- Да ёб твою мать, Харучиё! Угомонись!
Санзу на месте замерзает. Чтобы Муто вот так ругаться начал, надо как минимум в драке влезть в самое пекло, схватить люлей до выбитых зубов и самому навешать арматуриной так, что трещат уже не зубы, а челюсти и черепа. Ну, или пару минут верещать как резаный и носиться по комнате, заехав пальцами, которыми разогревающую мазь Мучо-сану на растянутую связку наносил, по глупости в глаз.
- Иди сюда, - сгребает в охапку и тащит к мойке. На полную врубает мощную струю и, наполнив ладонь, осторожно глаз промывает. Ладони у Ясухиро - что тазики. Санзу с его костлявым, колющим во все места сразу, стоит прижаться, телом, вполне в них может искупаться.
Он и купается. Подставляется, разнеся в разные стороны пару бошек - и его собственную одобрительно треплют. Пока домой едут - заваливается доверчиво на плечо, и его по прибытии ловко, почти крендельком сворачивая, отнимают от сиденья и заносят в пахнущую зелёным чаем и деревом квартиру. Толкается тем, что пониже пояса, пока Муто спит, в раскрытую и расчерченную глубокими длинными линиями плотность, вздыхая от твердых мозолей под пальцами и на подушечках. Дожидается, когда его обхватят по всей длине и прижмут к чему-то горячему и большому, раза в полтора шире собственного, так, что свою ладонь Санзу закусывает - стены тонкие, а соседи слишком любопытные. Царапается тонкими лапками по крепким Мутовским - хватит, Мучо-сан, наминать, растягивать и изводить - у Вас, пальцы, конечно, хороши, но я хочу чего посолиднее. Пьяной совой забирает в рот и облизывает крупные фаланги, костяшки, проталкивая их дальше, наполняясь Мучо со всех сторон и вскрикивая, когда вторая крепкая и сильная рука быстрыми движениями доводит до звёздочек в глазах.
