grey matter [Russian]

Twenty three

Я никогда не задумывался о поцелуях. Найти их определение даже слишком просто для меня: поцелуй является одним из самых антисанитарных и противных действий. Для чего они, вообще? Два человека прилипают друг к другу, обмениваясь слюной. Кто знает, когда они чистили зубы в последний раз? Кто знает, какие микробы у них во рту? В поцелуях нет ничего приятного, поэтому я и не думал о них.

И всё ещё не думаю. Я наблюдал за тем, как Луи целовал Гарри, явно доминируя своим языком, и это отвратительно. Я смотрел, как папа поцеловал Дебби, и это тоже отвратительно. Я видел, как целовались Джейк и Айрис, а это отвратительно дважды. Поцелуи сами по себе абсолютно отвратительны.

Но есть же в них что-то особенное, если многим людям нравится, верно? Наверное, я просто не могу понять.

Я перевёл взгляд на Айрис, которая скрестила ноги, глядя куда-то. Мы всё ещё сидели около квартирного комплекса Зейна. Если бы она поцеловала меня, то мне было бы противно? Она же обнимала меня раньше, и я не возражал. Отвечу ли я на её поцелуй, если такое когда-нибудь случится? Вообще-то, я даже не знаю, как целоваться, так что думать об этом бессмысленно.

— Эй, — позвала девушка, вытянув меня из собственных мыслей. — Всё в порядке? Ты выглядишь каким-то расстроенным.

— Со мной всё хорошо, — ответил я. Честно, мне хотелось уехать домой, но сложно сделать это. Даже ключи уже лежат в ладони, а я не могу подняться.

Я чувствовал её глаза на себе, но при этом неотрывно смотрел на потемневший асфальт под ногами. Солнце садится. У нас, казалось, стало традицией наблюдать за закатами, и это прекрасно, на самом деле, ведь в прошлый раз я видел закат такого великолепия, что словами передать сложно.

— Давай поговорим о чём-нибудь, — предложила Айрис. — Меня немного удручает эта тишина.

— О чём разговаривать?

— О чём угодно, выбери сам.

— Если буду выбирать я, то ты ничего не поймёшь.

— Это сурово, но всё же мне интересно, потому что моя тема тебе в любом случае не понравится. Например, ты совсем не смыслишь в человеческих взаимодействиях.

— Неправда, — я нахмурился. — Большая часть мне понятна.

— Просто выбери что-нибудь.

— Хорошо, — протянул я. — Я хочу поговорить о ядерной химии.

— Это звучит не лучшим образом.

— Ты же сама хотела, чтобы я выбирал, — хмыкнул я, сцепив пальцы в замок.

— Что угодно, но не ядерная химия.

— Меня забавляет эта ситуация, и я собираюсь домой, — я встал, направляясь к своей близстоящей машине. Конечно же, я знаю, что Айрис далеко не виновата в том, что я так ужасно чувствую себя, но обвинить именно её будет гораздо легче.

— Почему ты уходишь?

— Потому что я зол, и это твоя вина, — я открыл дверь автомобиля.

— Извини за это, Найл, пожалуйста. Вернись сюда и снова сядь ко мне.

— В этом нет абсолютно никакого смысла, — возразил я. — Ты же сама понимаешь, что Луи испортил нашу дружбу, и то, что я буду сидеть с тобой, разрываясь от двузначных мыслей, сделает только хуже.

— Луи испортил многие вещи, но нельзя же позволять ему влиять ещё и на нас, верно? Я не хочу этого.

— Почему?

— Потому что ты нравишься мне. Конечно, я знаю, что этот аргумент недостаточно весом для тебя, но тем не менее я не хочу, чтобы ещё и ты исчез из моей испорченной жизни.

— Пойми, сейчас всё изменилось для меня, я не могу так быстро справиться с этим, — я вздохнул. — И я просто хочу вернуться домой.

Легче лёгкого понять, что не нужно было говорить этого, но всё же я попробовал. Айрис явно была расстроена.

— Хорошо, — она нервно закусила нижнюю губу, глядя вниз. — Позвони мне позже.

Я добрался до дома в абсолютной тишине. Быстро выгнав Боунс из своей комнаты, я заперся там, но потом вина всё-таки съела меня, и я впустил его обратно. Он сел у подножия моей кровати, глядя на меня своими водянистыми глазками, прежде чем высунуть язык из пасти.

— Что? — спросил я у него.

Он продолжал пялиться на меня.

— Заткнись, Боунс, ты ничего не знаешь, — воскликнул я, схватив «Гарри Поттера» с тумбочки.