Моя Эва 2

Часть 29.

— Череватый, ты в своем уме? Какой загс?

Глаза едва открывались, тело было ватным и уставшим. Засыпала в его руках, уткнувшись в теплое плечо. Вместе и с тем пришло ощущение спокойствия и равновесия, чего так не хватало. Не понимала: шутит он или правду говорит. А думала только об одном, вспоминая любимого Олега, в котором нуждалась больше всего. Подметила для себя важную деталь, молчать о которой не могла. Коснулась пальцами лица чернокнижника, видя, какими глазами смотрит на меня. Остановился, перевел все внимание на меня, продолжая так же крепко держать в руках. Будто электричество пробежалось больно и быстро по телу, выворачивая все наизнанку. Наклонилась к его уху, едва двигала губами, произнося:

— Не нужно, Влад.

Прокашлялся, изменился в лице и переспросил:

— Не нужно что?

Встретились взглядами, на мгновение замирая, а мысли так и лились рекой, а глаза говорили все сами за себя. Больно было, сердце вырывали вместе с этими мыслями, губы задрожали, как и голос. Слезла с его рук, неуверенно встала на ноги, подошла вплотную и так же уткнулась в плечо, смотря куда - то вдаль. Руки его опустились, лицо не выражало никаких эмоций. Он знал, что я собираюсь ему сказать. Смотрел сквозь, желая оторвать свои уши, чтобы ничего не слышать, вырвать себе глаза, чтобы ничего не видеть, избавиться от сердца, которое так ноет и тоскует. Перебил, заговорил первым:

— Прощаемся с тобой, значит...

Из глаз одна за другой текли слезы, потому и отвернулась от него, чтобы не видел этого. Стало так больно, так стыдно за свое поведение, которым я причинила ему боль. За длительный промежуток времени он стал моей отдушиной, человеком, который всегда вытащит тебя из любой задницы, защитит от беды, искренне и правдиво поступит, верно оценит. И любовь... чувства, которые он питал ко мне... Это не было чем - то неправильным и лживым, никто из нас не прятал эти чувства, поступал по совести. Расставаться с ним не хотелось, без него душа болела, но только сейчас я наконец смогла разобрать черное и белое, отделяя друг от друга. И вместе с тем поняла, что с характером, подобным моему, иметь рядом точно такого же человека совершенно точно невозможно. Рано или поздно два стихийных бедствия столкнулись бы, а после произошел бы сильный взрыв. Поняла, что одной любви мало, в такие моменты необходимо подключать голову, опираться на трезвый ум. И Олег был именно тем человеком, который стал моим окончательным выбором. Было с ним то, чего не было ни с кем другим. И объяснением было только то, что чувствовали наши сердца, когда находились рядом. Он был тем самым человеком, который любил, несмотря ни на что, никогда не осуждал, не пытался изменить или вмешаться, считался с мнением и любил. Влад же любил по - своему, и в этой жестокой и грубой любви я не нуждалась. Сжала одежду на его груди, опустила взгляд, позволяя щекам скатываться с глаз. Сердца сжались так сильно, будто вот - вот должны были остановиться, тела тряслись, каждая конечность ужасно дрожала. Он сжимал мою одежду так же сильно, не веря в происходящее. Боролся за свою любовь до последнего, делал это, как мог. И сейчас не хотел соглашаться, собирался так же выкрасть и уехать далеко - далеко, чтобы прожить свою жизнь с человеком, которого так сильно любит. Зажмурил глаза, пытаясь усмирить до безумия сильное сердцебиение. Позволил себе обнять меня, запечатывая в голове воспоминания нашей близости. Вдохнул запах волос, так же слышно и тяжело выдохнул. И слова боялся сказать, сдерживал в горле ком. И когда понял, что мириться с этим бесполезно, хрипло прошептал:

— Я люблю тебя, моя Эва....

— Знаю...

Коснулась его макушки, прижала к себе, согревая теплом трясущееся тело. Так же хрипло и едва слышно ответил:

— Раньше ты бы сказала, что тоже любишь... Эва, прости меня, если сказал или сделал что не так, не хотел...

— Не извиняйся, и моей вины достаточно...

— Не вини себя, ты знаешь, что лучше тебя в этом мире никого нет...

— Перестань...

Нервно улыбнулись, продолжая стоять в таком же положении. И не могли друг с другом распрощаться, хоть и понимали, что это произойдет.

— Я не смогу быть рядом, и ты это знаешь... Просто не смогу... Видеть тебя с ним, видеть тебя без меня, не смогу... Я знал, что это буду не я... всегда знал и все равно надеялся... дурак...

Слезы усилились, больно так было, и боль эта приравнивалась к сгоранию заживо. Стали друг для друга родными людьми, наворотили дел, а сейчас вдвоем страдали от этих же поступков. И когда он почувствовал, как намокают его глаза, схватился за мои плечи и сделал шаг назад, встречаясь взглядами. Перебирая пальцы, произнес:

— Прощай, моя самая первая и настоящая любовь. Я приму твой выбор, не стану злиться и препираться, приму... Пусть жизнь твоя наполнится счастьем и обретет покой, если их ты нашла в нем. Но, знай, если вдруг соскучишься и захочешь приехать - я тебя с радостью приму.

Гладил меня по волосам, натягивая на себя улыбку, а в глазах так и читались боль и отчаяние. Отпустил, смотря за тем, как ухожу обратно к больнице. И теперь уже сдерживаться не стал, сил совсем не осталось, позволил слезам скатываться с глаз, нервно кусая губы. В этот день он обрел свободу, но и в то же время лишился ее. Вырвал с корнями все мысли о любви и воспоминания, удаляясь в своем направлении. А я перебиралась с ноги на ногу, топчась на месте, а колени уже подкашивались. Дошла до ближайшей скамьи, присела и ухватилась за левую грудь, пытаясь совладать с болью в сердце. Тихо прошептала:

— Так будет правильно...

И вновь залилась слезами, проходясь ладонями по тем местам, где еще недавно лежали руки чернокнижника. Прощалась с ним, а за своей спиной уже услышала шаги. Обернулась, поднимая на медиума взгляд, полный слез и печали. Передразнил меня, делая расстроенное лицо, сказал:

— Кто обидел мою любимку?

Присел рядом, потянулся в объятия. И стало так тепло и хорошо на душе, когда обняла его в ответ. Казалось, в нашем молчании слов было больше, чем нежели, если бы что - то сказали. Приятно поглаживал мои волосы, кончиком носа касался до моего, вызывая приятные мурашки. Тихим голосом сказал:

— Я знаю, Эва, он мне рассказал...