлой жизни. Я так сильно её полюбил, что не отходил ни на шаг.

Один раз я попал в больницу, из-за завистливой сестры моей мамы, оставшейся посидеть с нами в отсутствие родителей. Тётя Крис хотела задушить Мерлен в её кроватке, пока она спала. Я вовремя услышал шипение этой старой ведьмы и приглушенный плач малютки и поспешил на помощь сестре, захватив с собой отцовскую биту с полки. Увидев меня с оружием в руках, женщина кинулась в мою сторону, но я успел увернуться и ударить битой ей по голове. Криспина упала на пол без сознания, а я стал жалеть и успокаивать сестрёнку, которая мигом уснула на моих руках.

Я получил тогда нехилую психологическую травму, а тётя – срок в тюрьме. Помню, как даже перестал есть, пить и говорить, стал худым, словно скелет. Меня пришлось везти в психиатрический диспансер, где было хуже, чем в самой жесткой колонии мира.

После курса лечения, я стал ходить на различные секции по борьбе и заниматься английским и русским. В 11 лет я уже разговаривал на 3 языках: русском, немецком и английском, а также мог дать отпор любому подростку. Но был уже не тем радостным мальчиком, который любил всех подряд. Я начал походить на бесчувственного робота, которому были не свойственны простые чувства, как симпатия, любовь, счастье и грусть.

Но добило меня одно - смерть сразу двух родных людей. Родителей не стало, когда Мерлен только исполнилось 5 лет. В этот день мы играли в комнате сестры, мама готовила обед, а папа помогал маме. Они переговаривались короткими фразами и просьбами что-либо подать, насыпать и тп.

Незаметно пробравшийся в дом убийца зарезал папу, а потом и маму. Он стал обыскивать комнаты на наличие драгоценностей. Мы же, спрятались под кроватью и позвонили в полицию, услышав крики родителей, а позже - шаги. Когда приехали правоохранительные органы, мы оба плакали. Я крепко прижимал сестру к себе, а она обнимала меня, утирая кулачками стекающие слезы.

Нас отдали на воспитание ко второй старшей сестре нашей мамы – Сильвии Гарфорд. Муж этой ужасной женщины – Джон Гарфорд решил, что мы – неплохие рабы и груши для тренировок их детей. Сами же дети Гарфордов были против насилия, но также нередко получали от родителей за непослушание. Мы сбежали через полгода и прятались в лесу, пока нас не нашел добрый дядечка-лесник. Его звали Салливан Дарк.

Мужчина отвёл нас в свой дом, накормил и залечил наши раны. В его доме мы повстречали новых друзей, которые тоже сбежали из дома, где их били, насиловали и тд. У Дарка мы так и не назвали своих имён. Там мы пользовались псевдонимами: я стал Равом, а Мерлен – Мастикой. Вскоре это стало так привычно, что мы начали называть друг друга только так.

Но вскоре полиция нашла нас и забрала в школу-интернат, где мы должны были находиться до совершеннолетия. У Мастики началась шизофрения. Она стала рассказывать мне всё чаще и чаще о неком Павле, который просит называть его Псих и что Мерлен видит его в зеркале, смотря на себя. Иногда сестра вдруг начинала смеяться или разговаривать сама с собой, и меня это пугало. Нередко моя сестра часами сидеть и смотрела в одну точку, не отрываясь. Мне тогда было 16 лет, а Маст – 10.

Вскоре мне разрешили устроиться на работу переводчиком в одну контору и забрать с собой Мастику. Мы вернулись в родительский дом. Здесь до сих пор было всё так же прекрасно, как в детстве, но пугало лишь то, что когда-то здесь были убиты наши родители.

Через некоторый промежуток времени, я смог перевести Мерлен в школу для особых детей. Классы там были по 6 человек, а сама школа находилась недалеко от дома. Теперь всё было хорошо.

Мне уже исполнилось 18. Я достаточно зарабатываю и даже купил себе машину, получив водительские права. Мы с сестрой сходили к специалисту, и те, сделав нужные тесты, выписали ей таблетки от шизофрении. Мастика ходит в школу и уже меньше стала разговаривать с собой при мне, хотя я до сих пор иногда слышу её разговоры между делом.

Но на этом данный рассказ только начинается. Я бы хотел продолжить его от третьего лица.