Тридцать один день, ровно столько нет Чонгука. Альфа на связь не выходит, всё войну ведёт. Солдаты тайком докладывают омегам о местонахождение братьев. Тэхён от одной лишь мысли об альфе старается не дать волю чувствам. Слишком сильно внутри все сжимается, слёзы так и выступают, но о слабости не может быть и речи. Тэхён обещал, что дождётся своего альфу, значит и слабину давать не должен. Хотя бы ради Юнги. Мин с ума сходит. Сидит у стены, в одну точку смотрит, имя младшего Чона повторяет. Омега бредит уже седьмые сутки. Есть и пить отказывается, всё спрашивает, где Чонгук. Юнги в четырёх стенах задыхается без него.
- Юнги-я, - говорит Тэхён подойдя к Мину со спины,- я принёс одеяло.
Укрыв ноги омеги, Ким садится рядом. Говорить боится, омега слишком слаб и нестабилен.
- Тэ... Я больше так не могу. Я хочу к нему, мне это необходимо.
- Я тоже хочу к нему, но мы не можем выйти, нельзя.
Омега хнычет, руку Тэхёна сжимает, пальцы скрещивает. Юнги без альфы плохо, да так, что сна не видать и дышать разучился.
* * *
Когда в ад пришло письмо из Белого Совета, братья отцу об этом говорить не стали, знают, что тот даже слушать об этом не будет, сразу сожжет. Хосок как старший принял решение, что останется в аду, а на переговоры отправится Чонгук.
У старшего к ангелам нестерпимая ненависть. Хосоку тогда было чуть больше одиннадцати, когда в, и без того неспокойном народе, пошёл слух о том, что Чонгук сын одного из солдат. Омега был очень раним, хотел объясниться перед народом, что это клевета, но его и слушать никто не стал. Омегу гнабили, извести хотели. Сатана заставил дьяволов молчать, прегразив сожжением за распущение лживых слухов. Обстановка накипала всё сильнее, и в один из моментов омега сбежал на землю, где был жестоко убит белокрылыми. Об этом говорили последние воспоминания папы, их пересмотрели перед похоронами. Над омегой надругались и избили досмерти. Хосок, будучи маленьким проникся ненавистью к ангелам и чувство это с годами становится только сильнее. Чонгук о папе говорить категорически не хочет. Мгновенно сверепеет и становится не удержим, что в словах, что в действиях. Сам Сатана знал, что слухи были чистой воды ложью. С омегой он столкнулся случайно. Во время одного их восстаний на главной площади, толпа дьяволов практически затоптала омегу, даже не заметив. Вот только Сатана увидел и за малым от злости не сжёг всех присутствующих. Омега, Айнон, с колен боялся подняться, что уж говорить о внятной речи. Ни единого лишнего взгляда, вздоха и мысли. Однако обычная встреча с течением времени переросла в отношения, о каких пишут в книгах и передают из уст в уста. Они были влюблены. Сатана - вся тьма собрана в этом имени, но никто не знал, что единственному омеге выпала честь увидеть царя тьмы с другой стороны. Со временем, даже после рождения двоих детей, Айнон не смог стать смелее. Минимум слов, движений и общения с прислугой, всё сам. И в глупые слухи о не верности омеги семья не поверила. Удар был слишком сильным, да таким, что война с ангелами высшей семье кажется долгом.
* * *
Юно на Чонгука смотрит холодно без доли страха. Всё думает, к чему они придут в итоге, но, кажется, ни к чему хорошему. Уж слишком сверепый взгляд у альфы.
- Я всё же думал, что зря жду, - говорит Юно окидывая дьявола взглядом.
- Не надейтесь. Согласился лишь из любопытства, что именно вы скажете.
Омега делает глубокий вдох и продолжает:
- Любая война, это ошибка. Слишком много жертв и в нашем мире, и в земном.
- Эту войну начали не мы. Дьяволы лишь достойно отвечают.
- Да... Но ведь в этом нет смысла. Компромисс необходим.
- Неужели? И что может предложить Белый Совет аду?... Сдаться? Только через вашу смерть.
- Ни одно царство не захочет сдаваться добровольно. Стоит пересмотреть условия, на которых мы в будущем сможем жить спокойно...
Омега осекается из-за смеха дьявола. Чонгуку смешно, что рай развязал войну, будучи не готовыми. Потеряв все шанс на победу, решают пойти на переговоры, всё так же надеясь на лучшее.
- Не находите это смешным? Развязать войну из-за омеги и не получить желаемого.
Юно второй месяц старается не сломаться. Потерять сына, вокруг которого развернули войну, поставив на кон. Самая страшная война на памяти омеги. Ему приходится сражаться против мужа. За сына. Альфа переживает то же самое. Не воевать нельзя, долг. Воевать нельзя, семья. Омега не выдерживает, слёзы роняет, на невозмутимого дьявола смотрит.
- Чонгук, умоляю. Я готов встать на колени, только прекрати войну... Верни мне мужа... Верни мне сына.
Чонгука током пробивает чуть ли не насмерть. Он узнает эти серые глаза, в которые так любит смотреть проснувшись, которые чаще видит заплаканными, в которых видит не боль, как раньше, а искры.
- Ах вы о Юнги?
- Верни мне сына, - шепчет Юно из последних сил.
- Зачем? - Чонгук злость контролирует с трудом, останавливает лишь то, что напротив папа его омеги. - Чтобы он вернулся в ад под прикрытием рая? Омегу доставили ко мне до невозможности слабым и разбитым. Замкнутым и слегка сумасшедшим. Всё это он в раю приобрёл, где его все бессомненно радушно принимали.
- Разве мы виноваты?
- Я понимаю ваши родительские чувства, поймите и вы мои. Юнги я вам не отдам. Не посмею нанести ему вред, вот и в рай ему вернуться не позволю.
Чонгук уходит молча. А Юно громко кричит на пол оседая. У омеги нет сил держаться так долго.
