Леди Правосудия||Jenlisa

Глава 12: Семья

Головная боль, с которой Дженни проснулась утром, сполна компенсировалась широкой улыбкой на лице, увидеть которую удавалось далеко не всем, но Лалисе Манобан посчастливилось столкнуться со столь редким явлением в то же утро, когда она, развалившись на узком диване, сонно распахнула свои глаза. Для той, кого потрепала жизнь профессиональной убийцы, Ким держалась молодцом и наверняка игнорировала пульсирующую боль в висках. Видимо, взрыв так сильно повлиял на её ушные перепонки и мозг, что когда она наткнулась взглядом на заспанное лицо Манобан, ничего не сказала, а лишь повернула голову к окну и уставилась в него мутными глазами. Погода, к слову, была отменная.

— Утречка? — почесав затылок, неуверенно произнесла Лиса.

Дженни продолжала молча пялиться в окно: вид за пределами квартиры, казалось, интересовал её гораздо больше, нежели нескончаемый трёп Манобан.

— Как самочувствие? — пыталась достучаться до неё девушка.

— Как у замороженного масла, которое сначала сварили в микроволновке, а потом снова запихнули в морозильную камеру.

— Ох, ты можешь шутить! Это… Это хорошо, — замялась Манобан, замечая, как после её слов глаза Дженни начали пускать молнии.

— Где чемоданы? — проигнорировав младшую, задала вопрос Руби.

— Наён спрятала их под люком в гараже.

— Тот, который под электрическим напряжением и электронным замком? — Лиса кивнула. — Смотрите не просрите.

— Что насчёт копов? — вспомнив о не самой приятной части их ограбления, встрепенулась девушка.

— А что с ними?

— В новостях передали, что они нашли послание, написанное кровью… Ты сделала это специально или?.. — она запнулась.

— Конечно, специально! Ты крупно ошибаешься, если думаешь, что в предсмертном состоянии я способна предать нашу группу, оставив какие-то улики. Ни за что! Ни за что на свете я не поступила бы так! Уж лучше сдаться самой, нежели поставить под удар всех вас, — грубо ответила Дженни, после чего закуталась с головой в одеяло.

— О, проснулась? Как самочувствие? — ворвался в комнату Хосок, вынуждая Лису молча покинуть её пределы.

Сила, которую неосознанно источала эта девушка — завораживала. Лалиса могла мысленно почувствовать каждый натянутый нерв, каждую растяжку, поставленную острым речитативом Дженни. Она говорила правильные вещи, и если бы русая имела возможность вернуться на две недели назад — она поступила бы точно так же, как Дженни: пожертвовала собой ради всей команды, семьи, которая заставляла её двигаться дальше. Импульсивная резкая девушка творила немыслимые вещи с сознанием Манобан: она заставляла смотреть на мир другими глазами, теми, что никогда не видели ничего хорошего, теми, которые впитали за двадцать три года жизни столько боли, сколько не впитывал любой другой человек. Боль эта не вышла горькими слезами на подушку, а осталась копиться внутри, соединяясь в одно слабое место, на которое надавишь — и Дженни рассыплется.