ДЕМОН ВНУТРИ МЕНЯ 18+

Глава 15

Нужно завязывать с жалостью к себе. Нужно собраться. Придумать план, который каким-то чудом вернет меня к жизни.
Инстинкт самосохранения во мне отказывается опускать руки, как бы не болело тело, как бы не хотелось сдаться, махнуть на себя рукой и плыть по течению.
Соберись, тряпка. Ты еще успеешь себя пожалеть. Когда все закончится.
Но как?! Как собрать душу, что распалась на мелкие кусочки?
Над моим телом надругались. Над всем, что у меня осталось за последние два года. Страшил и тот факт, что это только начало его издевательств. Что дальше? На какие извращения он пойдет?
Что заставляет мужчину идти на такие поступки?
Неудивительно, что его жена покончила с собой. Наверное, с ней он вел себя также, и к моему несчастью, мои выдуманные о Чонгуке предположения оказались правдой. Я сама привлекла к себе эту беду. Ну, почему я не могла сидеть в своем чулане в Бруклине до конца своих дней? Зато была бы свободной.
Нет, мне захотелось большего. Мне захотелось пробиться. Я вылетела в реальную жизнь, споткнулась и упала лицом в грязь.
Начались дни, когда я впала в настоящее забвение. Я перестала есть, перестала двигаться, просто лежала в кровати. Я глядела в потолок часами, ощущая как по лицу просто текут беззвучные слезы.
Я не морщилась. Не кричала. Просто лежала и плакала, вспоминая всю боль. Я чувствовала его внутри до сих пор. Как заразу, как зерно смерти, посеянное внутри меня. Как каплю яда, постепенно отравляющую мой организм.
Боль стала моим обычным состоянием. Когда обезболивающие заглушали ее, мой организм требовал ее снова. Я царапала свои запястья, словно проваливаясь в бездну, не осознавая, что делаю. Я видела царапины на своих руках и как язвы от наручников вновь кровоточат.
Живая рана. Я стала живой раной. Кровоточащей, саднящей.
Кукла, которая испытывает боль...нет. Я была девушкой - потерянной, забытой, погибающей.
Да, я находилась в тепле. У меня была ванна, теплая и уютная кровать.
Я вспомнила один из романов, который прочитала недавно. В нем девушка также попала в плен к властному лорду, который ненавидел женщин. Ее держали в подвале с крысами, не кормили. Она мочилась там же, где и спала. Но ее не насиловали. Не трогали. Я ей завидовала. Героиня романа была очень сильной девушкой и своей хитростью обманула лорда, влюбив его в себя с помощью «женских чар». Но я то понимала, что это фантазия автора.
Какие там женские чары? Это просто роман. В жизни властные лорды не меняются и не влюбляются, хоть окружи их этими женскими чарами.
Я помню, как тяжело ей было в темнице, как она умирала от голода и холода, но даже эта обстановка казалась мне землей обетованной, в сравнении с тем, что я испытываю сейчас.
Полную деградацию. Душевную, физическую, ментальную. Чонгук надавил на все, что мог. Он питался моим разрушением.
Пил кровь.
Не знаю сколько дней прошло, пока я находилась в состоянии полнейшей безысходности. Балансировала за гранью разума.
Я решила отыскать что-то светлое в своих последних воспоминаниях. Я вспомнила Анджелину - прекрасного ребенка в этом логове психов и уродов. Я пыталась думать о девочке, представлять то, чем она сейчас занимается, чтобы не вспоминать Чонгука. Его дубину, руки, грубость и мерзкие слова.
Мне нужна была психологическая помощь. Мне нужен был свет. Хиллари наносила на меня мазь каждый день и задавала какие-то вопросы. Я не отвечала. У меня у самой было куча вопросов к этой тетке, и я хотела вызывать у нее жалость, чтобы разбудить в ней совесть. Она обязана рассказать мне все, что знает об этой сумасшедшей семье.
У меня должны быть факты, свидетели. Мне еще давать их в суде. Я утешала себя этими мыслями.
Когда я, наконец, решила помыться, я без радости отметила про себя, что мое тело постепенно приходит в нормальное состояние. Не считая торчащих ребер, впалого живота, острых скул.
И где теперь моя красота?
Синяки прошли благодаря волшебной гребанной мазе за две штуки, а вот следы от укусов, язвы на руках и следы от его пальцев под ребрами остались на мне. И вряд ли они исчезнут бесследно.
Я решила во чтобы то ни стало запихивать в себя еду. Я не дам этому психу довольствоваться тем, что я уже на дне.
Да, Чонгук позволил мне выйти из комнаты. Но все это время я была столь разбита, что даже забыла об этом.
Я хотела навестить Энджи. Я хотела посмотреть хотя бы на то, как спит эта маленькая девочка. Мне просто необходимо было убедиться, что с ней все в порядке и над ней не издеваются. Да и просто увидеть единственный луч света, который был в этот доме и в моей жизни.
Меня даже не интересовал ни дом, ни его обитатели. Я хотела еще раз почувствовать на себе ее добрый и нежный взгляд. Прикосновение ангела к своей тлеющей душе, но даже оно не исцелит ее.
Шелковую простынь я обмотала вокруг тела, скрестила края и перевязала сзади на шее. Получилось шелковое платье в пол, ткань скрыла самые ужасные следы недавнего насилия. Оно висело на мне, и даже через ткань я видела, как проступают мои ребра.
Высушил меня. Он высушил меня, а прошло всего немного времени.
Я вышла из своей коробки ночью, оказавшись в полумраке бесконечных коридоров и лестниц этого огромного особняка. На полках с цветами, украшающими холлы, не было ни пылинки - везде идеальная чистота, которую ежедневно поддерживали десятки слуг. Я услышала голоса на первом этаже, и не решилась туда спускаться. По памяти я постаралась найти комнату девочки, но поворачивая раз за разом я заплутала.
Мечтала ли я жить в таком доме? Мечтала. Деньги дают свободу. Свободу жить, время наслаждаться этой жизнью. Деньги дают власть этим людям, этой семье, они на генном уровне не являются такими, как я. Они изначально - короли, а я - зверушка, которая должна была вырывать свой кусок хлеба и место под солнцем любым образом.
Здесь все было так чудовищно красиво - сверкание позолоченных рам, картины, пейзажи и абстракции. Почти на каждом столике в холле стояли вазы с фруктами и сладостями, и к своему несчастью я вспомнила клубнику...
Я остановилась у рояля, стоявшего в одном из коридоров, и печально провела рукой по минорным клавишам.
Я умела играть. Когда-то. Творчество зависело от моего настроения, но сейчас я бы сыграла только «Реквием по мечте».
Я бы променяла всю эту красоту на свой дряблый чулан, если бы была свободна.
Да, ну, Лиса? Правда? Ты ненавидела его. Ты всегда хотела другого. Получай. Желания сбываются, но всегда не так, как ты этого хочешь. Я содрогнулась от этого голоса в своей голове, но он исчез после кратковременного злорадного смеха, леденящего душу.
Изучения особняка продолжилось, и тут я увидела дверь, которая сразу привлекла мое внимание. Она была приоткрыта...будто кто-то вышел из нее недавно и второпях, в то время как все остальные комнаты были заперты.
Это была черная дверь, от нее исходило какое-то неприятное чувство, будто на ней была надпись: «Осторожно! Смертельно опасно!».
Я заглянула в щель, но ничего не увидела. Почти абсолютная темнота. Сердце в груди предупредительно сжалось. Предчувствие никогда не подводит меня, но...как я уже говорила, терять мне нечего.
Не знаю почему, но когда я вошла в темную комнату с маленькими лампами в виде свечей на полу меня охватил настоящий ужас. Дверь за моей спиной скрипнула, я придержала ее, чтобы она не захлопнулась.
Во мраке не было ничего кроме кожаного кресла, развернутого ко мне лицом. Оно было пустым. На полу перед креслом валялись веревки.
Все это походило на кадр из фильма ужасов или на мини-камеру пыток. На что-то очень нехорошее, от чего все мои нервы оголились, а инстинкт самосохранения отчаянно убеждал меня бежать.
Кто сидит в этом кресле? Куда он ушел? Почему обычно привязан? Может здесь сидят девушки, а Чонгук их пытает? Но никаких орудий пыток я рядом не видела.
Чувствуя, как вся затолканная мной еда просится наружу, я вышла из комнаты, охваченная леденящим страхом.
Просто комната. Просто кресло. А мне уже страшно. Да что со мной такое?
Я захлопнула дверь, а когда вновь потянула на себя дверную ручку, она не открылась. Только сейчас я заметила, что вместо замка на двери, был приклеен сканер - такие ставят на дверях, чтобы внутрь можно было войти только по отпечатку пальцев.
Стало еще неприятнее. Я точно заглянула туда, куда заглядывать не следовало.
- Жаль, что ты захлопнула эту дверь, - содрогаюсь от хриплого голоса, раздающегося за моей спиной. Медленно поворачиваюсь, и вижу перед собой двух мужчин. Один из них очень преклонного возраста. Седой, лицо покрыто глубокими морщинами, которые уже не исправить пластической хирургией. Человек, стоящий передо мной, выглядит так, будто знал много страданий и прожил несколько жизней. По глазам я сразу определила, что передо мной стоит никто иной, как Чон Барт. Дедушка Чонгука. Эти глаза Чона с черной каймой вокруг радужки, просто генный дар и одновременно проклятье. Правда, глаза Барта серые, но не менее магнетические, чем у Чонгука.
- Уууууух, - присвистнул молодой человек, что стоит рядом с Бартом. Очень юный, наверное, он почти моего возраста. Он пристально оглядывает мои ноги, торчащие ребра и выпирающую грудь (точнее то, что от нее осталось) и наконец поднимается к лицу, одаривая меня ослепительной голливудской улыбкой.
А это кто?!
- Юная леди, что вы забыли здесь в такой поздний час? - очень манерно, но все также властно, как и его внук, говорит Барт.
- Всегда знал, что у Чонгука отличный вкус, - юнец продолжает оглядывать меня плотоядным взглядом.
- Чимин, где твои манеры? Девочка, судя по всему, и так запугана, - Барт зловеще улыбается. Я узнаю эту улыбку. Чонгук улыбался точно так же - так улыбается маньяк прежде, чем перерезать горло своей жертве.
Мне вновь стало нехорошо.
- Девушка, очевидно, заблудилась и не знает, что сунула свой нос туда, куда не следует. Я настоятельно советую тебе больше никогда не заходить в эту дверь. Последствия могут быть непредсказуемыми, - загадочно сообщает мне Барт, начиная терять ко мне интерес.
Все это время я молчу, абсолютно растерявшись. В этом доме вообще нет ни единого человека (не считая Энджи), кто способен сострадать мне или спасти меня. Барт считает нормой, что внук завёл себе человека вместо экспериментальной мыши, а этот моложавый парень вот-вот повторит то, что со мной сделал Чонгук. Все ясно по его взгляду.
- Чимин, проводи девушку. И будь добра, побольше ешь перед аукционом. Никто не хочет видеть кости, обернутые в двести миллионов долларов, - Барт раздвигает губы в фирменной пронзительно-страшной улыбке и оставляет меня с подозрительным юнцом.
- Может, согреть тебя, детка? - прижимаюсь к стене, стараясь успокоиться. Это не Чонгук. Это просто кто-то из местных дьяволов, но он не причинит мне вреда.
Что-то подсказывает мне, что Чонгук придет в ярость, если этот парень начнет приставать ко мне. Я пытаюсь, отчаянно пытаюсь себя успокоить, убедить себя, что мне нечего бояться.
А хуже всего, что в этот момент я думаю о Чонгуке как о своем защитнике. Это убивает.
- Тебе не хватит огня, - уж этого юнца я могу поставить на место. С ним не страшно вести себя так, как я и всегда вела себя с мужчинами. Так, будто это они должны целовать мне ноги. Чимин меняется в лице, я набираюсь еще большей смелости, понимая, что этого «самца» я смогу загнать в угол.
Ох, как я скучала по своей власти над мужчинами. Я знала, знала, что мне нужно, чтобы восстановить энергию в своем теле, и решила воспользоваться этим шансом. Своей внешностью, хитростью, и очарованием.
- Кто ты в этом доме? - смелею окончательно, пока Чимин указывает рукой на один из коридоров. Я направляюсь за ним.
- Сын Стеллы, - коротко поясняет он, и в мыслях я быстро вспоминаю, кто такая Стелла. Жена Барта. Мать Энджи. Это брат маленького ангелочка. Ох уж эта родословная Чонов, сколько их вообще?!
- Тебя не удивляет мое присутствие в этом доме? - пытаюсь вытянуть максимум информации.
- Слегка - да. Такого не было, после того, как Чонгук женился на Дженни. Он завязал с экспериментами.
- Какими экспериментами?
- Хм, не я здесь гребанный гений, а он, - фыркает Чимин и гляит на меня с нескрываемым раздражением. Все ясно. Избалованный, высокомерный Озабоченная семейка. Они вообще могут думать о чем-нибудь еще? Или...дело во мне?
«Ты умеешь обволакивать мужчину.»
- Я думаю, это не твое дело. Моя девственность, - «которой уже несколько недель, как нет».
- Но ты же хочешь выбраться отсюда. Убеди меня, что я должен помочь тебе, - Чимин опирается на стену с самодовольным видом павлина, распустившего свой пестрый хвост.
Чимин, вероятно, блефует. Он не может иметь власть над Чонгуком и, естественно, он никак не может мне помочь. Только информацией.
Я решила вступить в игру. Пришлось разбудить свою хитрость, заваленную руинами. Пришлось вдохнуть в себя жизнь, чтобы еще побороться.
- Хочу. Я дам тебе то, чего ты хочешь, - я выдавила из себя томный голос с придыханием, на что зрачки Чимина расширяются, реагируя мгновенно.Он - очень легкая жертва для моих «женских чар».
Теперь уже я чувствую себя настоящей хищницей. Не жертвой. Сильной. Я бы могла его раздавить...и в этот момент, я прекрасно понимаю жадного до власти Чонгука. Это особый вид наркотика - манипулировать другим живым человеком. Извращенное удовольствие, на которое способны не все люди. Только самые грешные, порочные, смелые и отчаянные. Такие, как я. Такие, как Чонгук. Мы с ним из одного теста. Только сейчас я поняла это. Подобное притягивает подобное. Ваш выбор, ваш мужчина - это всегда ваше отражение.
- Только при одном условии, - я склоняю голову, слегка потянувшись к Чимину. Парень напрягся. Он прям-таки предвкушает слияние со мной. Я вижу это в его глазах. Но он бы не решился, не решился взять то, что ему не принадлежит и присвоить. Он не завоеватель. Он - раб. Я, как и любая другая женщина, всегда чувствую слабость мужчины.
- Внимательно слушаю тебя, горячая девчонка... - сдавленно произносит он, я замечаю как улыбка медленно сползает с его лица, когда я запускаю руку в его волосы. Нежно перебирая их пальчиками я дотрагивалась до кожи его головы, делая нежный массаж.
- Расскажи мне, зачем я так нужна Чонгуку? Почему это больше, чем месть? Ты...знаешь... - с легким стоном выдыхаю у его уха, мои пальцы мягко скользят по линии челюсти парня.
Я чувствую себя коварной, и в то же время...виноватой. С ужасом я представляю, будто Чонгук стоит за моей спиной и наблюдает за этим. Я предаю его. Нет, нет, нет, откуда у меня эти мысли?
Ты предаешь своего Хозяина. Ты должна любить его, желать его, боготворить его. Это - твоя программа.
- Может, нам не стоить болтать, а сразу приступить к делу? - медленно провожу языком по своим губам.
- Я знаю не так много. Чонгук же всегда был странным. Закончил Йель, ни разу не провалившись на экзаменах. Его мозг идеальный механизм, но и у идеального механизма есть сбои...понимаешь, о чем я? Гребанный любимчик, везде лидер. Вундеркинд. Вообще-то, он искусный манипулятор. Как и его сумасшедший папа, как и Барт. Но Чонгук это нечто гораздо хуже. Ты красивая кукла, подходящая для его игр. Думаю, ты нужна ему, чтобы проверить, насколько он сможет взять такую, как ты, под свой контроль. Он любит, когда девушка ему подчинятся, - все это время, пока он говорит, я поглаживаю его плечи, почти не чувствуя отвращения, которое я постаралась задвинуть. Я должна узнать хоть что-то. Удивительно, как соблазнение развязало язык этому парню. - Но не любит, когда это достается слишком легко. Ты два в одном - и месть, и эксперимент, а может, он преследует еще десятки других целей. Ты - развлечение. Игрушка и кукла. Это как купить новую машину и использовать ее, пока не надоест. Потом поменять на другую, когда машина сломается...все «машинки-игрушки» Чонгука в его жизни ломались довольно быстро. Тебя устроит такой ответ? А теперь ты встанешь на колени и отсосешь мне?
В ответ мне хочется его ударить. Но я сдержалась, продолжая стреляя в него глазками.
- Конечно, с удовольствием, - я наклоняюсь к Чимину, его губы так близко, но я не собираюсь дарить ему свои. Согнув ногу в колене, я со всей дури бью парня коленом по яйцам.
Он сгибается в три погибели, иступлено заорав.
- Ой, - картинно прикрываю рот рукой, изображая на лице сожаление. - Думаю, сейчас тебе так больно, что тебе уже ничего не хочется. Правда?
- Сука! - ревет он, по-прежнему жалобно постанывая. Но я знала, знала, что он не тронет меня в овтет. Если он что-нибудь со мной сделает Чонгук свернет ему шею.
- Я? Сука? Я настоящий Ангел, - улыбаюсь, быстро открыв дверь в спальню и, захлопнув ее, пытаюсь отдышаться, все еще прислушиваясь, как Чимин материт меня за дверью.
Кровь бурлит, искрится, пульсирует. В зеркале шкафа я наблюдаю на своем лице сумасшедшую, но живую улыбку.
Есть еще порох. Я не сломлена. Я смогу бороться. Наверное...
Уверенности у меня убавляется, когда я снова оглядываю свое тело. Лучше не смотреть. И не вспоминать.
Я надеялась, что это будет первая ночь без кошмаров за долгое время, и медленно сняла с себя простынь, которую превратила в платье, положила на кровать.
Голос, наполнивший комнату, вселил в меня леденящий ужас. Радость исчезла, когда я услышала мужское эхо, которое раздавалось в каждом углу комнаты. Это был голос Чонгука. Нет, я находилась в здравом уме - это не галлюцинация, это его реальный голос. В комнате установлены динамики, благодаря которым я прекрасно его слышу, где бы Чонгук не находился?
Динамики были везде.
Чонгук заполнил все пространство вокруг меня.
- Что это было, ягодка? - тело пронзает дрожь, забираюсь в кровать и накрываю себя одеялом. Словно это поможет. Чонгук далеко, он может говорить откуда угодно. Может, он работает, а может, находится в своей квартире, другом доме или в соседней комнате. Я не знаю. Но он рядом. Все время наблюдал за мной и поселился внутри. Сукин сын.
- Отвечай, - в его голосе звенит металл. - Помой руки, детка. Сходи сейчас же и помой их. Я хочу, чтобы твои пальчики не знали прикосновений к кому-либо кроме меня. Быстро! - последний приказ не оставляет мне выбора.
Я помою руки, черт возьми. Мне не сложно. Лишь бы это было все, что ему нужно от меня. Лишь бы он заткнулся и дал мне уснуть.
Возвращаюсь в кровать, все еще отчаянно надеясь...что в моей комнате нет скрытых камер. Но судя по всему они здесь установлены, и не одна.
А значит Чонгук видел все, что я делала. И...у него...есть...записи...
На пленке. То, как он меня трахает. То, как я истекаю кровью.
Эта информация тяжелым камнем осела в моей груди.
- Молодец, послушная девочка, - хвалит Чонгук, и я практически физически ощущаю его одобрительное поглаживание на своей коже. - Мне понравилось, какой ты бываешь иногда. Но со мной ты такой никогда не будешь, даже не пробуй. Со мной это не пройдет, Лиса.
- Чего ты хочешь...
- Хочу, чтобы ты думала обо мне. Ты отвлеклась от этих мыслей, шляясь по особняку, я это чувствую. Так не должно быть, Лиса. Ложись поудобнее, - его голос почти убаюкивает меня, я тону в шелковых простынях, изнывая от страха. Возбуждения я не чувствую, только оголённый ужас от того, насколько он держит меня под контролем.
- Пожалуйста, - я сама не знаю, о чем его прошу. - Я хочу спать.
- После оргазма сладко спится, моя хорошая. Моя девочка, возьми клубничку и съешь ее. Хочу посмотреть на твои красные губки, - мягко произносит он. Так разговаривает мужчина с маленькой девочкой, с принцессой, с девушкой, которую любит всем сердцем. - Бери, - давит мужчина, и уже теперь в его голосе звучат деспотичные нотки.
Слушайся. Не создавай стрессовых ситуаций.
Я беру клубнику и антисексуально отправляю ее в рот.
- Еще. Сделай это медленно, Лиса. Мне на экране все видно не так, как в жизни. Или ты хочешь, чтобы я пришел и затолкал тебе ее в рот сам?
В который раз интересуясь «за что мне все это?», съедаю клубнику медленно, наслаждаясь ее вкусом. Ягода стала для меня афродизиаком. Спусковым механизмом, который пробуждает во мне желание. Это я уже поняла. Тело реагирует мгновенно. Я расслабляюсь, ощущая внутри сладкое томление. Оно мне нравится - это и пугает.
Этому сладкому чувству сложно противостоять. Его хочется. Снова и снова. Бесконечно пробовать, ощущая каждый оттенок вкуса.
- Вот так, хорошая девочка. Раздвинь ножки, моя принцесса. Давай-давай, - его голос меня пьянит и уже не вызывает отвращения. Но это вожделение мне навязано, я знаю. Всей душой я ненавижу Чонгука. Но он дергает за ниточки, и его кукла танцует.
Мы - пазлы.
Кукловод и марионетка.
Тиран и жертва.
Да, красавица и чудовище.
Сказка стара, как мир, и я стала главной героиней этого извращённого романа. Я уже не воспринимала реальность, как что-то настоящее. Хотелось думать, что все это происходит не со мной. С Лисой. Не с Лалисой.
Я раздвигаю ноги, уже прекрасно понимая, к чему ведет такая просьба. Коленки слегка подрагивают, выдавая мои истинные ощущения.
- Мой член соскучился по твоей киске. Я вижу ее, моя девочка. Она такая сладкая, Лиса. Положи на нее свои пальчики. Представь, что это я к тебе прикасаюсь.
Я замешкалась. Бороться, мне нужно бороться. Но как? Не послушаюсь - будет хуже. Я не хочу избиения и насилия.
Второго я просто не вынесу.
- Я сказал, прикоснись к себе и представь, - его голос не оставляет мне шансов. Подчиняюсь, ощущая жар меж бедер.
- Бесполезно бороться, Лиса. Я не хочу причинять тебе вреда. Просто слушай все, что я скажу и делай это. Иначе я приду. Я здесь, недалеко. И приду я в гневе, - нервно сглатываю, понимаю, что сейчас я он прикажет мне ублажить себя на камеру. Для него. Для его утехи.
Сама мысль об этом заводит меня. Если бы это был мой мужчина, если бы между нами была любовь...возможно, нет в этом ничего плохого и постыдного. Но у нас все не так. Отвращение к Каю столь же сильное, как и желание.
- Я здесь. Я рядом, - откидываюсь на подушки, прислушиваясь к его голосу. Он растворяется во мне, заполняет меня. - Я хочу чтобы ты приняла все, что я тебе дам. Мой язык, мои пальцы, мой член. Ты хочешь его?
- Нет, - упрямо слетает с моих губ.
- Я возьму то, что принадлежит мне силой. Ты этого хочешь?
- Нет!
В комнате раздается глухой смех Чонгука. И он звучит как-то искренне. Словно его искренне забавляет мой страх.
- Тогда, не лги мне. Я единственный мужчина в твоей жизни. Ты хочешь только меня. Ты живешь мной и дышишь мной. Повтори эти слова несколько раз, - незаметно для себя, я проваливаюсь в странное состояние транса. Все тело охватывают мурашки, и под страхом того, что Чонгук заявится в мою комнату, я повторяю его слова.
- Ты единственный мужчина в моей жизни. Я хочу только тебя. Я живу тобой. Дышу тобой, - на тело опадает горячая волна, собравшая свой гребень внизу живота. Там она и обрушивается, заставляя бедра крутится против моей же руки. Нет, его руки...его члена...его тела. Сильного. Твердого и горячего, как раскалённый металл.
Сама не ведаю, что творю. Я отдалась греху. Повиновалась человеку, которого ненавидела, но который обладал даром подчинять меня своей воле.
Меня шатает на краю пропасти, пока я повторяю эти слова. До тех пор, пока Чонгук не произносит:
- Ох, малышка. Ты бы видела, какой я твердый от такого зрелища. Почувствуй его в себе. Глубже проникни пальчиками в свою девочку. Сильнее! Блядь, - выругался он, и от слов Чонгука меня бросает в испепеляющий жар. Потом в холод. Я слышу в нем ноты...обреченные ноты. Будто он сам горит. Там, за стеной, или на другом конце света.
С моих губ срывается стон, и я тут же слышу стон Чонгука, оглушительно падающий на стены моей «коробки». Я пылаю от этого стона.
Он человек. Он, черт возьми, даже умеет стонать.
Это для меня гребанное открытие, которое сбивает меня с ненавистных мыслей. Он так ласков со мной сейчас...
Я полностью отождествляю себя с этим мужчиной. Только с ним. С насильником. С похитителем моей души и тела. Я ненавижу за это нас обоих.
- Скажи что-нибудь. Первое, что придет тебе в голову.
- Ненавижу тебя, мразь, - с придыханием признаюсь я, пока мои бедра извиваются в попытке разогнать горячее возбуждение.
- Что-то ты осмелела, малышка. Мне это нравится. Продолжай. Ругай меня. Не сдавайся, Лиса, - шепчет он, глухо рыча.
Я слышу его рыки и стоны. Между нами происходит что-то слишком интимное, фееричное, то, что выходит за грани дозволенного. Что-то запретное и нехорошее. Я словно под кайфом. Ничего не понимаю и не помню боли. Сегодня он ее забрал. Сейчас.
- Я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу. Чонгук, я ненавижу тебя. Дышу этой ненавистью...дышу тобой, - я шепчу эти слова словно в бреду, моя рука быстро скользит меж моих ног, и я чувствую, что скоро взорвусь от огня, что внутри меня.
- Да, это я, малышка. Жду не дождусь момента, когда трахну тебя. Это случится. Скоро. Все будет иначе. Мы начнем все заново. Ты познаешь мой член везде, - дальше Чонгук будто заглушил микрофон, чтобы я его не слышала. Я слышу только первые ноты его хриплого и очень яркого стона.
От одного этого звука я вскрикиваю ему в ответ и чувствую, как быстро мои внутренние мышцы сжимают пальцы. Я сошла с ума.
Окончательно.
Я кончила, занимаясь такими вещами со своим же мучителем. Уму не постежимо.
- Тебе ясно? Запомни это чувство. Это даже не одна сотая того, что ты испытаешь в реальности. Да, настолько это сладко.
Оргазм отрезвляет меня, и несмотря на слабость в теле, гнев ко мне возвращается. Хочется помыться. Помыть руки. Стыд накрывает также сильно, как и возбуждение. - Прошу, оставь меня в покое... - очень тихо умоляю я, прикрываясь одеялом.
- Завтра начнется твой ад, Лиса, - Чонгук усмехается. От нежности в его голосе не остается и следа. Зверь сейчас сыт и груб. Он наигрался. - Спи, котенок. И спи хорошо. Без кошмаров. Их тебе хватит и в жизни, - новая порция усмешки и Чонгука «отключается».
Падаю носом в подушку, кусая ее, истребляя ее зубами. Нервоз, психоз, галлюцинации. Я чувствую себя так, будто нахожусь в психушке. Я нуждаюсь в лечении. Но и оно невозможно. Чонгук только начинает ковыряться наточенными лезвиями в моей душе.
Зарыдала беззвучно, не понимая себя, внутренний голос, что укорял меня.
Я отрубилась, потому что слабость и сладость в теле после оргазма просто отключили сознание.