grey matter [Russian]

Twenty two

Дебби вздохнула, положив ладонь на живот.

— Я всегда хотела дочь, но сын — это тоже неплохо. Что ты думаешь, Найл? Мальчик или девочка?

— Я действительно не знаю, — ответил я, переворачивая страницу каталога товаров какого-то супермаркета, который был единственным, что можно почитать, дожидаясь приёма врача. Я сопровождал Дебби сегодня, потому что у папы работа, но он хотел, чтобы с ней кто-то побыл. Если бы Боунс был человеком, то я бы заставил его пойти, но, увы, он просто собака.

— Так, что нового? — спросила она, в попытках завязать разговор. Знаю, я пообещал и себе, и папе, что буду терпимее к ней, но иногда меня раздражает это. Я положил каталог обратно на стол, глядя на свою будущую мачеху.

— Абсолютно ничего.

— Как твои друзья? Генри и Льюис?

— Гарри и Луи, — я поправил её, вспомнив, что они встречались один раз, когда Дебби с отцом поймали нас на обкидывании дома Джейка яйцами.

— Да, Гарри и Луи. Как у них дела?

— Отлично, думаю.

Дебби улыбнулась. Она пытается, она действительно пытается и да, я не имею ничего против разговора. Правда, если бы этот разговор был о квантовой физике, но, видимо, ей интересна лишь моя социальная жизнь. Замечательно.

— Что там с твоей работой? — спросил я, и началась великолепная лекция о завышенных рыночных ценах и стоимости домов в этой части города. Я кивал, пытаясь выглядеть заинтересованным. Она говорила примерно восемь минут и сорок две секунды, как насчитал я, прежде чем подошла её очередь.

Это был быстрый визит, врач спрашивал лишь о диете и остальных фишках беременности. В заключение, я очень рад, что доктором оказался мужчина, поскольку на время процедур он попросил меня выйти из кабинета. Хорошо, Дебби, я болею за тебя.

Уже в машине, когда мы направлялись домой, я держал в руках снимок УЗИ, пока Дебби пристёгивала ремень безопасности. Слабый набросок непонятной формы уже был виден и, если мне не кажется, то можно разглядеть даже позвоночник и основу черепа, только начавших формироваться. Знаете, это поразило меня, ведь тут изображён настоящий человек. Когда-нибудь он появится здесь, на этой земле, а потом достигнет моего возраста и старше. Когда-нибудь он будет совершать ошибки и говорить неправильные вещи, но он будет также смеяться и радоваться. Я тоже когда-то был таким маленьким человечком. Крошечным, нерождённым, полным возможностей. Почему я не могу быть таким сейчас? Опять? Мне же не слишком поздно начать всё снова?

Я передал Дебби ультразвуковой снимок и отвернулся к окну. Да, я не могу изменить себя. Я не могу предотвратить своё появление Эйдетизма, злополучную любовь к Айрис, смерть мамы, повторный брак отца и поступление в колледж, до которого осталась лишь пара недель.

Но если бы я хотел, я бы поменял свою жизнь в любой момент. Я мог бы начать читать больше фантастики, признаться в любви Айрис, посетить могилу своей матери, смириться с нынешними отношениями папы и отказаться от колледжа. Это не те вещи, которые я не могу сделать, а те вещи, которые я не должен делать. Я понимаю, жизнь полна неожиданностей, но всегда нужно обоснованно относится к своим обязанностям.

Я быстро зашёл в свою спальню и продолжал размышлять над этими, казалось бы, простыми вещами, пока телефон не зазвонил, и я ответил Зейну.

— Мы играем в карты у меня в квартире, — сказал он. — Ты с нами?

— Что за игра?

— Кэлс БС*, что ещё?

Даже через трубку я заметил, что он был раздражён чем-то, и нахмурился.

— Всё в порядке?

— Да-да, мне просто стало досадно от того, что девушка, с которой я ходил на свидание, сказала, что она видит себя именно с таким красивым парнем, а наши прекрасные голубки Луи и Гарри пришли, чтобы подбодрить меня, но это сделало только хуже.

— Итак, поэтому ты пригласил меня?

— Да, потому что сидеть рядом с живым киборгом лучше, чем с тошнотворными влюблёнными. Я ещё позвал травмированного морской водой спасателя и странную девушку, в которую влюблён живой киборг. Comprendo?

— Если ты по-итальянски говоришь «Понял», то там будет другое спряжение. Comprendes.

— Ладно. Comprendes?

— Нет, подожди, я возьму свои слова обратно. Если ты хочешь поговорить со мной по-испански, то используй формальное «Usted» вместо этого.

— Всё, я понял, хватит. Пожалуйста, передвинь свою киборгскую задницу в мою квартиру как можно скорее, мне слишком одиноко сидеть напротив Луи и Гарри.

— Хорошо.

Я сказал Дебби, что ухожу, продвигаясь по гостиной. Она кивнула, пожелав мне хорошего вечера, прежде чем вновь отвернуться к телевизору.

Всё казалось однообразным у Зейна в квартире, мы всегда так и играем в карты.

Я подвинулся ближе к кондиционеру, пока Луи тасовал карты, так как было действительно жарко. Гарри воодушевлённо рассказывал, чуть ли не визжа от радости, о фэншуе, которого почти нет в квартире.

— Фэншуй — это ерунда, все знают об этом, — встрял Луи.

— Фэншуй — это не ерунда, — резко воспротивился его бойфренд. — Я очень усердно работал над тем, чтобы мебель у нас дома была расставлена по всем правилам.

— И что ты предлагаешь передвинуть? — уточнил Зейн, не обращая внимания на закатанные глаза парня. — Я ничего не знаю о фэншуе.

— Хорошо, что у нас есть Гарри! — воскликнул Луи, складывая игральные карты в коробку. — Похоже, нашей игре пришёл конец.

— Теперь мы будем переставлять мебель, — торжествующе провозгласил Гарри, вставая со своего места. — В любом случае Айрис ещё не пришла.

— Что такое фэншуй? — спросил Лиам.

— Это связано с состоянием души в Китае, — автоматически начал я. — В отношении пространственного расположения потоков энергии в комнатах и доме в целом.

— Да, — подтвердил Гарри, оглядывая гостиную. — И сейчас твои потоки энергии расположены просто ужасно.

— Эй, не оскорбляй мои потоки! — надулся Зейн. — Я не знал о них до сегодняшнего дня.

— Когда не знаешь, что делать, оскорби потоки энергии другого человека, — добавил Луи, саркастически давая нам совет на будущее.

— Ты не знаешь о плохих потоках только из-за того, что живёшь со мной, — возразил Гарри, подходя к дивану и кофейному столику. — Думаю, в этой комнате лучше развернуть диван и телевизор в другую сторону. Так будет просторнее.

Таким образом, мы отложили карты, чтобы помочь Зейну перетащить мебель в другой конец комнаты, пока Луи сидел за столом, поедая M&M's.

— Отлично работаете, ребята, — усмехнулся он.

— Если я вернусь, и M&M's не останется, то ты покойник, — предупредил Зейн.

— Я оставлю тебе одну конфетку. Самого отвратительного цвета — оранжевого.

— Это прекрасный цвет, — заметил Гарри, толкая диван.

Перед тем как спор по поводу оранжевого цвета вспыхнул, входная дверь открылась, и Айрис зашла в коридор, ужаснувшись беспорядочному расположению всей мебели.

— Привет, Айрис, — протянул хозяин квартиры. — Оказывается, мой фэншуй ужасен, и сейчас мы пытаемся исправить это. Хочешь помочь?

— Конечно, — она положила свою сумку на комод. — Почему нет?

— Если тебе нужно словарное определение фэншуя, то спроси у Найла.

— Найл? — она перевела взгляд на меня, улыбаясь.

— Ну, смотря определение какого словаря ты хочешь услышать, — произнёс я. — Оксфордского, словаря Вебстера...

— И во всех них написано, что фэншуй — это дерьмо, — закончил Луи, забросив в рот красное драже.

Гарри тут же выпрямился, ставя журнальный столик на пол.

— Фэншуй — не дерьмо.

Луи широко улыбнулся, видимо, в восторге от того, что имеет возможность подразнить его.

— Ты так защищаешь фэншуй, Гарольд.

— Это потому что плохой поток энергии имеет такое содержимое защиты, а ещё ты раздражаешь, — Гарри пытался бороться с улыбкой, глядя на Луи.

Все затихли, пока они просто пялились друг на друга несколько минут.

— Вы такие отвратительные! — воскликнул Зейн. — Я пригласил вас, чтобы поиграть в карты, а не утонуть в вашей любви.

— Именно, — повышенным тоном ответил Луи. — Ты пригласил нас играть в карты, но сейчас мы переставляем вещи по фэншую.

— Нет, мы занимаемся этим, — воспротивился Гарри. — А ты ешь шоколад, и не более.

— Я помогаю Зейну, чтобы у него не было передозировки сладостями.

— Спасибо, но этого не будет, — цокнул Зейн.

— Нужно перестраховаться!

— В любом случае почему ты так поздно, Айрис? — спросил Лиам, когда все вернулись к мебели.

— Я была на занятиях самообороны в главном центре, — ответила она, подходя, чтобы помочь нам. — Так что теперь меня не обидят.

— Это очень хорошо, — похвалил я, действительно радуясь изменениям.

— Да, — она кивнула, улыбаясь. — Следите за своими спинами, мальчики, я могу и врезать. Кстати, я предпочитаю удар локтем в горло. 

— Но что, если человек будет выше, и ты не сможешь дотянуться до его шеи? — вновь уточнил Лиам.

— Коленом в пах, ну а там точно так же, — она пожала плечами. — Двойной удар.

— Боже, я сейчас так рад, что мы не враги, — засмеялся Луи.

— Брось мне M&M's, — попросила она, но конфета упала на пол. Айрис потянулась за ней, но я вмешался.

— Нет, правило пяти секунд — это неправда на самом деле.

— Это пол Зейна, — она посмотрела на меня.

— Да, он чистый, — подтвердил сам парень.

— Не имеет значения. У всех на обуви есть бактерии с улицы, не говоря уже о микробах в воздухе и всё остальное. Как гермофоб и твой друг, я не позволю съесть эту конфету.

Тишина.

Лиам неожиданно зааплодировал, и Луи присоединился. Это была очень забавная ситуация, да, мы все громко смеялись. Гарри также сказал, что нам в государство необходима Общевойсковая организация по защите населения от уроненных M&M's. В конце концов, мы просто выбросили всё в мусорное ведро.

— Это, должно быть, настоящая любовь, — сквозь смех проговорил Луи. — Проклинать правило пять секунд ради того, чтобы спасти кого-то от бактерий.

Это казалось очень смешным, пока мы все не поняли, о чём он проговорился. Что ещё более важное, до тех пор, пока Айрисне поняла.

Она перестала смеяться, и я перевёл взгляд на Луи, который не отрывал глаз от меня. Мёртвая тишина. Его глаза были широко раскрыты, и я знал, что он не хотел ничего говорить, но, честно, я был бы рад, если его фильтр в голове сработал. К щекам прилила кровь, а все органы, казалось, исчезли, оставляя пустое безвоздушное пространство после себя. Я боялся смотреть на Айрис.

— Луи, — прошипел Гарри.

— Я-я имел в виду, как друзья. Хорошие друзья! Хорошие друзья никогда не позволяют другим друзьям поедать... э-э... бактерии.

Я не знал, как опровергнуть его слова, поэтому просто промолчал. Я безмолвно прошёл мимо ужасных потоков энергии, пока не добрался до лестницы, ведущей вниз. Уже на тротуаре около квартирного комплекса я понял, что оставил ключи от машины на комоде Зейна.

Прекрасно.

Я сел на бордюр, стараясь хотя бы избавиться от стыда. Это плохо. Очень плохо.

Я пытался не злиться на Луи, но это трудно. Конечно, понятно, что он не хотел говорить об этом, но теперь Айрис наверняка сможет отвергнуть меня. Всё изменится, потому что я люблю её, а она меня — нет, мы больше не сможем вернуться к нормальной дружбе. Она буквально испарилась в моём неровном дыхании.

Безусловно, я ожидал, что она пойдёт за мной, так и случилось. Она села прямо рядом со мной, вздохнув.

— Ты злишься на Луи? Если хочешь, я могу вернуться и врезать ему локтем в горло.

Обычно я бы нашёл это смешным, но я слишком смущён, поэтому и не ответил.

— Послушай, — казалось, она чувствовала мою тревогу. — На самом деле это не так уж и плохо. Нет, круто, что Луи рассказал, даже если ты не хотел.

— Пожалуйста, не надо пытаться как-то утешать меня, — я, наконец, нашёл свой голос. — Честно говоря, я хотел, чтобы это оставалось в секрете.

— Но почему?

— Потому что это безответно, — сказал я, глядя прямо перед собой.

— Ты никогда не спрашивал, что чувствую я, — заметила она.

— Мне не нужно это. Сейчас в любом случае всё раскрылось.

— Ты дал мне знать об этом раньше, Найл, сам.

— О чём ты говоришь? Такого не было.

— Ты сказал это в машине, когда мы смотрели на закат. Правда, очень тихо. Я ничего не ответила, но я слышала, — всё-таки решившись, я повернул голову вправо, видя её карие глаза, устремлённые на меня.

— Я не говорил ничего подобного, — выдохнул я. — Тебе послышалось, наверное.

— Нет, ты признался мне в любви, Найл, а потом посмотрел на меня, чтобы понять, слышала ли я. Но я притворилась, что не заметила, так как не знала, что сказать.

— Потому что это безответно, Айрис, я знаю.

— Нет, — она покачала головой. — Я не знала, что сказать, потому что не ожидала этого. Я думала, что ты тайно ненавидишь меня после всего произошедшего. Думала, что ты считаешь меня слабой, особенно после той ночи, когда я просила тебя ничего не рассказывать Луи.

— Я никогда не считал тебя слабой, — признался я. — Ты самый сильный человек, которого я вообще встречал.

— Мне было неловко из-за мыслей, что ты видишь во мне только худшее, — она глубоко выдохнула, опуская взгляд на свои колени. — Честно говоря, я ожидала, что ты скоро исчезнешь из моей жизни, но после того вечера я сильно смутилась. Я понимаю, что должна была сказать что-нибудь, но я не знала, как ответить.

— Вот почему я ненавижу все эти человеческие взаимодействия, — с горечью проговорил я. — Любить кого-то — это целая проблема.

Я чувствовал её взгляд на себе, и всё, что мне сейчас нужно — это ключи от машины, чтобы я смог вернуться к Боунс. Но я застрял на этом тротуаре с Айрис и своими чувствами, прахом разлетевшимися на ветру.

— Я до сих пор не знаю, что и думать, — начала Айрис, разбавляя тишину. — Но я могу сказать, что твои чувства не безответны, поверь мне.

— Прошу, не надо давать мне ложные надежды. Мой отец делает это всю жизнь.

— Я не твой отец, и я говорю тебе правду. Если не хочешь верить, то я смирюсь. 

— Тогда почему ты не говоришь об этом? Если это правда, тогда скажи.

— Это несправедливо, — она покачала головой. — Ты не можешь заставить меня сказать это, когда я даже не знаю, что точно чувствую. Мне сложно разобраться во многих вещах, — она выглядела так растерянно, что вина за эгоистичную просьбу настигла меня.

— Извини. 

— Всё хорошо, — девушка кивнула. — И ты прости меня за то, что сказал Луи и за отсутствие ответа в машине.

Это он. Конец разговора. Он уже маячит где-то рядом, быстро приближаясь.

Она выдохнула, а затем протянула мои ключи от машины, которые я почти тут же забрал.

— Ты оставил их наверху, и я подумала, что ты, вероятнее всего, хочешь уйти, не связываясь ни с кем из мальчиков.

— Спасибо. 

Я в последний раз бросил взгляд на Айрис, уже собираясь уйти, но резко остановился. 

— Мы можем просто посидеть здесь некоторое время?

Её глаза встретились с моими, а слабая улыбка уже сформировалась на губах.

— Конечно. 

Это было и тихо, и оглушительно в один и тот же момент. Тихо, потому что никто из нас не говорил, но и громко, так как шум наших мыслей действительно заманивал в свой дом эха. Я мог точно сказать, о чём она думала, ведь о том же размышлял и я. Наши разумы кричат сами за себя.

Примечания:

Кэлс БС* — карточная игра, прототип русского «Дурака».