I'm obsessed with his smell (Summer Love)

День перед неделей.

Вчера мы договорились встретиться в восемь утра, потому что в шесть вечера Гарри должен уже быть в кругу семьи. У нас не так много времени. И я даже не знаю чем с ним заняться. Мы договорились встретиться на берегу. Я не спал почти всю ночь, постоянно думая о том, что мне придется жить еще одну неделю без него. И я готов убить нас обоих за то, что мы потеряли две недели из-за какой-то девчонки. И все было бы не так тупо, если бы мы поругались, потому что оба влюбились в нее, но мы поругались, потому что влюбились друг в друга, но одному приспичило встречаться с ней, а другому переспать. И меня злит, что мы с ним просто друзья. Влюбленные друг в друга друзья. 


У меня такое чувство, что он никуда не уедет. Ни сейчас, ни осенью. Потому что я просто не могу представить ни дня своей жизни без него. Я не видел его только ночь, а у меня уже ломка. Это какая-то пугающая зависимость. Будто каждый раз, когда его нет рядом, от меня отрывают частичку меня. Иногда я даже злюсь, ожидая, когда настанет момент нашей очередной встречи. Мне не хватает терпения и сил жить без него. 

Но сейчас остаются считаные минуты. Я прихожу раньше и иду на пирс. Мне нравится этот утренний бриз, я хочу, чтобы Гарри поскорее пришел ко мне, и мы обнялись, согревая друг друга. 

Я громко думаю или, из-за отсутствия наручных часов и мобильного телефона, я не в курсе который час, и уже 8 утра? Потому что Гарри идет ко мне, нет, он даже бежит. Он видит меня и начинает бежать, заранее разводя руки в стороны, чтобы я нырнул в его объятия. Он широко улыбается, обнажая свои идеальные белоснежные зубы. Я не в силах стоять и ждать пока он подбежит ко мне. Я бегу навстречу ему. И это выглядит так, будто мы не виделись целый год. Но на самом деле это были какие-то 12 часов, из которых 8 - ночь и крепкий сон. Я надеюсь, что Гарри крепко спал этой ночью. Но, если честно, мне плевать спал он или нет, я думаю только о данной минуте. А в данную минуту я ныряю в его объятия. Он даже слегка приподнимает меня. Мы тяжело и довольно дышим. И, клянусь, среди этих глубоких дыханий не хватает тихого шепота "я люблю тебя". 

Но мы просто улыбаемся, как две влюбленные принцессы. Думаю, Гарри, как и я, не хочет, чтобы он уезжал на неделю, поэтому он так рад сейчас видеть меня. Впрочем, как и я его. 

Я смотрю в его счастливые глаза, затем опускаюсь взглядом к его пухлым губам. Из его рта сильно пахнет мятой, небось он минут 20, если не больше, чистил зубы. Я ловлю его дыхание, после чего не выдерживаю и целую его. Гарри отвечает на поцелуй. Отвечает страстно и вожделенно. Он скучал, я чувствую это даже в его прерывистом и возбужденном дыхание. Я не знаю как я буду его встречать через неделю, небось сразу же изнасилую. Но я зависим от него, и мне нравится это. Он скользит ладонями по моим бокам, я поднимаюсь рукой снизу его спину к лопаткам, задирая его белоснежную футболку. 

Мы целуемся очень долго, его пальцы уже блуждают в моих волосах, а я не могу оторваться от его губ. 

Он взрослеет. Взрослеет в эту минуту. Взрослеет благодаря мне. И я слишком счастлив понимать, что он взрослеет из-за меня, что я наблюдаю за тем, как он из мальчишки превращается в парня. И я счастлив чувствовать и знать, что он одержим мной так же, как я одержим им. 

Он слегка дернулся. 

— В чем дело?

— Спина... Печет, — улыбается он, вновь целуя меня. Я опускаю руки ему на талию и отвечаю на поцелуй. 

Я не знаю сколько мы целовались, пытаясь отлипнуть друг от друга, но кое-как мы решились пойти на пирс. 

Он обнимает меня сзади, гладит мой живот, целует за ухом. А я просто пытаюсь понять, как я мог раньше ненавидеть всю эту нежность и романтику. Он прижимается ко мне всем своим телом, и это настолько приятно, что я даже закрываю глаза от удовольствия. Я откидываю голову назад, кладя ее на плечо Гарри, он наклоняется ко мне и тянется своими губами к моим. Всего один легкий поцелуй, простое касание губ, а у меня уже мурашки по коже. Стоп. Это был один из тех дебильных чмоков? Фак, мне понравилось. Я тянусь к его губам снова, он чмокает меня. Так нежно и так заботливо. Когда он приподнимает голову, отстраняясь от меня, я тянусь своими губами к нему, потому что я не хочу, чтобы он отстранялся. Я успеваю коснуться губами его подбородка, но Гарри снова уже стоит ровно, целуя мою макушку. 

Я хочу встречать так каждое утро в моей жизни, а погружаться в сон, чувствуя его дыхание на своей коже. Я хочу жить с ним. Я хочу не вылезать из постели, я хочу постоянно чувствовать его, я хочу сутками находиться рядом с ним, и, я не знаю как скоро мне это надоест, но сейчас, мне кажется, что я готов провести так всю жизнь. 

Уже теплеет. Я не знаю дарит мне тепло солнце или горячее тело Гарри, но мне становится жарко. Мы идем с ним под зонт на местном пляже, садимся на один шезлонг, лицами напротив друг ко другу. И мы продолжаем целоваться. Потому что это необходимо. Потому что его дыхание - мой воздух. 

На этом пляже редко кто бывает, тем более сейчас, в рабочий день. Нас никто не увидит, а если и увидит, то мне плевать. Я не стесняюсь своих чувств к Гарри. Пусть даже мои друзья-придурки заявятся. Я охотно им скажу, что мы спим с Гарри. 

— Лу, — улыбается мне в губы он. 

— Луи. 

— Вчера, когда ты ушел, я кое-что вычитал. 

— И что же? — Спрашиваю я, целуя его шею. 

— Что оральные утехи приносят море удовольствия. 

— Оральные? А разве не ими мы занимаемся обычно?

— Нет, мы занимаемся анальными. 

— Фак. Я даже не понимаю о чем ты. Оральные, анальные, называй все своими именами. 

— Научи меня делать минет, Луи. 

Я улыбаюсь. Я просто не могу не улыбаться, потому что он хочет этому научиться, он точно меняется, он портится, но, при этом, ему удается оставаться особенным. 

Я страстно целую его, укладывая на спину. Я нависаю над ним, разрываю его губы поцелуями и тихо усмехаюсь:

— Думаешь, я знаю как его делать?

— Тебе ведь его уже делали?

— Да. 

— Научи меня. Я хочу превосходить в нем всех твоих бывших девушек. 

Если у меня и была мысль, что Гарри просит меня научить его этому, потому что он хочет в будущем делать минет какому-то парню, то сейчас этой мысли вовсе нет. Он ревнует, ревнует так же сильно, как я ревную его. Он хочет быть во всем лучшим, как я хочу быть у него во всем первым. И это заставляет меня любить его еще сильнее. 

— Сейчас пойдем к тебе?

— Да. Дома точно никого нет. Можем потом проверить еще раз. 

Я целую его, и, когда отстраняюсь, я вижу какой-то знакомый силуэт. Он проходит мимо, мне показалось, что он заметил нас с Гарри. Но мне действительно плевать. 


Мы заходим, нет, мы вваливаемся в дом Гарри. Он рвано выкрикивает "мам, пап, Джемма", но ответа нет. 

— Мы одни, — шепчет он, я плохо слышу его, потому что оставляю засос на его шее. Я прижимаю Хаззу к стене, прижимаюсь своими бедрами к его бедрам. Мне нравится то, что мы заранее договариваемся о сексе. Это возбуждает меня еще больше, чем спонтанный секс. 

— Давай дойдем до спальни, — шепчет он, сладко постанывая. 

Я соглашаюсь, но я не могу оторваться от его шеи. Гарри, кое-как уговаривает меня подняться в его спальню, в которой я продолжаю разрывать губы Хаззы поцелуями. Я избавляю его от всей одежды, и он делает то же самое. Мы снова долго целуемся, блуждая руками по разгоряченным телам друг друга. 

Он обнажен, это лучшее, что доводилось наблюдать моим глазам. Его губы - это лучшее, чего касались мои губы... Но, быть может, спустя пару минут, когда мои губы коснутся его полового органа, я поменяю свою точку зрения, и его член станет лучшим, чего касались мои губы. Это отвратительно, это омерзительно, но я хочу сделать ему минет. Я хочу ощутить его член в моем рту даже больше, чем хочу, чтобы мой член оказался в его рту. 

— Луи, я, — неуверенно проговаривает он, — я уже возбудился. 

Я понимаю на что он намекает, я спускаюсь дорожкой поцелуев к его паховой зоне. 

Гарри извивается, хватаясь руками за одеяло. 

Я касаюсь губами его головки. Я теряюсь. Фак, как девчонки это делают? Нужно расслабиться и просто сделать все то, что я люблю в минете. Так, я люблю, когда это долго и разнообразно. Не люблю, когда повторяют несколько движений много раз. Я заглатываю его, при этом придерживая его член рукой. Я знаю, что не люблю резких движений руками во время минета, поэтому нежно касаюсь его рукой, основную работу делая губами и языком. Фак, я действительно в идеале помню все, что мне нравится, и я хочу, как можно лучше, это передать. Я вижу, что ему нравится, потому что я приподнимаю взгляд и вижу, как Гарри улыбается, закусив свою нижнюю губу. 

Наконец он запускает свои тонкие пальцы мне в волосы. Он играет с моими волосами и тихо стонет. Ему нравится. Я успокаиваюсь. И когда его стоны становятся громче, а я начинаю забывать все, что люблю, я решаю довести Гарри до оргазма. Головка всегда особенно чувствительна, поэтому я начинаю активно работать языком, при этом мастурбируя своей рукой, делая резкие движения по коже его члена. Он извивается, не сдерживая громкие стоны. Я еле сдерживаю улыбку. 

— Не останавливайся, — вскрикивает он, с мольбой в голосе. 

Он получает оргазм, я знаю, что в этот момент нервные окончания на головке члена достигают пика приятного раздражения, поэтому какие-либо интенсивные или резкие воздействия могут приводить к неприятным ощущениям. 

Я отрываюсь от его члена губами, но не сбавляю движений рукой. Он получает оргазм. Мне удается увидеть его лицо, его тело в этот момент, я наслаждаюсь, запоминаю каждую доле секунду Гарри в тот момент, как я довел его до оргазма. Он прекрасен. Такая удовлетворенная улыбка. Он счастлив. 

— Поцелуй меня, — стонет Хазза, пытаясь отойти от полученного оргазма. Я нависаю сверху над ним, Гарри целует меня первым, будто благодаря. 

— Сможешь так же? — усмехаюсь я. 

Гарри укладывает меня на спину, я довольно ухмыляюсь. 

— Давай, мятный ротик. 

Он краснеет, принимая удобную позу. Сейчас у меня будет мятный минет. Как же давно я этого ждал. 

Он пытается повторить все то, что делал я, и, боюсь, что он делает это лучше, чем делал я. Мята, конечно, никак не влияет на то, что делает Гарри. Но... Бог мой, он первый раз делает минет, но делает это лучше любой девчонки. Конечно, ведь он знает как и что нужно делать, чтобы кончить. 

Гарри постоянно неуверенно смотрит на меня, он взглядом спрашивает нравится ли мне, и я каждый раз тепло улыбаюсь ему, гладя его волосы. Мне нравится этот зрительный контакт в такой момент. Ведь раньше он боялся на меня смотреть даже во время секса, а теперь... Он портится, я, в который раз, убеждаюсь в этом. 

Это длится долго, я готов наслаждаться его ласками хоть до шести вечера, но я не хочу сейчас получать оргазм. 

— Иди ко мне. 

Гарри удивленно смотрит на меня, я даю ему знак, чтобы он лег рядом. Гарри непонимающе смотрит на меня, но ложится на спину, я раздвигаю его ноги и ложусь сверху. 

Я вхожу в него. Я хочу заняться любовью, потому что... Потому что я просто этого хочу. Не хочу обойтись простым минетом, тем более, его родители могут вернуться, а я хочу еще раз заняться любовью.

Я целую его шею, оставляя на ней засосы. Гарри гладит мои плечи, двигаясь со мной в такт. Я обожаю заниматься с ним любовью, да и вообще люблю наши интимные моменты, потому что во время них его лицо какое-то другое. Он становится таким чувственным и робким. Я буквально чувствую как для него важен каждый наш раз, как много для него значит наше интимное сближение. Он любит меня, любит каждой клеточкой своего тела. Сейчас он любит меня. Он не говорит этого, но ему и не нужно. 

Я целую его лицо, подбираясь поцелуями к губам. Мы сливаемся в поцелуе. Он целует меня нежно, с любовью. Я отвечаю взаимностью. 

Я двигаюсь в нем плавно, медленно, пытаясь даже своими движениями внутри него, показать, что люблю его. Что сплю с ним не как с другом, что это не менее важно для меня. 

Я глажу его волосы, он заботливо убирает мою челку назад. Я набираю темп и изливаюсь в него, Гарри громко стонет, получая оргазм вместе со мной. 

Я все еще лежу на нем, не хочу ложиться рядом, хочу лежать сверху и целовать его красное и вспотевшее лицо, потому что сейчас он особенно прекрасен, потому что сейчас он переживает. И я знаю почему. Я не дал ему закончить. 

— Все было отлично, просто я хотел кончить в тебя, — поясняю я, чтобы скорее убрать его страх.

— Правда?

— Правда, — с улыбкой отвечаю я, нежно целуя его в губы. 

"Я люблю тебя", — мысленно добавляю я, не решаясь сказать это вслух. Да и я не думаю, что это нужно говорить сейчас, когда завтра он уезжает. Поэтому мы просто целуемся. Целуемся так, что слова здесь просто лишние. Мы оба, прекрасно знаем, что любим друг друга. И, да, безумно хочется это услышать, но не сейчас. Впрочем, у нас будет целая неделя, чтобы решиться на это. 

Мы целуемся долго, очень долго. До тех пор, пока в двери Гарри не стучится Энн. Она говорит, что уже 6. Мне нужно уходить. Я целую Хаззу прощальным поцелуем. 

— Не изменяй мне, — улыбаюсь я. 

— И ты, — улыбается он. 

— Я уже скучаю. 

— И я. 

И вот, сейчас я должен сказать "я люблю тебя", а он ответит "и я тебя". Но мы молчим. Нам становится неловко, после чего я все же встаю с Гарри. 

Я нахожу свои вещи в недрах его постельного белья, и надеваю их на себя. 

— Встретимся через неделю, — улыбаюсь ему я. 

— Встретимся через неделю. 

И я ухожу. Я спускаюсь на первый этаж, здороваюсь с его семьей, и, мне дико неудобно смотреть на Энн, настолько неудобно, что я даже не смотрю на нее. Мне кажется, я даже испугался нормально попрощаться с родителями Гарри. 


Слава Богу, я на улице. Сейчас вернусь домой, приму душ и пойду поплаваю. Затем придумаю как убить эту адскую грядущую неделю. И все. Уже пора спать. 

Я возвращаюсь домой. Уже у двери я слышу крик отца, и понимаю, что он орет в мой адрес. Неужели снова из-за ужина? Я вздыхаю, открывая входную дверь. Не успеваю я хоть что-нибудь понять, как этот дебил хватает меня и ударяет головой о стену. Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он схватил меня сильной хваткой. Такое впервые. Я не могу понять что произошло, я даже не могу спросить, потому что этот придурок, кажется, разбил мне голову. Мои ноги подкашиваются, я чувствую, что теряю сознание. Я падаю на пол, после чего получаю удар от отца прямо в ребро. И перед тем, как потерять сознание, я слышу, как в дом входит мать. Она вскрикивает:

— Стивен, это же наш сын, ты же сейчас убьешь его!

На что он ей отвечает, что у него больше нет сына. 

Я не думаю, что дело в хреновом ужине, скорее всего, он напился, но когда он пьян я спокойно могу дать ему отпор. Здесь явно ненависть. Я теряю сознание, после очередного удара в живот, но перед этим успеваю догадаться чей это был силуэт утром на пляже.