Кукушата А. Приставкин

27 глава

Мужчина, беспрерывно оглядываясь, провел нас дворами к двухэтажному, небольшому совсем дому, за спиной других домов. Мне все время казалось, что он хочет что-то объяснить, но не решается. Он взглядывал как-то странно, даже жалобно, и тут же отдергивался, будто его било током! И ускорял шаг, а по лестнице на второй этаж он почти взбежал, даже задохнулся. Но он нас не оставил, а сам постучал в дверь и, когда послышался женский хриплый голос, сказал: - Антонида... Это ты? Я к тебе сына твоего привел... Открой, пожалуйста! Я стоял ни жив ни мертв, но все видел и слышал. Я видел, как странно на меня смотрит Сандра, а Хвостик задрал голову и пытается понять, как же это произошло, что у меня оказалась мать. Ведь сегодня утром еще никакой матери не было. И вчера не было, и там, в Голяках, тоже не было. Да и правда, непонятно, откуда она вдруг появилась, если ее никогда не было! Но я тут же подумал: раз была корзина, в которых детей пускают по реке, то была и мать. А как же иначе! Из-за двери раздался голос, значит, это был ее голос. Голос матери. Так странно. - Андрей, что ли? Кого ты привел? - Сына! - повторил он и вытер пот со лба. Все-таки ему не так уж легко жилось, я сразу понял. И человек, судя по всему, он был неплохой, по выражению Моти, - вот не бросил, до матери довел и тут еще терял из-за нас время, когда ему надо куда-то идти. - Сына? - спросил голос матери. - Ну, твоего! Твоего! Сергея! Он жив, оказывается! - мужчина посмотрел умоляюще на меня: - Скажи ей, что ты жив! Ну? - Я - жив, - сказал я деревянным голосом. - Он жив! Жив! Открой! Женщина, которая мать, там, за дверью, молчала. Мужчина сердито стукнул кулаком: - Ты откроешь, Антонида? Или нет? - Нет, - ответила женщина. - Почему? - Я его боюсь. - Почему ты его боишься? Женщина помолчала. - Боюсь... А ты не боишься? Мужчина будто с ходу что проглотил. Даже ответить не смог. Потоптался рядом с нами и решил: - Дальше сами... А мне пора! - и посмотрел на часы. Но опять же не ушел, а постоял, глядя на меня и часто моргая. А потом мы остались одни. Мы стояли, даже не знаю зачем. А женщина вдруг спросила из-за двери: - Сергей? Ты тут? Я кивнул. Я ничего не произнес, но она уверенно подтвердила. - Я знаю, что ты стоишь. Ты один? Нет? - Мы - трое! - крикнул в щель Хвостик. У меня голоса почему-то не было. - Ну, вот видишь, - сказала женщина. - И все бандюки? - Нет! Нет! - крикнул Хвостик. - Мы не бандюки, мы дети! - Все равно. Я не открою. Я с твоим отцом и не жила, когда его забрали. А потом я написала, что я ни его, ни тебя не видела, и ничего про вас обоих не знаю. Я от тебя сразу отказалась. Так что ты уходи... Сергей... Мне и без тебя тяжко. Они ведь ничего не прощают. Они и дядьку твоего Андрея до сих пор тягают. Могут и посадить. Особенно если узнают, что ты нашелся. - Антонида... Мы тебе не нужны? - крикнул в щель Хвостик и посмотрел на меня. - Вы мне не нужны... - Тогда мы пошли! - крикнул Хвостик. - Идите... Я достал сберегательную книжку и засунул ее в щель. И пошел. Но когда мы уже выходили со двора, я подумал, что к матери книжка может и не попасть, если кто увидит раньше. Я вернулся, взбежал на второй этаж, и точно: знакомый старичок с палкой, тот самый, что считал в кассе деньги, стоял у двери и держал мою книжку. Он так увлекся, что меня не заметил. Я вырвал у него из рук книжку и побежал вниз. А он вдруг закричал мне вслед визгливо: - Жу-лик! День-ги ста-щил! По-мо-ги-те!