I'm obsessed with his smell (Summer Love)

Просто я такой как он.

Мне снился полнейший бред, которого я толком даже не помню, но в нем не было ни Гарри, ни Метта. И это радует, значит, я не совсем схожу с ума. Или совсем, потому что я дрожу, и дрожу от предвкушения,ведь, совсем скоро я почувствую мяту. Меня даже передергивает от счастья. Кажется, это мой наркотик. 

Сегодня выходной, отлично, значит, мама еще спит, и я могу слинять от завтрака и позавтракать в доме... Моей девушки. 

Быстро надеваю черную футболку, джинсы и кеды, и бросаюсь к выходу. Отец на работе, и слава Богу, я могу спокойно выйти из дома. 

***

Совсем скоро я подхожу к особняку Стайлс. На моем лице невольно появляется глупая улыбка. И я даже не знаю, который час, надеюсь, сейчас минимум часов 10, и семья Гарри уже не спит. 

Звоню в дверной звонок. Двери открывает Джемма. 

— Привет, — одновременно здороваемся мы. 

— Я надеюсь, ты не ко мне, потому что я сейчас ухожу, — добавляет она. 

— Нет, я к Гарри. 

— К Гарри? — Сказать, что Джемс удивлена - ничего не сказать. 

— Да, я хотел проведать его. 

— Ах, точно, он же вчера упал из-за тебя. Ну, проходи, этот придурок сидит снова у себя в спальне. 

— Учится?

— Мне так плевать что он там делает, если честно. 

— Хорошо, тогда я пройду к нему?

— Давай. 

И я захожу в дом, а она выходит. 

Стараюсь не думать о том, что сейчас получу дозу своего наркотика, чтобы не улыбаться, как идиот, поэтому я думаю о презервативе, который мне нужно купить, проверяю карманы, а там пусто. Отлично, просто отлично. На какие деньги я буду его покупать? 

Плевать, ведь я захожу в его спальню. Давлю на ручку и открываю двери. В комнате темно. Гарри закрыл свои огромные окна темными шторами. Играет какая-то напряженная, но спокойная мелодия, и мне кажется, что я даже знаю эту песню, она современная, только, кажется, он слушает минусовку. Хазза сидит за письменным столом и, кажется, рисует. Он не замечает моего прихода до тех пор, пока я не закрываю двери и не говорю:

— Как атмосферно. 

Гарри даже не поворачивается ко мне:

— Да, так я лучше настраиваюсь. 

— Ты рисуешь? — Спрашиваю, подходя к нему сзади. 

Гарри кивает, а я подхожу совсем вплотную и кладу руки ему на плечи. Он разрешает мне смотреть на свои рисунки? Вчера же не разрешал. 

— Это кто? — Спрашиваю, вглядываясь в рисунок, который мятный ротик завершает. На нем изображен парень, он сидит на кровати, держась за сердце, его лицо напугано, и, кажется, он слишком похож на меня. 

— Ты. 

— Ты нарисовал меня?

— Да. В ту ночь ты так искренне испугался, что мне захотелось это перенести на бумагу. 

— Я могу рассмотреть рисунок поближе?

Гарри молча протягивает мне лист бумаги. И я начинаю рассматривать себя на рисунке. Он нереально красиво рисует, такая точная работа, этот мальчик гений, он слишком талантлив. 

— Как правдоподобно. Хаз, это очень красиво, — и я замечаю на столе еще один рисунок, на котором изображен Гарри, но только с левой стороны рисунка. Он держит кого-то за руку, но тот второй человек, в правом углу, лишь силуэт. И их руки связаны веревкой. 

— Я могу взглянуть на этот рисунок? — Спрашиваю я. 

— Нет, — отвечает Хазза, хватая рисунок и прижимая его к своей груди.

И он встает из-за стола и проходит мимо меня. 

— Почему там нет второго человека?

— Так нужно, — отвечает Гарри, но я останавливаю его и подхожу вплотную. Чувствую его аромат, и мне становится хорошо, хочется улыбаться, но я не могу этого сделать в такой ситуации. Мы стоим слишком близко, я, наконец-то, дышу его воздухом, а он, о чем-то думая, смотрит в пол. 

— Ты не дорисовал его?

— Я никогда не дорисую его. 

Наверное, я дебил, но я думаю, что у Гарри кто-то умер, и он просто не может нарисовать этого человека, так как его уже нет. 

— Его уже нет? — Спрашиваю я. 

— Его еще нет, и я не думаю, что он появится. 

Вот я нелогичный дебил, у него же нет друзей, логично же, что он нарисовал своего друга, которого у него нет. 

— Появится, Гарри, — кажется, сегодня я несу полный бред, наверное, это от голода. 

А он лишь вздыхает. 

— Ну... У тебя же была девушка, ты смог найти общий язык с какой-то красоткой...

— У меня семья богатая, — перебивает меня Хазза, — и я даже не понимаю почему она бросила меня, знаю, что Джемма ей что-то сказала, но что? Да и она глупой была, она была как все. Просто я подумал, что мне стоит начать с кем-то встречаться, но это решение оказалось ошибкой.

— Это был опыт. 

Ох, знал бы он из-за чего она его бросила. Но Хазза прав, раз она была такой дурой, то их отношения были ошибкой. Вряд ли, он встречается с той же целью, что и я. Он хочет верить в любовь и искренность людей по отношению к нему. 

Кладу руку ему на щеку и приподнимаю его лицо:

— Ты отличный парень, Гарри Стайлс, — и я совершенно не понимаю, зачем сейчас говорю все это, но мятный ротик смотрит на меня своим несчастным взглядом, эти два зеленых омута ждут от меня значительных слов, и я скажу их, — ты такой же, как все, не отрицай этого, ты - обычный парень, который просто еще не знает, как можно веселиться... У тебя просто еще не было друзей, но я могу стать твоим другом. 

— Ты прав, — с томной улыбкой отвечает Гарри, — мне кажется, если бы у меня были друзья, я был бы более общительным. 

— Ты общительный, ну, когда расслабляешься. Ты же сумел вчера уговорить меня провести с тобой время, поучить тебя кататься. 

— Мне иногда не хватает общения, я не могу всегда сидеть в комнате. 

Я улыбаюсь:

— Теперь у тебя есть я. 

Он слабо улыбается мне в ответ:

— На долго ли? Осенью я поступаю в университет. 

— В 16 лет?

— Я уже давно выучил программу последнего класса. Поэтому с осени я буду учиться в Лондоне.

Что ж, мне становится грустно. У меня остается не так много времени на то, чтобы поцеловаться с мятным ротиком и научить его нормальной жизни. 

— Как твое колено? — Спрашиваю, решая сменить тему. 

— Жжет. 

— Я могу взглянуть?

Гарри кивает:

— Да, конечно. 

И он садится на кровать, а после закатывает штанину. 

— Ох, — морщусь я, — разбил до мяса. Как ты ходишь? 

— Мне нравится, — с улыбкой отвечает Хазза, — мое первое сильное падение. 

— Ты очень странный, — с ответной улыбкой отвечаю я, усаживаясь рядом с ним, — но мне это нравится. 

— Тебе нравится моя странность?

— Да. Я не странный, я обычный, и я никогда не нарисую так, как рисуешь ты, и никогда не сяду писать стихи и музыку, и я никогда не стану необычным, как ты. 

Гарри слабо улыбается, опуская свою штанину вниз:

— Мне приятны твои слова, Луи. 

Он встает с кровати:

— Я обещал тебе, что сегодня мы искупаемся в бассейне. 

Я с довольной улыбкой встаю следом за ним. Гарри аккуратно складывает рисунки и выходит из спальни, я следую за ним.