Кукушата А. Приставкин

26 глава

Облегченно вздыхая, мы стояли у кассы, радостные оттого, что от нее освободились. «Хорошие люди», - сказал бы Мотя про кассирш. Спасибо им, легавых не вызвали! Мы все трое - и Сандра, и Хвостик, и я - не сводили глаз с дома напротив, где, ничего обо мне не ведая, жила-была моя родня. Или - взбрело в голову - осчастливить ее, прийти да заодно и книжку эту ненужную всучить? Берите, пользуйтесь, если родня, мне не жалко! - Серый! - спросил Хвостик. - А почему тебе денег не дали? Я еще раз пересчитал этажи, а ему ответил: - Не вышел ростом! Мало каши ел! - Так нам не давали! Кашу! - сказал с обидой Хвостик. - Ну, может, сейчас дадут! - и я решительно пересек дорогу, направляясь к дому родни. - Вы со мной? Сандра и Хвостик согласно кивнули. Они хотели тоже видеть мою родню. Не каждый день нам ее показывают! А может, и блинами угостят? Без чая! Чай на подносике у нас не проходит! Мы поднялись на самый верхний этаж, десятый, и постучались. За дверью послышались шаги, но никто нам не открывал. Мы стукнули еще. За дверью ходили, бормотали голоса, даже один раз громыхнули замком. Наконец стали отпирать. Отпирали долго, но так почему-то и не отперли. Зато мужской голос спросил: - Кто? - Это я, - сказал я, не зная, как объяснить про себя, не рассказывать же через запертую дверь. - Кто - я? Назовитесь! Тогда я догадался спросить: - Егоровы тут живут? - Какие Егоровы? Вам кого нужно-то? - Егорова нужно, - ответил я решительно и вдруг перестал волноваться. В самом деле, чего это я дергаюсь, как головастик на крючке! Я уже громче добавил: - Откройте, я все объясню! Опять загремел замок, и послышался женский голос: «Цепочку! Цепочку накинь! Сейчас кругом бандиты!» Тут приоткрылась дверь, но едва-едва, и в щелочку выглянул мужчина, лысоватый, в очках, почти таких же золотых, как у нашего Чушки. - Ах, тимуровцы! - воскликнул он облегченно. - Но мы все уже отдали! Правда! Даже старый самовар! - А вы Егоров? - спросил я мужчину. Он недоуменно посмотрел на меня. - Я тоже Егоров... Сергей... Я видел, он уже собирался захлопнуть перед моим носом дверь, но вдруг растерялся, замер от неожиданности. - Сергей? Какой такой Сергей? - Ну, сын вашего брата... Антона... - Брата? - пробормотал мужчина. - У меня нет брата! - и он глянул на Сандру с Хвостиком. Я видел, что он вдруг насмерть перепугался. Даже очки у него вспотели. Он в момент захлопнул дверь, но тут же распахнул и велел войти. При этом подозрительно оглядел площадку, где мы стояли. Дверь за нами он тут же запер. Мы очутились в прихожей, где висела одежда и сверкало огромное, выше моего роста, зеркало. Мы стояли, и мужчина перед нами стоял, будто загораживал от нас коридор и проход в комнаты. А из-за спины мужчины выглянула женщина, ростом она оказалась выше его, пышная, в цветном красно-алом халате. Я почему-то подумал, что в таком халате нужно в ихнем метро ездить, а не дома сидеть, где никто не видит, какой это красивый халат. Я думал о халате, но я всегда в такие напряженные моменты о чем-нибудь постороннем думаю. - Андрей! Это кто? - спросила женщина громко, так, будто нас тут не было. - Почему ты пускаешь в дом кого попало? Мужчина поправил какие-то диковинные резинки на плечах, это у него так штаны, оказывается, держались, и сказал женщине: - Дильбара, успокойся... Это сын Антона... Понимаешь? Сын... Антона... Пришел... - А разве его не зарезало поездом? - удивилась женщина, мельком посмотрев на меня. - Да, да! - проговорил торопливо мужчина. - Нам ведь сообщили, что ты, это... Что тебя, как бы сказать... ну, задавило... Я молчал. Надо ли мне им объяснять, что меня никто не давил? Но ведь и так видно, что я целый, потому к ним и пришел. - А что ему надо? - поинтересовалась Дильбара, которая так странно звалась. - Почему он к нам пришел? - Мне дали ваш адрес, - ответил я. - Вы же родственники? - Мы? Родственники? - закричала Дильбара. - Кто сказал, что мы родственники? Мы твоего Антона не знаем! И не слышим! Из-за него Андрей чуть работу не потерял! А он профессор, между прочим! Он декан! Он письмо в ЦК написал, что с братом не якшались и мы его знать не хотим! Среди нашей родни не было никогда предателей! Одна паршивая овца завелась! - Дильбара, - попросил мужчина, поворачиваясь то к ней, то к нам. - Ты иди, иди... Я все объясню, как надо! Только без крика, ведь тут все слышно! Я потому их с площадки увел, что сразу напишут! - Ну ладно, только пусть уходят, - произнесла Дильбара и сама ушла, на прощание сверкнув своим замечательным халатом. - Вот, - вздохнул мужчина и развел руками. При этом он смотрел на нас, а мы на него. Такой там чай со сладкими блинами да с подносиком! Было ясно; что он ждет, пока мы уберемся. Но у меня еще было дело. И я на прощание сказал: - Отец мне деньги оставил... На книжке... Вы их не хотите?.. - и протянул книжку. Мужчина вздрогнул, как от удара. У него даже щеки покраснели. Но книжку взял и заглянул в нее. И сразу стал белей стенки. - Дильбара! - позвал жалобно. - Тут вот Антона деньги... Дильбара вышла, но уже не в халате, а в платье с розовыми цветами. На голове какая-то странная чалма, тоже в розах. Прямо как красавица из кино про багдадского вора... Нам один раз показывали! - Какие деньги? Зачем ты взял? - вскрикнула она. - Но тут... Посмотри! - Не хочу смотреть, отдай! Отдай им! - Но тут - сто тыщ! - Хоть двести! Господи! - закричала Дильбара. И вдруг разразилась слезами. - Мало я тебя из-за этих Егоровых вытаскивала! Мало за тебя просила! Ты хочешь, чтобы они тебе снова внушали, что ты деньги у предателя взял! А откуда известно, что это «не оттуда» деньги? Ты меня понял? Донесут! И мы - пропали! Мужчина вздохнул, отдал мне книжку. - Ты вот что, - промямлил. - Ты матери отдай... Она возьмет... Она, это... дохлая совсем... - Матери? - спросил я и вдруг задохнулся от догадки. - Какой... матери? - Какой! Какой! Твоей! - крикнула Дильбара. - К ней, а не к нам тебе надо идти! А мы тебе никто! Понимаешь? Мы... ни-кто! Андрей, убери его скорей, иначе я сойду с ума! Мужчина заторопился, стал надевать пальто. - Иду, иду... Да, у меня дело... А по дороге я покажу, она тут, в другом доме живет... Пошли! И в мгновение вымел нас из квартиры. Мы не успели попрощаться с красавицей Дильбарой.