Дочь мента

Ментовская гончая (Бонус глава 3.10)

— Рома, — выкрикивал словно куда-то в лес Антон, спотыкаясь и быстро перебирая ногами по прелым иглам елей. — Пятифан! — облокотившись на ствол старого дерева, парень посмотрел на небо, словно задыхаясь, он молил друга, чтобы тот наконец остановился.

Бывший хулиган словно остолбенел. Пятифан рухнул на колени, под пальцами ломая ветки и сучья. Летний ветер решил взять минутку отдыха, уходя от компании далеко-далеко, позволяя старым одноклассникам остаться наедине.

Природа решила не развеивать рев молодого парня, что захлебывался в слезах, пачкая хорошенькую одежду.

Антон тяжело выдохнул, смахивая капельки только выступивших и скупых слезинок. Подходя, словно уклоняясь от нецензурной брани Ромы, Петров наконец осел перед ним.

Белобрысому парню уже осточертело бегать за нестабильным другом. Настолько сильно осточертел этот поселок, этот лес, эти слезы и истерики, что хотелось наконец куда-то убежать, исчезнуть, лишь бы этот кошмарный период закончился. Но он не мог, словно то было вовсе и не в его силах.

Он любил друзей, любил теплые и спокойные вечера, любил здешние закаты и тихие шорохи сочной листвы...

Он так ненавидел, но так любил все это, что сильные чувства пожирали друг друга с такой мощной силой, что по итогу оставалась лишь пустая пелена в мыслях.

Он вспомнил Таню, смотря в агонию, что отражалась в Ромкиных слезах. Петров не понимал, откуда вообще взялась вся эта одержимая любовь, казалось, они всегда были вместе, и ничего не переходило за грани дружбы, тем более Антон не понимал свиданий Пятифана и Полины.

Почему Рябова? Почему именно эта девушка? Почему именно та странная девчушка со скептическим лицом и родинками на лице?

— Почему она? — вырвалось с уст Петрова, на что тот резко поднял глаза на друга. — Я искренне не понимаю, откуда у тебя взялась эта... — он провел рукой, рассекая воздух поперек павшего тела, — ...одержимость? Не уверен, как можно выразиться в этом случае.

Рома поднял красные и яростные глаза на Петрова, казалось, сейчас тот резко соскочит и разобьет все лицо напуганного паренька перед ним.

Кулаки резко сжались и разжались, собирая еще больше земли и опавших игл. Волосы резким рывком откинулись назад, обнажая красивое лицо товарища Антона. Брови, слово не зная, какую им эмоцию нужно изобразить, просто подрагивали, а зеленые глаза, закатившись, уткнулись прямо во взгляд Петрова.