Дитя Разлома: Миссия Выжить Том 1

Глава 56 Затишье перед бурей 2

     — Матушка! — Лотта без стука открыла дверь, чем навлекла на себя гневный взгляд Феллии, но та, уловив волнение дочери, решила ничего не говорить. — Он нам угрожает!
Шарлотта положила письмо перед Феллией. Женщина поправила очки на носу, пробежалась глазами по двум строчкам, тяжело вздохнула и потерла переносицу, откладывая очки в сторону.
     — Джулиан непреклонен, отречения не будет, — приглушённо ответила она. — Я понятия не имею, что этот паршивец может вытворить.
     — Матушка... — Лотта стиснула зубы. — Разве мы не можем ничего сделать?
     — Можем. Выставим Оскара как наследника, наберём симпатии дворянства, но я боюсь... что именно так мы и подставим его под удар. Упрямство твоего отца сведёт в могилу нас всех. Я уже начинаю жалеть, что поддержала его, — Феллия сильно хмурилась.
     — Матушка... Но разве... стабильность Империи...
     — Я не готова хоронить ни одного из вас, Лотта. Нет хуже чувства, чем то, когда ты наблюдаешь погребение члена своей семьи. Ты сама прошла через это. Если... Если мне однажды в ходе этих интриг придётся узреть вас мертвыми, то в этот момент умру и я. Я не смогу жить без вас, — она задумчиво постучала пальцами по столу. — Я ещё попробую вразумить твоего отца, но... если он продолжит отказываться, я... мне придется признать его сумасшедшим и отказаться и за него, и за Оскара. Можешь думать, что я бессердечная, но я делаю это ради вашего блага, — Феллия вздохнула. — Можешь идти.
     Слова замерли в горле у Лотты, поэтому она лишь кивнула и покинула кабинет матери. В голове была мешанина: мысли сменяли друг друга так быстро, что Лотта даже не успевала их осознать, картинки сменялись как в калейдоскопе, и в этой карусели неизменным было только чувство подавленности. Она знала, что Феллия не шутила. Если она решила, то так все и будет. Радикальное объявление отца сумасшедшим... Внутри Лотты  кишки будто скручивались в тугой узел от этой мысли. Ноги же случайно привели ее  к комнате Джулиана. Лотта долго мялась у двери, но удачное отсутствие слуг и подавленное настроение будто сами зазывали ее нарушить установленное ограничение. Она неуверенно задержала руку над ручкой и... решилась.
     — Отец? — тихо спросила она, заходя в темную от тяжёлых штор на окнах комнату, в которой стоял запах лекарств и спёртого воздуха.
     — Шарлотта? Что ты здесь... Закрой-ка дверь и присядь. Не бойся, я не заразный, — Джулиан поднялся чуть выше на подушках.
     Лотта села в кресло рядом и осмотрела болезненно-бледного отца. Глаза его были слегка впалыми, а темные мешки под глазами бросались в глаза на фоне кожи и цвета волос. От температуры он был покрыт мелким потом. Сердце девушки опустилось.
     — Не смотри на меня так, будто я умираю, — он усмехнулся. — Я скучал. Прости своего нерадивого папашку, что-то я совсем расклеился.
     — Нет-нет-нет, что ты. Ты не виноват, — Лотта слегка помотала головой.
     — Но мне правда жаль, что показал вам эту сторону Феллии. Иногда она бывает чрезмерно строгой, — он вздохнул. — Она была такой в молодости: упрямой, строгой и принципиальной. Я думал, что смог смягчить ее, но, как оказалось, эта ее часть просто дремала. Не обижайся на нее, она желает лучшего даже за своими радикальными действиями, — Джулиан коснулся ее руки своей. — Что-то произошло, да?
     — М... Ну... — Лотта замялась, не зная, следовало ли ей волновать больного отца или нет.
     — Эрик прислал угрозы? — прямо спросил Джулиан.
     Лотта неуверенно кивнула. Врать ей совсем не хотелось, но и ухудшать его состояние новостями она тоже не желала. Она сложила руки на коленях, не смотря отцу в глаза.
     — И что сказала Феллия? — Джулиан вздохнул.
     Сердце застучало чуть быстрее, отдавая ударами в ушах, в животе будто запорхали бабочки. Неприятный ком, появившийся в горле, заставил ее голос дрогнуть.
     — Она намерена отречься за тебя и за Оскара, — едва слышно прошептала девушка.
     — Это в ее духе, — он усмехнулся и откинулся на подушки, прикрывая рукой глаза. — Не переживай, с Феллией мы разберемся. Дела взрослых сложны, да и жизнь полна трудностей, и мне жаль, что ты познала их так рано. Не принимай все близко к сердцу, всё образумится.
     — Просто поправляйся, и всем станет легче, — она вздохнула.
     — Я стараюсь, милая, я стараюсь, — он едва слышно усмехнулся.
     — А... Отец, я давно хотела спросить... Мама предпочитает не отвечать на этот вопрос, но... Какой была ваша с ней молодость? — сказав это, она осознала неуместность вопроса. — Забудь, сейчас не до этого.
     — Она... была невыносимо прекрасна, — он усмехнулся, погружаясь в воспоминания.
***
     Белая ворона. Никто и никогда в семье не относился к увлечению Фелии фехтованием серьезно. Балуется. Все еще такой ребенок. Подобное уже давно перестало ее задевать. По крайней мере, она перестала пытаться доказать всем этим критикам и советчикам серьезность своего намерения.
     — Сестренка... — Вильям осторожно зашел в комнату Феллии, беспорядок был полнейший: перья из подушки на полу, стол перевернут, украшения разбросаны по полу, а немногочисленные платья порваны. — Неужели все настолько плохо?
     — Все настолько плохо, — промычала она, лежа лицом в уцелевших подушках на кровати. — Я в принципе не хочу замуж, а тем более за незнакомца. Почему отец не понимает? Я рыцарь, я... Я не хочу жить как мама и тетя... А отец говорит, что время детских игр вышло и я должна выйти замуж.
     — Это не детские игры, — ребенок слегка нахмурился, подходя к ее кровати. — У тебя получается справляться с мечом лучше, чем у меня.
     — Отец не дал добро на обучение в Академии, — Феллия фыркнула. — Это нечестно.
     — Нечестно... — повторил Вильям, садясь на край кровати. — Но ты же не сдашься, да?
     — Никогда и не думала, — она приподняла голову, а затем потрепала парнишку по голове. — Свадьба будет еще не скоро, поэтому я успею отучиться. Я поступлю во что бы то ни стало.
     — Хороший настрой, — Вильям улыбнулся.
     Феллия продолжала готовиться к вступительному тесту, тренируясь с утра до ночи. Когда ее руки совсем огрубели, а видимых синяков на теле становилось уж слишком много для “благородной” женщины, отец запретил ей даже на шаг приближаться к тренировочному залу. Однако Феллию, когда она была так воодушевлена, невозможно было остановить. Так и получилось. В итоге, она начала сбегать в город, где учила местных детишек владению мечом.
     — Ты или прекратишь маяться этой глупостью и остепенишся наконец, или я буду вынужден вычеркнуть твое имя из семейного древа, — ее отец был настолько взбешен, что ударил кулаком по столу. — Не хватало только, чтобы Герцог начал сомневаться в... твоей чистоте.
     — Нет, не прекращу, — она спокойно продолжила есть за обеденным столом, — я уже решила, чего хочу в жизни.
     — Я говорил твоей матери, что пороть тебя надо было нещадно, сейчас бы не было такой дуристики, — отец сделал глубокий вдох, потирая виски. — Отец ради тебя так старался, выбил тебе брак с таким важным человеком, а ты... Я думал, что ты разумная девушка, а ты все еще живешь жизнью девочки из сказки с единорогами.
     — Мне больше нечего Вам сказать, — она промокнула рот салфеткой и с таким же безразлично-холодным лицом встала из-за стола. — Обед был вкусным, спасибо.
     — Я не разрешал тебе идти.
     — Ваши приказы касаются только членов семьи, а я... — она горько усмехнулась, так и не закончив предложение, а затем покинула столовую.
     Стоило ей оказаться в своей комнате и закрыть дверь на ключ, как она прислонилась спиной к стене и сползла по ней вниз, закрывая лицо руками и стараясь плакать беззвучно. Она вся дрожала, однако, несмотря на душевную боль, продолжала хвалить себя шепотом за то, что не расплакалась прямо там. Горячие слезы лились рекой по ее слегка загорелой от тренировок на солнце коже.
     — Когда... когда уже это не будет так больно?... — она подавила всхлип, из-за чего получился лишь судорожный вдох. — Почему всё так сложно?... Почему...
   От таких размышлений становилось тошно, а невидимый груз ещё тяжелее ложился на плечи. Сделав ещё несколько судорожных вздохов, она вспоминала слова бабушки: “В самые тяжёлые моменты не забывай о цели, к которой идёшь. Не позволь им потушить твой свет, ведь горестнее сожалеть о том, к чему ты не пришла”.
     Через несколько часов Феллия успокоилась, а затем поднялась и начала собирать чемоданы. Она была столь же упрямой, сколь и её отец. Он был намерен отдать ее замуж в лучшем виде, а она - поступить в Академию. Компромисса так и не нашлось, и Феллия сбежала ночью. Ее поначалу искали, а когда новости дошли до Герцога, тот прислал письмо с посылом “позвольте девочке насладиться своей юностью”, и тогда Феллию, наконец, оставили в покое.
Она мирно жила с крестьянской семьёй, которая любезно ее приютила, а затем и обучила ведению быта, работе, самостоятельности. Конечно, дворянке не подобали такие активности, на что ее отец, стараясь вразумить блудную дочь, перестал предоставлять ей даже ту небольшую ежемесячную сумму, которая обычно ей отсылалась. Однако у Феллии все ещё оставалась семья, несогласная с отцом.
     — Сестрёнка? — Вильям открыл деревянную дверь и застал только мать семейства в доме, но на его лице все равно расползлась улыбка. — Доброе утро! Феллия опять занята с детьми?
     — И Вам не хворать, юный господин, юная госпожа в поле с моими ребятами, сказала, что это хорошая тренировка, — сказала матушка, усмехнувшись, а затем бросила штопать вещи и поднялась из-за стола, доставая деревянные тарелки и ложку. — Небось проголодались, пока с поместья в нашу деревню скакали. Суп сегодня сегодня юная госпожа сготовила, совсем настоящей хозяйкой стала, попробуйте, юный господин, присаживайтесь.
     — Не стоит, я ненадолго, — мальчишка неловко почесал затылок. — Возвращаться нужно, пока отец мою пропажу не заметил. Это вот вам от моей матушки, — он вручил узорчатый тканевый мешочек женщине, а она же, пару раз отказавшись, все равно спрятала подарок в ткань платья, чтобы позже пересчитать монеты и запрятать их. — А это для сестрицы, — он дал матушке еще один мешочек другого цвета, подвязанный фиолетовой лентой с вышитым на краю гербом рода. — Передайте ей, пожалуйста.
     — Обязательно, юный господин, — она спрятала и другой мешочек. — Хорошей обратной дороги, да храни Вас Эсэра!
***
     — А потом она, к всеобщему удивлению, и правда сдала вступительный в Академию, — Джулиан слегка улыбался этим воспоминаниям. — Заняла второе место, обогнав меня. Моему возмущению не было конца, — он усмехнулся. — Затем были и ссоры, и подколы, соревнования...
    — Не выглядит так, будто вы ладили.
    — А мы и не ладили. Хоть я и она понимали, что в будущем нам жить друг с другом всю жизнь, так как это была воля моего покойного отца, но... Все изменилось, когда Феллия пробралась на фронт. Примерно лет за семь до вашего с Оскаром рождения развязалась довольно масштабная война с Иогаром, где я и получил титул Героя Войны.
    — И, конечно же, матушка не смогла усидеть в стороне? — Лотта слегка улыбнулась, понимая характер матери.
   — Твоя мама другой не бывает, и именно за это я ее и полюбил. Когда я ее обнаружил, то попытался отправить домой, но, о боги, эта женщина к вечеру умудрилась организовать весь мой отряд так, как я бы в жизни не смог. С тех пор она меня и покорила. И я даже бы сказал, что мой титул должен принадлежать ей.
  Лотта лишь улыбнулась, представляя, на что была способна Феллия. И правда, она будто принадлежала к другой эпохе.
***
     — Что-то мне совсем не нравится этот бал, — Феллия все утро была  как на иголках и даже сейчас постукивала пальцами по вееру.
     Вчера в Герцогство пришло извещение о бале в честь мира между странами. Явка была обязательной, особенно для людей их положения. Несмотря на явное желание Джулиана ехать с ними, в путь отправились только Феллия с подростками.
     — Никакого уважения к трауру, — буркнул Оскар, смотря в окно и подперев подбородок рукой. — Ничего-ничего, завтра придет письмо от Башни, и мы посмотрим, кто будет смеяться последним.
     — Не зарекайся, мы не знаем ответа Башни, — Феллия не хотела тешить, возможно, ложной надеждой ни себя, ни свое окружение. — Нужно собирать вещи и уезжать из столицы. Так будет безопаснее.
     — Но отец... Доктора же сказали, что он слишком слаб для этого, — Лотта теребила край рукава сдержанного в цветах платья.
     Феллия ничего не ответила, лишь ее пальцы замерли, останавливая четкий ритм. Она глубоко задумалась, а Оскар с Лоттой решили ее не тревожить.
***
     Попав в бальный зал, они встретили множество любопытных взглядов, а самые смелые окружили их.
     — Герцогиня, желаем здоровья Герцогу, — примерно то же уже в десятый раз слышала Феллия. — Не забудьте пригласить нас на банкет передачи титула.
     — Обязательно, — не очень вовлеченно в разговор ответила Феллия, глазами блуждая по лицам в поисках главного негодника.
     — Нехорошо затягивать с назначением наследника, пока Герцог так сильно болен, — протараторила другая дворянка. — Не понимаю, почему Герцог так тянет с объявлением своего наследника. Разве не стало бы всем легче, если бы он прямо сказал, что юный Герцог займет титул своего отца?
     Оскар стиснул зубы, но ничего не ответил, а Феллия, кажется, и вовсе не слушала окружающих ее людей, иначе она непременно бы заставила их пожалеть о своих словах. Лишь короткое задумчивое "мхм" сорвалось с ее уст, пока она прожигала взглядом появившегося Эрика. Она так и не смогла уговорить Джулиана отречься от престола, он был упрям ровно так же, как и в своей юности. Это ее раздражало, но и объявить его умалишённым она не нашла в себе сил.
     Тем временем Эрик открыл банкет. В одиночестве потягивая вино на балкончике над всеми, он снисходительно смотрел на людей внизу, словно был божеством. Лёгкая улыбка говорила о его хорошем настроении, но никак не о добрых намерениях.
     — Хочу поднять тост за Его Величество! — громко объявил знакомый юноша, юный Герцог Сивел Дювлет, отходя от стола с высоко поднятым бокалом шампанского и направляясь к лестнице, ведущей к Эрику.
     Толпа ошеломленно оглянулась, провожая его фигуру взглядом. Нет, о их хорошей дружбе было давно известно, но... чтобы настолько открыто назвать Эрика Императором... Затем взгляды пали на лица Кромвелей, что были чернее тучи.
     — Раз уж все внимание теперь собрано, а наши дорогие гости уже прибыли, полагаю, настал самый лучший момент для объявления, — начал Эрик, а его улыбка стала лишь шире. — Не кажется ли вам странным, что сама посланница богини находится в обществе таких греховных людей как мы с вами? Разве это не осквернение самой Эсэры? И для того, чтобы усмирить гнев богини, что насылает засуху на наши южные регионы, я считаю верным позволить божественному дитя вернуться к своей истинной матери.
     Внутри двух пар фиолетовых глаз бушевала самая настоящая буря. А Лотта же почувствовала, как мерзкие мурашки пробегали по ее спине, стоило ей вспомнить о комнате наказаний. Она замерла, а перед ее глазами пробегали все неприятные события того страшного времени, паника все ближе подступала к горлу.
     — Великое Герцогство же не хочет сорвать важнейшие переговоры в истории, верно?~ — сладко промурчал Эрик, взглянув на них со своего высокого места, свесив за перилами бокал с вином цвета крови, капля которого сорвалась вниз, со звоном разбиваясь об пол.