Отражения | СюэСяо - modern!au

Вдохновение. 4

Бонусная глава в духе "три месяца спустя". Упоминаемый безымянный доктор — отсылка на модерн-версию Инь Цзяня из "Сказания о юности", который выглядит как Сяо Синчэнь, только немного постарше и по моим хэдканонам тоже имеет некоторую тягу к носатым мужикам.

---

— Слушай, а я обязательно должен изображать жертву маньяка-таксидермиста? Ты же в курсе, что живые люди не могут так простоять дольше минуты?
Сяо Синчэнь горестно вздыхает, ведь подобное нытье он слышит за последние полчаса уже раз, наверное, в третий, и возражает:
— Ты лежишь. — К слову, на новеньком диване, совсем недавно поставили — грех жаловаться. И, может, поза и впрямь достаточно... напряженная, но в ней хорошо прослеживается динамика и видны нужные мышцы!
— А мне и лежать неудобно, — безапеляционно заявляет Сюэ Ян, подкрепляя свои слова театральными стонами, призванными вызывать волну жалости.
И, черт возьми, это работает! Синчэнь переводит взгляд на схематично исчерканный лист бумаги, прикрепленный к планшету, и качает головой — работы непочатый край! — однако сочувствие превыше всего.
— А-Ян, пожалуйста, потерпи еще немного, и я дам тебе перерыв, — мягко говорит он, начиная спешно добавлять штрихи в набросок, пока еще есть такая возможность.
— «Перерыв»? — в ужасе переспрашивает Сюэ Ян, порываясь схватиться за сердце, но под строгим взглядом замирает. — Ты меня сколько еще мучить собираешься?
— Хотя бы еще пару заходов — я хочу закончить эскиз.
— Давай ты меня просто сфоткаешь и потом обведешь? Да что я такого сказал-то? Когда ты на меня так смотришь, мне становится страшно...
И ему есть чего бояться после такого богохульства! Что он еще предложит? Пальцами растушевку делать или тени в цвете черной краской рисовать?.. Отвратительное неуважение.
— Еще пятнадцать минут, и сможешь размяться, — твердо говорит Синчэнь.
— Я надеюсь, мои страдания того стоят, а не как в прошлый раз... — бормочет Сюэ Ян. Двигаться, ему, может, и запрещено, но не болтать, — разве что кляпом заткнуть, — чем он и пользуется, начиная рассуждать: — Три часа сидел враскоряку, пока ты вокруг меня ползал, и что я получил? Очередное свидетельство того, что я сплю с самым стремным извращенцем на свете!
— Просто спишь? — с мнительным прищуром уточняет Синчэнь, откладывая в сторону карандаш.
— Ладно, хорошо — встречаюсь. Но менее больным ты от этого не становишься.
Произошло как-то все само собой: первая же встреча предсказуемо завершилась в одной постели с последующими попытками все-таки заняться рисованием с переменным успехом. Наверное, такую прыть можно объяснить тем, что месяц сталкерства зачелся в присущий нормальным парам конфетно-букетный период, как предварительное заключение в общий срок.
— И почему ты считаешь меня извращенцем? — запоздало удивляется Синчэнь.
Он ничем не заслужил такое звание, ведь во время секса не происходит ничего... странного или что можно так назвать. А если и происходит, то инициатива точно не с его стороны. К слову, довольно быстро выяснилось, что хоть Сюэ Ян и живет на два этажа выше, вниз он очень даже не гнушается спускаться. Во всех смыслах слова — в этом он не соврал, поделившись с порога своими предпочтениями. И даже в таких случаях никакими извращениями со стороны Синчэня не пахнет — он вообще исключительно приличный молодой человек, по крайней мере, был таковым еще до недавних пор.
— Когда ты обещал эпическо-эротическую сцену с моим участием, я надеялся там увидеть свой член с мечом или что-то такое, а не... Ну какой нормальный человек будет ваять полотно с тридцатью носами? — голос Сюэ Яна полон укора и искреннего негодования.
— Двадцатью шестью, — обиженно поправляет его Синчэнь. — И просто меня тогда посетило истинное вдохновение. Я не мог сопротивляться!
— Говорю же — больной. — Сюэ Ян пользуется моментом и заметно расслабляется, чем начисто рушит всю композицию. Муза из него скверная, совсем не почитает творца. — Я еще понимаю, если бы за это платили...
— Вообще-то, платят.
— Серьезно? — вздергивает брови он. — Я думал, к тебе только халявщики под конец семестра косяком бегут...
Нерадивые студенты действительно с большим удовольствием покупают эскизы Сяо Синчэня, чтобы сдать их в качестве внеклассной работы и получить высокие баллы. Возможно, это неправильно — потакать чужому безделию, но... Кому от этого хуже? Даже Цзычень иногда делает курсовые по инженерной графике на заказ, а это показатель честного заработка. Но иногда бывают исключения, и спрос приходит из неожиданных источников.
— Если честно, я не собирался продавать тот рисунок, — признается Синчэнь, — а просто выставил его в своем портфолио. Но на него почти сразу нашелся покупатель. И совсем не студент, а уважаемый человек. Доктор! — с гордостью заканчивает он.
— Фрейд? Или кто там по сексуальным отклонениям... — Сюэ Ян вместо того, чтобы впечатлиться и преисполниться неистовым экстазом от того, что встречается с востребованным художником, почему-то продолжает глумиться.
— Я как-то не интересовался, — игнорирует шпильку Синчэнь и задумчиво добавляет: — Но я думаю, что он гинеколог.
— С чего ты взял?
— У него вся приемная розовая и в цветах.
Обычно он доставляет все заказы лично — чтобы не привлекать посредников и, чего уж греха таить, всегда хочется взглянуть в лицо тому, кто заинтересовался его творчеством, пускай и для того, чтобы подтянуть хвосты по учебе. И во время сего краткого посещения Синчэнь не мог не удивиться почти кукольному дизайну помещения. А еще очень странному взгляду девушки-администратора, которой пришлось оставить тщательно упакованный сверток, ведь загадочный доктор Инь в это время вел прием, и познакомиться с ним так и не удалось.
— Ну ты и сексист, — смеется Сюэ Ян, нахально закладывая руки за голову и вытягиваясь на диване, раз уж его уже давно никто не пытается запечатлеть. — Если розовый, значит, в бабах копается... Но на кой ему носы?!
— Для релаксации. Ну чего ты смеешься? Он мне потом написал и горячо поблагодарил за рисунок, сказал, что его вид очень успокаивает.
Ох, сказать по правде, вслух это действительно звучит... слегка нездорово. Хотя получить такой отзыв все равно было очень приятно! Как и приличную сумму на счет.
— Спасибо, ты мне теперь подарил ночной кошмар: какой-то докторишка любуется на мои носы и релаксирует изо всех сил. Скажи мне, в какой клинике работает этот псих, и я туда в жизни не сунусь!
— Не думаю, что кому-либо из нас светит лечиться там, где консультация стоит как крыло самолета, — качает головой Синчэнь. А может, поэтому администратор и глядела на него, как на чумного, ведь он совсем не похож на платежеспособного клиента?
— Вы можете основать свой клуб по интересам! Общество грязных фетишистов... И единственных два члена — учитель и доктор, сладкая парочка... — Сюэ Ян уже икает от смеха, прерываясь на всхлипы.
Все, можно даже не питать надежды что-то сегодня закончить — модель ни в коем случае не примет нужную позу снова, когда его так выкручивает на диване. Он тяжело дышит, картинно прикладывая руку к голой груди, и конвульсивно дергает в воздухе ногой, изображая припадок. Спокойно смотреть на это нет никаких сил, потому планшет с бумагой отправляется к карандашу, а Синчэнь встает с места и с грозным видом пересекает комнату.
— Не прекратишь надо мной издеваться — ночевать пойдешь к себе. И никакого обещанного десерта, — заявляет он, упирая руки в бока.
— Ты не можешь — это просто нечестно! — не на шутку пугается Сюэ Ян. На самом первом «свидании» открылась его непреодолимая страсть к поглощению сладкого — собственно, единственная весомая для него мотивация к чему-либо. Правда, потом велик риск найти растаявший шоколад в самом неожиданном месте, но это уже издержки. — А знаешь, что еще нечестно?
Сложно не повестись на эту многообещающую улыбку и томный взор из-под темных густых ресниц — напоминание о том, что не носом единым обольщать умеют, — поэтому Синчэнь не против подыграть.
— Что же? — любопытствует он, опираясь коленом на край дивана.
— То, что я всегда голый, а ты почему-то в одежде! — обвиняющим тоном возвещает Сюэ Ян, резким рывком приподнимаясь на диване. Он хватается за пояс тренировочных штанов неосторожно приблизившейся к нему жертвы и спрашивает: — Прячешь от меня свой стояк?
— Откуда бы ему взяться? Я человек искусства! — попытки сопротивляться обречены на провал, но Синчэнь считает своим долгом сообщить, что возвышенные люди разделяют творчество и пошлость, прежде чем упасть рядом на диван.
Впрочем, скоро этим словам суждено стать ложью, потому что чужие руки очень шустро помогают избавиться от светлой футболки в сероватых мазках графита и чуть ли не еще быстрее преодолевают все преграды на нижней части тела.
Ладони звучно припечатывают по ягодицам, вырывая из горла восторженный вздох, и едва удается подхватить и вернуть на положенное место слетевшие очки — очень не хочется их раздавить в пылу страсти. Беспорядочные поцелуи и легкие укусы очень хорошо отвлекают от подозрительного явственного запаха малиновых пирожных, которые должны находиться в холодильнике и ждать вечера. Синчэнь разберется с этим наглым воровством чуть позже.
— Только без следов — я не могу каждый день ходить в водолазке! — запоздало предупреждает Синчэнь, уже заранее зная, что станет гордым обладателем как минимум парочки сочных засосов на шее. Сам виноват, не предупредил, а ведь прекрасно знает, что Сюэ Ян порой как пиявка... Очень такая волнующая пиявка с крайне приятными на ощупь изгибами.
— Боишься, что детишки узнают, что их учитель трахается? — со смешком интересуется тот, нехотя отлипая от приглянувшегося ему местечка под ухом. — Не положено?
— Похоже, нам не положено даже носить нижнее белье, — фыркает Синчэнь. В памяти всплывает недавний скандал с милейшей преподавательницей начальной школы, которую — какой ужас-то! — кто-то из родителей заметил в отделе с неглиже в торговом центре. Хотя преподавателю по академическому рисунку такие разборки не грозят с учетом его опыта в позировании — скорее, стоит обеспокоиться, если тот действительно решит игнорировать белье как данность...
— И я очень поддерживаю этот запрет! — с жаром восклицает Сюэ Ян. — Терпеть не могу эти тряпки...
Так себе свежая новость! Синчэнь прекрасно осведомлен о готовности своего парня как самому выскакивать из трусов с мастерством бывалого стриптизера, так и вытряхивать из них других. О чем он и сообщает:
— Я в курсе!
— Я, к сожалению, тоже, — вступает в разговор третий голос.
— Цзычень! — едва ли не подскакивает от неожиданности Синчэнь, оборачиваясь. И виновато тянет, обращаясь к стоящему на пороге другу: — Я... мы не слышали, как ты пришел...
— Уверен, вы бы не услышали, если бы сюда ворвался спецназ, — хмыкает тот. И, демонстративно глядя в потолок, дабы не созерцать чужие прелести, предоставленные в двойном количестве, едва ли не молит: — Во имя всего святого, прикройтесь!
— Ох, прости! — спохватывается Синчэнь, подтягивая спущенные до колен штаны вместе с бельем.
Одежда Сюэ Яна лежит далековато, потому ему приходится прикрыться ладонями, к его великому неудовольствию. У него с Цзыченем сложились не самые лучшие отношения, которые лучше всего характеризуются термином «вынужденный нейтралитет» — что-то вроде смирения с навеки поселившимся в перекрытиях муравейником, который не удается вытравить, но переезжать из-за этого не хочется.
— Спасибо, — цедит Сун Лань и бормочет себе под нос: — Глаза б мои этого не видели, честное слово...
— Это можно организовать! — с азартом вклинивается в спор Сюэ Ян, впрочем, не поясняя, что именно имеет в виду, но Синчэнь ловко зажимает ему ладонью рот и начинает заискивающе оправдываться:
— Это вышло случайно, как-то само! На самом деле я рисовал, ты же знаешь, только тут хорошее освещение... — И он говорит чистую правду: из всех возможных доступных мест только на общей кухне по совместительству гостиной окна приемлемого размера и выходят на нужную сторону, чтобы давать достаточно дневного света.
— И это не повод нарушать наш договор: если вам приспичило в этой квартире, то для этого есть твоя комната, Синчэнь, — тоном неумолимого судьи, не желающего выслушивать сторону защиты, отвечает Цзычень, проходя к столу. Он отстраненно некоторое время смотрит на оставленный там планшет с незаконченным рисунком, потом переводит взгляд обратно на незадачливого творца и его модель. И с брезгливым осуждением вопрошает: — Голой задницей? На новый диван? Да мы за него даже еще не всю рассрочку выплатили...
— Я подстелил полотенце!
Ох, зря Синчэнь решил пререкаться... Потому что внимательный взор преподавателя почти точных наук мигом замечает серьезный просчет.
— Мое полотенце, верно? — мрачно уточняет он.
— Только потому что мои все в стирке, — покаянно признается Синчэнь, чувствуя себя самым страшным грешником на свете. — Мы купим тебе новое. И за диван остатки рассрочки выплатим...
— Что? — Сюэ Ян снова обретает дар речи, высвобождаясь из захвата. Он явно не ожидал такого резкого перехода темы из морально-этического в товарно-денежное русло.
— Действительно, что? — на удивление Сун Лань с ним совершенно согласен. Но совсем по иной причине. — О каком «вы» идет речь — он же безработный! — и встряхивает головой, тем самым выражая бурное неодобрение. Мол, не мог найти себе кого поприличнее? Или хотя бы не притаскивать его в дом с элегантностью ребенка, который ставит родителей перед фактом, что помойный кот отныне член семьи.
— Я попрошу — я не безработный! — Сюэ Ян оскорблен до глубины души и даже вскакивает на ноги, чтобы драматично взмахнуть руками, чем заставляет оппонента прикрыть глаза ладонью — запала-то он, несмотря на все крики, до сих пор не растерял.
— И чем же ты зарабатываешь на жизнь?
— А это уже никого не касается, — гордо вздергивает он подбородок и на этом считает разговор оконченным и, вызывающе качая бедрами, удаляется в комнату Синчэня. Тот провожает взором будоражащие тело открывшиеся виды и понимает, что вдохновение он, конечно, упустил, но с остальным проблем не будет.
— Цзычень, извини, такого больше не повторится, — от всей души обещает он, начиная собирать с поруганного дивана разбросанные вещи. — И если хочешь, мы и правда можем все возместить! Честно.
— Просто постираешь. И все свои вещи заодно тоже, — устало отмахивается от него лучший друг. — И не шумите, у меня был тяжелый день.
— Торжественно клянусь! — с облегчением выдыхает Синчэнь под скептическое хмыканье и, прижимая к себе ворох одежды, тоже спешит покинуть поле боевых действий.

— Слушай, может, он такой смурной, потому что третьим хочет быть? — голос Сюэ Яна в ночной тишине заставляет вздрогнуть и с огромным трудом отринуть объятья накатившей дремы.
— Ты о чем? — подозревая, что не услышит в ответ ничего хорошего, все же спрашивает Синчэнь, поворачивая голову к соседу по кровати.
— Ну дружок твой. Я уверен, ему просто завидно и он спит и видит, как присоединится! — охотно делится своими соображениями Сюэ Ян, приподнимаясь на локте. — Меня не сильно радует эта перспектива, но если понадобится, я могу...
— Не говори глупостей, — морщится Синчэнь, не давая ему договорить. — Если такое случится, то один из нас умрет насильственной смертью, другой попадет в тюрьму, и в обоих случаях это будет не Цзычень.
— А ты, значит, об этом думал, раз у тебя такой точный прогноз?
Самым лучшим вариантом будет просто проигнорировать, чтобы не давать ни единого шанса развить эту тему. Победителем из спора с Сюэ Яном выйти практически нереально, потому незачем и стараться.
— Мне больше не нравится, что ты об этом думаешь, — не удержавшись, отзывается Синчэнь, сонно жмурясь. — И умоляю, не приставай к нему с этой чушью даже в шутку. Иначе нам придется переехать жить в твою квартиру, а я даже порог этого филиала ада переступать больше не хочу. — До сих пор оторопь берет от воспоминаний о странной помеси заброшенной шоколадной фабрики с логовом сектанта в розыске. Как бы во сне это не привиделось...
— Какой же ты скучный единоличник, господин учитель.
Синчэнь не собирается возражать на это утверждение. Только поворачивается на бок и закидывает руку на чужую грудь, прежде чем снова провалиться в сон.