Песнь соснового леса

Глава 29. Повелитель мух в роли скульптора

Линь Сюй, изучив своё отражение, пришёл к выводу, что не будет спешить возвращать себе настоящий облик. Возобновив течение духовной силы в своём теле, он смог снять печать с мешочка цянькунь и, первым делом выудив оттуда кувшин, отправил мух на поиски Сунлиня.

При немалом, но всё же ограниченном радиусе, на который мухи могли отдалиться от их хозяина, в пределах этого расстояния не оказалось ни следа юноши в белом.

С нарастающим беспокойством в душе, Линь Сюй вновь отправил мух, приказав им искать не самого Сунлиня, а его эрху, на случай, если юноша в белом по каким-то причинам запечатал свои духовные каналы.

На сей раз попытка принесла плоды, только вот мухи не смогли добраться до цели, наткнувшись на барьер, препятствующий проникновению на территорию столицы.

Линь Сюй без раздумий принял решение отправиться туда лично и всё разузнать.

Добравшись на Цин Луне до столичных ворот, он вернул мух в кувшин и спрятал его вместе с мечом обратно в цянькунь. Так как он собирался продолжать прикидываться Ин Ваном, нельзя было светить духовным оружием Линь Сюя.

Юноша прошёл через ворота и сразу же наткнулся на городскую стражу. Казалось, они разглядывали его вечность. Наконец, двое стражников расступились и Линь Сюй смог продолжить путь.

На площади он увидел развешанные листовки с обещанием вознаграждения за сведения о себе и своём отце. Просмотрев остальные листовки, он не нашёл среди них Сунлиня и решил, что расспросы о нём ничем ему не грозят.

Но после целого дня хождения по городу и общения с жителями столицы ему не удалось узнать ровным счётом ничего.

Отчаявшись, он отправился во дворец ордена Юэ, но юношу, конечно же, просто так туда не пустили.

- Я по поводу работы, - сказал наугад Линь Сюй.

- Какой именно?

- На кухне? - ляпнул юноша.

- Проходи, скажи, чтобы тебя провели к помощнику главного повара.

Линь Сюй сделал в точности, как велел стражник и вскоре оказался в одном из помещений отдельного здания, целиком предназначенного для приготовления пищи. Это была кухня поистине императорского размаха. Отовсюду доносились ароматы разнообразных блюд, что-то жарилось, что-то кипело, а что-то пеклось, и всё это сопровождалось шумом людских голосов.