Погибель на закате

Пролог

«Darling heart, I loved you from the start - Милое сердце, я любил тебя с самого начала,

But you'll never know what a fool I've been - Но ты никогда не узнаешь, каким глупым я был.

Darling heart, I loved you from the start - Милое сердце, я любил тебя с самого начала,

But that's no excuse for the state I'm in - Но это не оправдание за положение, в котором я сейчас.»

«Hardest of the hearts» - Florence and The Machine 

Гастонский горный хребет, Марбэлия.
29-ое мая, 521 год эры смешения. 

Алые, как кровь, глаза девушки блестели, пока она завороженно наблюдала за представлением небес с отвесного балкона.

Облака точно смущались - белоснежные завитки их розовели. Дневной небосвод проигрывал битву ночи и кровоточил красно-оранжевым, темнея с каждой секундой. Солнце медленно шествовало за занавес горизонта, покидая свою сцену и напоследок даря своим зрителям ярчайшие краски.

Музыка, приглушенно играющая где-то позади вернула Ринду обратно в реальность. Холодок прошелся по ее спине, но высокий мужской силуэт и деликатная ладонь на пояснице согревали девушку неизведанной теплотой. Большой палец нежно поглаживал обнаженную кожу, которую большой вырез ее шелкового платья не покрывал.

Сердцу ее было так спокойно, даже не смотря на то, что оно билось быстрее обычного. Хансон уже привыкла списывать это на близость своего спутника этим и многими другими вечерами. Ночами же они становились другими людьми, давая волю всем своим желаниям и самым порочным мыслям, которые растекались по крови наслаждением. Но это оставалось за закрытой дверью ее или его покоев.

Ринда не хотела позволять своей крови бурлить рядом с ним, а чему-то из того, что она шептала ему в забытье просачиваться за броню при свете дня. Она не хотела привыкать к этому, но ощущать Каэтана рядом с собой было так блаженно, что Хансон просто не могла от этого отказаться. Потому она и стояла сейчас с ним в уединении, вдали от шумного столпотворения и старалась вдохнуть поглубже, чтобы аромат его дорого парфюма въелся в ее легкие.

- Мой сердцецвет, тебя что-то беспокоит? Твое сердце выбивает стаккато у меня под пальцами. - вымолвил мужчина, поворачиваясь к ней всем телом. Его баритон был обманчиво мягок, как и всегда, располагая женщин к себе и подчиняя их своей воле как строптивых кошек. Как бы Ринда ни сопротивлялась, но стала одной из них. Она, в точности как кошка не раз становилась податливой под его пальцами и требовала к себе особой ласки.