Песнь соснового леса

Глава 28. Зови меня А-Линь (цензура)

Ин Ван подошёл к юноше в белом и обнаружил, что тот разговаривал во сне.

- Линь-Гэ... ты ведь не уйдёшь? - внезапно протянул руку Бай Фу и взял юношу за запястье.

- Я... я не Линь-Гэ, - ответил Ин Ван.

- Повелитель мух*, не оставляй меня, - тут же исправился юноша в белом.

*то же, что Ин Ван.

"Неужели он обращается именно ко мне?" - изумился юноша.

- Я схожу за мыльным корнем для вас и вернусь.

Бай Фу тут же отпустил его запястье, и Ин Ван мигом бросился на первый этаж. Взяв необходимое, он вернулся в комнату и увидел, что Бай Фу умудрился за это время раздеться и забраться в бочку.

- Господин, я принёс мыльный корень, - юноша осторожно подошёл и протянул ему принадлежности для купания.

Бай Фу принял из его рук полотенце и мыльный корень и занялся очищением своего тела. Ин Ван собирался уже уходить, когда юноша вновь произнёс:

- Повелитель мух, я же просил остаться.

Делать было нечего, если постоялец того желает, он не мог ему перечить. Ин Ван сел на стул и старался не поворачивать голову в сторону бочки. Вскоре он услышал плеск воды - это Бай Фу, закончив с купанием, покинул бочку. Он и не думал прикрываться, представ перед юношей во всей красе.

Ин Ван не мог не смотреть в его сторону - глаза предательски возвращались к созерцанию красиво сложенного тела, на котором блестели капли воды, создавая впечатление, что кожа юноши сияет.

Неважно, мужчина или женщина - никто бы не смог отвести взгляд, увидев перед собой подобное. Бай Фу прекрасно осознавал, что за ним наблюдают и не предпринимал попыток защититься от блуждающего по его телу взгляда.

Он подошёл к Ин Вану и, аккуратно обхватив пальцами его подбородок, потянул его вверх. Повинуясь этому движению, юноша встал со стула и их лица оказались совсем рядом. Ин Ван уловил аромат, исходящий от Бай Фу и понял, в чём дело. В дыхании обнажённого юноши явственно ощущался запах вина.

- Господин, возможно, вам пора спать? - осторожно спросил юноша.

Услышав слово "спать", Бай Фу повернул голову в сторону кровати. Он, наконец, отпустил подбородок юноши и, подойдя к кровати, бережно спрятал чёрные одежды в мешочек цянькунь.