Другая жизнь - Different life

Глава 31. Техас. Хьюстон

Мы с Джошем гуляем по нашему пляжу, держась за руки. Солнце отливает каким-то токсичным оранжевым, а океан спокоен как никогда.

– Ты и я, что может быть лучше? – говорит Джош. Его голос грубее, чем я привыкла.

Я смотрю на него, чтобы узнать все ли в порядке.
На его лице играет странная улыбка.
Вдруг, он отпускает мою руку, и указывает куда-то вперед.

Как только я поворачиваю голову в указанном направлении, то вижу, как на меня несется Итан.
С его головы стекает кровь, как в день гонок, после удара Джоша бутылкой по голове.

Я растеряно делаю шаг назад, вертя головой, пытаясь найти Джоша, но все вокруг вдруг поглотила тьма. Все кроме меня и Итана.

– Ну наконец то мы одни. – Шепчет он, когда вдруг настигает и сдавливает мою шею.
Я пытаюсь кричать и вырываться, но все тщетно.

– Что такое, Эйда? Тебе не нравиться? – безумно улыбаясь, говорит он.

Мы снова у океана.

Он хватает меня за плечи и окунает в воду.
Еще немного, и она заполнит мои легкие.
Соль.
Она повсюду. Ее привкус во рту, рождает рвотные позывы.

– Эйда! – кричит Итан, и сквозь толщу воды я вижу, как его рот остервенело открывается в крике, но голос словно не его.

Вот только чей же?
Надо вспомнить. Это важно.

– Эйда! Эйда! Очнись, Эйда!

Джош...

Его руки до боли сминают мои плечи, когда я просыпаюсь.

Слезы ручьем стекают из моих глаз, мешая видеть, попадают на язык, когда я пытаюсь восстановить дыхания дыша через рот, стекают в глотку, через нос.

– Эйда! Это все лишь сон, я тут, я рядом. – Тараторит Джош, обнимая меня. – Боже, ты задыхалась. Ты не могла сделать вдох...

Ричардс дрожал не меньше меня.

Мы просидели так минут десять, если не больше, прежде, чем отстраниться друг от друга.
На дворе все еще была ночь.

– Сколько я спала?

– Пятнадцать минут, не больше, – тут же отвечает он, внимательно смотря на меня. В его глазах застыл очевидный вопрос.

– Мне снился Итан. – говорю я, не став ждать пока он его озвучит.

Его лицо ожесточилось, желваки заходили по щекам, и вены в полумраке спальни, стали четче видны на его лбу и руках, которые он до побелевших костяшек сжал в кулаки.