главная причина моей меланхолии

февраль - олицетворение боли, слез и истерик.

- сегодня дай мне возможность выговориться. - Чонгук прошептал это, ведь страх гложил его душу.

боль прожигала его грудь, все больше и больше, столько слов в голове и все связаны с болью, столько слез в глазах и все от боли, вся его жизнь здесь и сейчас связана с этой адской болью.

- ожидаю пока ты соберёшься с мыслями. - Ким налил себе немного выпивки.

- вчера я чуть не умер ночью... - чон не успел начать, как старший захотел вставить свою фразу.

- знаешь, - Джин поднял указательный палец, показывая чтобы тот сделал паузу. - как ты думаешь, что было бы сейчас со мной, если бы не ты пришел ко мне, а я к тебе, только не для того чтобы выпить чая, не для того чтобы посмотреть твоей матери в глаза, а для того чтобы попрощаться с тобой, вернее с твоим телом?

больно. зверски больно, но это правда, бьющая очередным ножом в спину, их и без того было много.

- я клялся что не буду больше, но сделал все в точности да наоборот, краем свитера он вытер слезы. - я ненавижу теперь то что вижу в отражении ещё больше, я со счета сбился, сколько было попыток уйти из воспоминаний всех людей которых я знаю и по сей день, дать понять этим людям о том что они наделали, пробудить их совесть.

- но не ценой же собственной жизни. - очередной глоток.

- это не жизнь, это ежедневная агония и страх жить с тем что в любой день ты можешь умереть либо от приступа, либо от своих же рук, страх оставаться одному с собой, в этой темноте, боль, нестерпимая боль, воспоминания которые когда-то вызывали улыбку на лице, но сейчас лишь бьют по сердцу.

- как бы глупо это не звучало, - Сокджин подал ему салфетку. - жизнь это поле боя, на котором в определенное время человек проходит через это всё, да битва не честная, потому что ты один, но стоит подумать о том кем ты являешься в этой жизни и все встанет на свои места.

- в том то и дело, что без чьей либо помощи я не справлюсь. - младший опустил взгляд в пол.

весь этот мир явно крутится против Чона, кроме Сокджина, он был его единственным ангелом хранителем, только живым и осязаемым.

на экране телефона уже семь вечера.

- мне пора. - темноволосый поднялся с дивана и обнял старшего. - спасибо что ты не оставляешь меня здесь одного.

- ты стал дорогим мне человеком, - тот пусть и ненавидел объятия, ответил на них. - как я могу оставить тебя?

- так же как это сделали другие. - он отпустил друга из объятий.

- я не многие, ладно, тебе пора идти, ступай, а то поругаешься со своей матерью.

дома Чон зашёл в чат в котором давно не был, кто-то собирался пойти погулять в выходные, дабы не терзать себя болью, Гук тоже решил сходить с ними.

был четверг, поэтому он не особо задумывался над тем как он проведет тот день.

туда пойдут Ким Тэхен с которым Чон был знаком с сентября, они тогда не так хорошо ладили, Чон Хосок - он не знал его вживую, но человек этот на тот момент ему нравился своей позитивностью и добротой.

домашние дела, уроки, так и вечер пролетел незаметно.

снова темнота, снова этот подступающий к горлу болезненный ком, снова мысли о том чем бы себя затравить, желательно бы до смерти.

вчера я чуть не умер ночью,
я клялся что не буду больше.

эта мысль гуляла по голове, била ножами в сердце не меньше чем музыка в наушниках.

Чон припал к подушке, сжимая в руках плед. боль, слезы - это все то что сейчас описывало его состояние. единственный вариант заглушить свои всхлипы - уткнуться в подушку, ожидая когда это кончится и подействует таблетка.

я просил у этой жизни вернуть мне все то что забрала, но она отдала мне лишь боль и слезы.

сообщение от Кан Тэхена.

kth - не знаешь какие завтра пары?

jk. - можешь ли ты отстать от меня сейчас?

он набрал это сообщение с адской болью в груди, со слезами на глазах.

kth. - может хватит уже ныть? ты ноешь и делаешь от этого только хуже.

jk. - может хватит уже давить на меня?

Чонгук вырубил телефон, падая лицом в подушку.

больно, зверски больно. кричать честно хочется от боли, но невозможно, ком в горле застрял.

от всхлипов собственных тошнило, каждый день, каждую ночь, единственное что ему оставалось, так это вцепляться в плед и молить у темноты прекратить пытать его, прекратить бить его, кидать ножи в спину.

февраль был олицетворением боли, истерик и слез.