ДЕМОН ВНУТРИ МЕНЯ 18+

Глава 29

ЛИСА

Мое тело помнит. Ему хочется. Это уже начинает превращаться в привычку. Оно хочет сладкой разрядки. Пока дают.
Хочет заглушить его рявканье и крики, слова о том, что я шлюха, его стонами.
Понимаю, что выгляжу, наверное, как проститутка последняя, но желание сильнее меня. Внутри все шевелится, дергается и подрагивает...
Может быть, я бы смогла прекратить. Смогла сложить ноги, оттолкнуть его, возвращая себе гордость (если это еще так можно назвать), и получить за это наказание. Может, такое же, как в машине. Может, еще хуже. Я не знаю. Но слова Чонгука заставляют волну желания внутри меня перейти за грань. Грань, за которой уже нет выхода. Это программа человека - продолжение рода, не более. Тут нет чувств, нет...по крайней мере я отчаянно пытаюсь убедить себя в этом, когда балдею, когда мои складочки соприкасаются с его гладкими яйцами и твердым членом.
Он слишком горячий. Его жар отравляет меня.
Трясет. Мелкой и сладкой дрожью предвкушения.
Войди в меня, войди...умоляю, мой создатель, стань мной. Или я стану тобой.
Это все, что пульсирует в моих висках, когда я трусь об него и покручиваю бедрами. Бесстыдно и похотливо.
- Блядь, киса, ты меня радуешь. Скажи что-нибудь. Поклянись, что никогда не будешь такой дикой с другим, - вдруг сдавленно выдыхает он, и я ликую. - Скажи, что ты моя шлюха. Говори!
Мне снова страшно и противно, но я не могу остановиться. Мне нужно ощутить, поймать это ощущение целостности и полноценности, которое было когда он трахал меня. Да, оно было.
Ощущение нужности. Ощущение того, что я не одинока и желанна...
- Нет, - мои бедра извиваются, я чувствую, как его член становится скользким от моей влажности. Он такой твердый, будто я трусь об камень, обтянутый бархатной кожей.
- Ты создана для моего удовольствия. Я твой создатель. И кто ты после этого? Моя киса, моя шлюха. Посмотри на себя... - его голос ледяной и снисходительный, но по его шее бежит пот, а на прекрасных глазах пелена желания. Адского. Грязного. Необходимого.
У меня внутри все горит, и если я не потушу этот пожар, он меня добьет.
Не моя душа, а тело. Всего лишь тело, выполняет его просьбу:
- Чонгук, я твоя шлюха, - всхлипываю, потому что, как только эти слова срываются с моих губ, он заполняет мое изнывающее лоно.
Он внутри. Твердый и горячий. Мое тело спасено, а вот душа пропала.
- Вот так, киса. И знай свое гребанное место, - наши лбы сталкиваются, и мы прерывисто дышим друг другу в губы.
- Господи, еще. Умоляю, еще, - слова срываются с губ неосознанно, я тянусь к его губам, но он отстраняется, пожимая мое горло. Потом сам тянется ко мне...и вот уже я подставляю ему щеку, пытаясь унять блаженную улыбку.
- Хочу твой язык, киса, - он кусает, кусает мою щеку и иступлено находит губами мои, раскрывает их. Его язык во мне. Его член во мне. Так глубоко, будто вот-вот расколет душу.
Боже, это был такой поцелуй...поцелуй смерти. Поцелуй холодного принца Чонгука, который решил вдруг отдать частичку своего ледяного сердца...я не знала была ли это фальшь, игра или его очередная уловка, но всей кожей, губами чувствовала, как неудержимо он целует меня...будто хватается за воздух.
Будто я нужна ему, нужна...
Нужна как шлюха? Не знаю, мысли путаются...он движется во мне мучительно медленно, растягивая, наполняя. Дразня. Но я знаю, что это ненадолго, это только для того, чтобы подарить удовольствие мне.
Мой Чонгук. Мой первый мужчина. И последний. Моя жизнь, мое дыханье...
Я нахожусь в какой-то ужасной реальности, где забываю все обиды, всю боль, что он мне причинил.
Я заберу боль. А потом верну ее снова - звучат в душе его слова.
Я кончаю с его именем на губах, кричу его имя, но он только затыкает мне рот - рукой или поцелуями, неважно. Я не осознаю происходящее. Я не верю, что мы трахаемся так, и это похоже...на что-то большее. Таким должен быть гребанный секс, и если у всех людей в мире так, то я была дурой, что не занималась им...
Но что-то мне подсказывает, что у меня так может быть только с Чонгуком. Может, мы подходим друг другу на генетическом уровне? Мне изначально нравилось в нем все: от запаха до кончиков волос, я просто хотела, чтобы его темная душа повернулась ко мне светлой стороной...
И вот, кажется, я поймала этот момент. Или это очередная игра, очередное отвлеченье, чтобы потом нанести удар больнее...
И знаете? Да мне плевать. Мне плевать, оргазм во мне такой сильный, мощный и сладкий, он сотрясает все мое тело, заставляет биться в конвульсиях и умолять его делать со мной все, что он захочет.
- Господи, делай со мной все...все, что ты хочешь. Я твоя шлюха, - шепчу я и «не я». Это действительно не я.
И даже, когда он переносит меня к стене, чтобы грубо поиметь, натягивая мои волосы, как он любит...с каждым толчком шлепая задницу, я все равно кайфую.
Я получаю второй гребанный оргазм, и он еще сильнее, еще сногсшибательнее. После него я хочу упасть и плакать, только на этот раз от переизбытка нереальных эмоций и счастья.
- Видишь, шлюха, я же говорил. Тебе понравится трахаться, - Чонгук наклоняется к моему уху, стонет мучительно и хрипло - по-мужски, и я никогда не слышала ничего сексуальнее этого звука.
Ему хорошо, он, блядь, даже постанывает...кто? Невозмутимый Чонгук.
- Горячая, такая горячая, моя киса. Прими все, прими, ох да, блядь, - он толкается последний раз, замирая во мне, насаживая на свой член до максимума. С шлепком. - Твою мать, Лиса, это было охуи*ельно.
У него нет других слов. У меня тоже нет.
Он спускает в меня, и я чувствую его сперму внутри, в самой глубине, и я хочу сохранить ее в себе.
Тело одолевают сладки муки и судороги. Отчаянно отклоняюсь назад, хочу найти его руки и плечи. Хочу, чтобы Чонгук держал меня, позволяя дрожать в его теплых объятиях.
Мое сознание начинает рисовать мне безумные картинки, в которых я и Чонгук - счастливая парочка.
Хорошо, что он не читает мои мысли. Слава Богу.
Он выходит из меня, разворачивает к себе, прижимает к стенке, и снова целует, целует до бесконечности, лаская моя дрожащее тело. Упираюсь губами в его ключицы, ищу, ищу его сердце...
А потом вижу. Эти полосы.
Что оставила не я.
И сознание, здравый рассудок возвращаются ко мне.
Боль, что ушла, врывается ко мне без стука и бьет кувалдой по голове. Я почти падаю, но Чонгук придерживает меня.
Я не могу дышать, губы влажные от поцелуев...все это слишком было странно. Нереально.
А потом он произносит слова с легкой усмешкой и шепотом:
- Хочешь обдурить меня, Лиса? Хочешь, чтобы я в тебя...как ты это называешь «влюбился»? Хрен тебе. Это ты влюбляешься. Я чувствую. Слышу твое сердце, - он кладет руку мне на низ живота. - Любви нет, спустись на землю. То, что люди называют любовью, это программа мозга, это зерно, которое я посадил в твоей голове. Теперь уже не только в голове. Твоя киска запомнит мой член. Ты никогда не впустишь в себя другого, а если и сделаешь это - распадешься на части. Ясно?
Я не верю, что слышу это, после такого. Ведь чувствовала, ведь знала...что будет очередной удар.
Это тоже самое, что кормить свою зверушку с руки, а потом со всей силы долбануть ей по голове.
- Какая же ты мразь, Чонгук, - шепчу я, мои ноги не стоят. Я не стабильна. Судороги сводят все тело, я хочу отмыться от этой грязи, от грязи, что коснулась меня.
Я мечтаю, чтобы его спермы во мне не было. Меня подташнивает. Ненависть застилает глаза так, что зрение покидает меня.
- Оставь меня одну, пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, Чонгук ...
- Я как раз хотел уйти. Неужели ты подумала, что я буду спать со шлюхой? - он ухмыляется, и в последний раз глубоко поцеловав меня в губы, одевается и покидает спальню.
Самое страшное, что и на последний его поцелуй я ответила.
Когда Чонгук скрылся за дверью, я опустилась на пол. Я плакала? Нет. Да, внутри меня съедала боль, но ненасытное тело просило большего...я ласкала себя думая о Чонгуке, и в своих мыслях я то избивала его, то душила, то занималась с ним любовью, похожей на ту, что сейчас произошла между нами.
Я была зависима. Получила свою дозу эйфории. Вновь.
Истощение все ближе и ближе, и когда-нибудь...может, через день, может, через месяц, а может, через год я дойду до той самой черты невозврата.
Когда истощение моего тела будет уже необратимо. Тело распадется, рассыплется, оставляя душу совершенно незащищенной.
И вот тогда он окончательно меня сломает.
Сил бороться у меня, наверное, больше нет. Он прав. Он всегда на несколько шагов впереди, а я так - неразумное существо, экспериментальный зверек, с чувствами которого ему нравится забавляться.
Рыдая, я лежу на ковре час или два, глажу себя, мечтая только об одном, чтобы он умер или вернулся ко мне, позволив мне заснуть у него на коленях.