Отражения | СюэСяо - modern!au

Правила съема: метод А-Цин. 4

— Я под конвоем? — интересуется Сюэ Ян, оборачиваясь через плечо. Его напрягает, что новый знакомый идет за ним чуть ли не вплотную, будто контролирует каждый шаг, а ко всему прочему он оказался выше почти на полголовы, и это тоже чуть-чуть подбешивает.
Синчэнь запинается, ожидаемо отставая, но тут же нагоняет и уже привычным виноватым тоном отвечает:
— Нет, что ты! Я просто задумался... А куда мы идем?
Прекрасный вопрос для того, кто сам позвал с собой! И о чем он там таком думает, что вот-вот приклеится — боится, что сбегут от его светлого общества? Ну так это вполне вероятный исход, если он продолжит в том же духе...
— Понятия не имею, — пожимает плечами Сюэ Ян, про себя радуясь, что спутник все же решил идти рядом, а не дышать в затылок. — Я никогда здесь не был.
— О, так ты только приехал? — радостно хватается за подходящую тему для разговора Синчэнь. — Давай я проведу тебе экскурсию: помогу все... тщательно исследовать.
— Ладно.
Наверное, все эти странные фразочки — последствия йоги. Посидишь несколько часов подряд завязанным в узел, преисполняясь высшим разумом, и не так заговоришь! А еще наверняка они что-то в процессе нюхают интересное, пока жгут свои вонючие палочки... И выходит эдакая демо-версия торчков — мозги уже где-то там, а тушка в полном порядке.
В торчках Сюэ Ян разбирается, он в некотором роде эксперт по этой братии — может их вычленить из толпы на раз-два, и Синчэнь, на его взгляд, тянет разве что на безобидного любителя благовоний. Зато если в одухотворенном порыве решит с себя сбросить шмотки и закинуть ноги за голову, у него это получится и выглядеть будет даже неплохо. Благо как раз он снова сбился с шага — уже несется впереди, — так что грех не оценить и с этой стороны.
— В той стороне — вокзал, вот тут — торговый центр, дальше по улице — парк... Если проехать еще три остановки на автобусе, будет университетский городок, — вдохновленно вещает Синчэнь, не подозревая, что его уже успели проинспектировать и вынести пару вердиктов относительно его персоны. — О, а вот там мой фитнес-клуб... И... И... М-да.
Сюэ Ян вопросительно изгибает бровь на неловко повисшую паузу.
— А больше, если честно, я ничего и не знаю — редко бываю в городе, — стыдливо признается Синчэнь, опуская взор. — У меня дом в пригороде... Ой, то есть я снимаю там комнату! Удобную и... вместительную. Очень.
— Похоже на приглашение, — хмыкает Сюэ Ян, не особо расстраиваясь, что никакой экскурсии ему не устроили. Еще бы заволокли в какой-нибудь музей или храм, истуканами любоваться! С этого блаженного станется...
— Оу, я даже не знаю... — всерьез задумывается над этим Синчэнь. — Мне бабу... Домовладелица ничего не говорила насчет гостей перед отъездом. Цзычень тоже уехал и не будет протестовать... Так что в теории, наверное, можно... Если ты не против и не занят.
Вот оно что! Возвышенная печенька, которая не умеет держать язык за зубами, кукует в одиночестве в загородной недвижимости, и не прочь к себе кого-нибудь затащить. И это снова начинает навевать подозрения. Слишком привлекательна перспектива разыграть карту облитой кофе жертвы, чтобы напроситься в гости хотя бы принять душ (а в идеале — переночевать), но настолько же велик риск оказаться в подвале прикованным за ногу к батарее. Или в ванной, полной льда, без почек и глаз.
— Милый, сначала три свидания, а там уже посмотрим, — нагло ухмыляется Сюэ Ян. Посылать доставучего очкарика напрямую он уже пробовал, теперь пришла пора других методов по избавлению от нежелательных личностей. Вопрос, какого хрена просто самому не уйти, безжалостно забивается как можно глубже.
Синчэнь некоторое время таращится на него в ступоре, но вместо ожидаемого возмущения на не самую удачную гейскую шутку в свой адрес, его лицо озаряется широченной довольной улыбкой. От этого на щеках появляются ямочки — не такие резкие, как у Цзинь Гуанъяо, но все равно хочется ткнуть пальцем.
— Конечно, ты прав — неприлично сразу звать к себе. Мы пока плохо знаем друг друга. Чем ты занимаешься?
Ого, решил подыграть? Забавно. Заслуживает уважения. Можно еще немножко поломать комедию, да так, чтобы уже было не до смеха. Нужно припугнуть кексика, чтобы отцепился. Сюэ Ян хмурится в размышлениях — что бы такое выдумать? Может, сказать, что он активный участник незаконных ночных гонок на мотоциклах? Нет, на такую херню поведется только умственно отсталая школьница...
— Сейчас — ничем. А до того закладки делал, — щерясь, охотно делится Сюэ Ян.
Надо сказать, он почти не врет. И такое бывало, еще во времена сопливой юности, правда, продлилось недолго и завершилось почти как в сказке со счастливым концом. Вовремя Яо заметил и быстренько подгреб себе под теплый бок, чтоб талант не пропадал. В итоге самодельная пакость, полученная в кабинете химии в муниципальной школе во время очередной отработки, превратилась в популярный в восточной части страны «Трупный яд». Потому-то Сюэ Ян и может писать диссертацию о всех видах приверженцев расширенного сознания — изучение рынка, все дела.
— Правда? В таком случае, мы могли бы посотрудничать! — вдруг радостно восклицает Синчэнь и с маниакальным блеском в глазах добавляет: — Очень... тесно.
Сюэ Ян рад, что они уже давно застыли столбами посреди опустевшей от жары улицы, иначе бы обязательно споткнулся. А кексик-то с сюрпризом! Ничто не выдает в нем напряжения: выглядит так, будто у него под боком всю жизнь стоит наркокартель, куда он на чаи захаживает. Не зря внутренние радары выли тревогой...
Все-таки Синчэнь (это его настоящее имя?) привязался не просто так, он целенаправленно знал, на кого вылить кофе. Только вот ебучий комиссар Не тут совсем не при чем! Кто-то просто решил увести оставленный без присмотра лакомый кусочек у Цзиня, вот и подослали этого сахарного милашку, успешно косящего под невинную овечку с прибабахом.
— Я весь внимание, — лениво тянет Сюэ Ян, изображая вежливый интерес. Соглашаться он ни на что не собирается, но нужно выяснить, кому там так неймется. Скорее всего, Вэням, не в первый раз уже.
Синчэнь, восприняв это как полное заочное согласие, бесцеремонно хватает Сюэ Яна под руку и тащит вперед — странно, что не в подворотню, — взбудораженно тараторя:
— Какие ты закладки делал? Крафтовые? Как же это... Скрапбукинг? Или ты рисовал? Впрочем, неважно... Я когда-то пытался писать, но не задалось... Еще на первом курсе я решился отнести свои черновики на кафедру литературы, чтобы оценить, а мне сказали, что это полный кошмар и лучше никому не показывать. Хотя А-Цин тоже не понравилось и она мне запретила выкладывать... А тут ты! Это такое совпадение: у тебя закладки, а у меня книги! Может, это знак, что стоит вернуться к литературе?.. Правда, я хотел начать кое-что другое...
— Чего-чего? — только и может, что прохрипеть Сюэ Ян, сбитый с толку этими бредовыми речами. Он покорно дает себя куда-то вести, попутно пытаясь понять, в чем вообще суть и как это связано с его деятельностью. — Какие еще книги?!
— Детские, — предельно серьезным тоном отвечает Синчэнь. — Люблю поучительные истории с моралью.
Сюэ Ян все еще пребывает в некотором трансе от такого потока совершенно случайной и ненужной ему информации, которая опять все перевернула с ног на голову, что все так же одурело спрашивает:
— И чем же они не зашли твоим преподам? — Он с удивлением обнаруживает, что его усадили на какую-то лавочку, клон той, с которой его сдернули в начале встречи.
— Не моим. Я же философ, а не филолог. Литература — предмет по желанию, но после того, как они мне отказали, я решил с ними не связываться... Знаю, глупо...
— Не уходи от темы! — Сюэ Яну стыдно признаться, но он заинтригован. От шока, не иначе. Сложно постоянно переключаться между собеседником-шпионом и коричной булочкой-теперь-до-кучи-еще-и-философом.
— Ах, да, точно... Им не понравился мой главный герой.
— И чем же?
— Он покончил жизнь самоубийством, — будничным тоном произносит Синчэнь. Он сидит гораздо ближе, чем раньше.
— Как? Зачем?.. — У Сюэ Яна начинает болеть голова и отнюдь не из-за того, что ее солнышком напекло.
— Он перерезал себе шею мечом — я писал про древнекитайского воина. А зачем... Хм, я думаю, ему просто захотелось. Иногда, знаешь ли, просто хочется закончить свой путь. На пике вершины, — вкрадчивым доверительным тоном, как для своей целевой аудитории, почти шепчет ему на ухо неудавшийся автор детских бестселлеров.
— Нет, не знаю! Неудивительно, что тебя послали — странно, что не посадили!
— За что?..
— За пропаганду суицида детишкам! — У Сюэ Яна крайне обтекаемые понятия об этике, но это уже какой-то пиздец.
— Я его не пропагандировал, — обиженно бормочет Синчэнь, поспешно отстраняясь. — Просто так вышло. Но все равно нельзя осуждать человека за его желания и стремление к познанию... Еще Камю говорил, что самый важный философский вопрос — это решить, стоит ли жизнь того, чтобы прожить ее или умереть...
И тут становится понятно: это же просто самый обыкновенный псих, настолько отбитый, что всеми силами сигналил об этом с самой первой секунды. Поймал фазу, сбежал из-под присмотра и пристает ко всем подряд. Между прочим, в этой области у Сюэ Яна тоже очень обширные познания! Хотя бы в силу того, что последний год он сам провел в психиатрической клинике.
Попал он туда, можно сказать, по блату. Когда из вариантов есть только мотать срок в камере или отсидеть в дурке, то выбор очевиден, ведь всем известно, что делают в тюрячке — долбят в задницу. Сюэ Яна подобные перспективы ни разу не вдохновляли. Он, конечно, человек широких взглядов, но в отношении себя очень консервативен, являясь ярым приверженцем добровольных основ. А усатый ублюдок чуть ли не руки потирал, обещая подселить к самому здоровенному бугаю, после которого захочется обменять оставшиеся пальцы на одиночный карцер.
Цзинь Гуанъяо выдернул подопечного прямо с очередного допроса и послал прохлаждаться в психушку. Как же весело было проходить экспертизы, доказывая свою несостоятельность в качестве свидетеля и предполагаемого соучастника... И как бесился коммисар Не во время этих постановок театра одного актера! В итоге не выдержал и плюнул, на других переключился. Но суть в другом — настоящих психов Сюэ Ян за прошедший год перевидал целую кучу.
Особенно хорошо запомнился Мо Сюанъюй — периодически на него что-то находило, и он пытался себе резать руки подручными средствами, всех уверяя, что теперь его телом завладел какой-то там темный старейшина, которого не сегодня-завтра заберут домой. «Конечно-конечно, сейчас заберем!» — соглашались санитары, заботливо пакуя Учителя Вэя (так звали потустороннее альтер-эго) в смирительную рубашку, чтобы отправить в Гусу — отделение для буйных, полное уютных комнат с мягкими стенами. Возвращался оттуда бедняга Мо неизменно просветленным и довольным жизнью. До следующего раза, который всегда наступал очень внезапно.
Вот и с этим Сяо Синчэнем хер разберешь, когда его накроет: вдруг он сейчас возьмет и раскроит себя средь бела дня, и объясняй потом копам, что ты здесь не при чем и это он сам! Может, еще Сюэ Яна за компанию пырнет ни за что ни про что? Кто знает, что скрывает рюкзак, кроме годового запаса салфеток и нарядов для йоги — упомянутый меч не вместится, но заточке место вполне найдется. Нет, все, хватит! Шутка затянулась.
— Мне пора, — говорит он, вскакивая с лавки. — Грязную майку оставь себе.
— А? — хлопает глазами Синчэнь. — А как же наши... глубокие...
— Не знаю, что у тебя там глубокое, но это уже без меня, — Сюэ Ян ловко уворачивается от протянутой руки. — И вскрывайся тоже без меня. Или лучше позвони этой своей А-Цин или кто там за тобой приглядывает, когда у тебя обострения, пусть заберет обратно в твой загородный дом... Не Гусу, но тоже сойдет... — говорит он это, уже отступая назад.
— Ченмэй, постой! Прости меня, я не хотел тебя пугать — это все из-за дурацкой статьи! Дай мне объяснить! Боже, мне так стыдно...
С губ Сюэ Яна срывается громкий нецензурный стон, когда он все-таки позволяет себя поймать. Ладно, пусть рассказывает, только руки на виду держит, на всякий случай.