ДЕМОН ВНУТРИ МЕНЯ 18+

Глава 35

ЛИСА

Я уже и забыла, что такое «доброе утро». Доброе утро – это когда ты, как минимум, свободен. Как максимум, знаешь, что проведешь время продуктивно и с пользой. Но это все больше меня не касалось. Я вещь, которая пылится в своей коробке и ждет прихода господина.
Я одеваю приличную одежду – бельевой шелковый топ (ничего антисексуального в шкафу по-прежнему нет) и обтягивающую юбку. Не знаю, чего хочу этим добиться. Но я собираюсь походить по дому. Пообщаться с прислугой. Поиграть на фортепиано в коридоре. Хоть как-то развлечь себя…
Бездействие меня уже порядком достало. Я надеялась, что Энджи дома, и я смогу провести день с ней…
Я провожу рукой по шикарной отделке одой из стен особняка и вздыхаю. Почему, почему я всегда мечтала об этой роскоши?! Разве она имеет значение, когда у меня в душе черная дыра из дерьма и грязи? Я не знаю. Но я, определённо, перестала рассчитывать на счастливый конец. Я испробовала, казалось, все. Отвечала на насилие любовью. Все уже кончено. И все тщетно.
Все чаще я стала думать о Дженни и о ее «самоубийстве».
Ты умрешь из-за меня. Также, как Дженни.
Неужели я была права, и Чонгук убил человека? Убил любимую жену?! И зачем он тогда написал мне об этом сам? Как бы там ни было, это была улика и зацепка. Могла бы я передать ее хоть кому-нибудь. Валери, например…
Это стало бы моим спасением.
Чонгук бы оказался там, где ему и место – за решеткой.
Внутри себя я начинаю скулить, как побитая собака. Это предательство…настоящее предательство.
Внезапно мое сердце на миг замирает от страха. Я вижу очередную картину из фильма ужасов. В плохо освещенном коридоре стоит одинокая женщина и смотрит мне прямо в глаза.
– Где Уилл? – растерянно шепчет она, обнимая свои хрупкие предплечья. Женщина выглядит очень худой. На лице ее не так много морщин, но синяки под глазами, тяжесть на лице и пустой взгляд…по описанию Хиллари я понимаю, что вижу перед собой никого другого, как маму Чонгука.
Вот она. Женщина, что породила на свет это чудовище.
Но когда я гляжу на нее, я испытываю тоску и жалость…я вижу в женщине отражение собственного душевного состояния.
Вот, значит, как выглядит истощение. Вот так. Голые коленки, белая сорочка, тонкие и ломкие волосы…избитое горем и зависимостью лицо. Так выглядят наркоманы. Да только я уверена, что эта женщина никогда в жизни не сидела на химических препаратах. Тут было что-то куда сильнее.
В глазах – ни признака жизни. Потерянность. Растерянность. И, в конце концов, отчаянье.
– Вам помочь? – не знаю, что мне делать. Она сумасшедшая, и мне, наверное, стоит бояться…в то же время я цинично понимаю, что эта женщина огромный носитель информации о моем губителе.
– Я потерялась, – она говорит так тихо и хрипло. Будто не разговаривала годами или делала это крайне редко.
Я оглядываюсь по сторонам, но в коридоре никого нет: ни Хиллари, ни Джозефа, ни охраны…
– Я отведу вас к дворецкому. Он поможет вам, – протягиваю женщине руку, но она смотрит на меня с недоверием. Потом все-таки позволяет взять ее ледяную ладонь. Несмотря на холод, от женщины исходит внутренне тепло. Точнее…его остатки.
– Вы…, – она спрашивает все-так же растерянно и неуверенно. – Новая няня Коула? Моего мальчика…моего любимого мальчика.
– Эм, простите, но я не знаю, кто такой Коул. Вашего сына зовут…Чонгук.
– Чонгук, – тихо шепчет она. – С ним все хорошо. Он в безопасности. Он рядом. А Коул совсем один.
Мне становится не по себе от этих слов. Мороз по коже. Фильм ужасов достиг апогея и кульминации…
– Уилл может обидеть его. Я знаю. У меня не было выбора, – она смотрит на меня, находясь будто в каком-то своем мире. Если я знала кто такие Уилл и Чонгук, то про Коула я не имела понятия. Может…это умерший брат Чонгука?! – Все из-за меня, милая. Из-за меня так сильно пострадали мои мальчики. Я была слепа. Он ослепил меня. А я его. Я должна была уничтожить его, пока он не уничтожил моих мальчиков…
Про него говорила Хиллари. Боже, насколько же несчастна эта проклятая семья?! Мне было так жалко эту женщину. И я не хотела бы через тридцать лет выглядеть также…
В следующую секунду моя жалость к женщине испаряется.
– Кто ты!? – немного истерично спрашивает она, поморщившись. – Его любовница?!
– Нет, что вы…
– Не лги мне! Не лги! Не лги, прошу…я же не смогу жить с мыслью, что он с другой. Люблю его больше жизни. Я дышу им, милая… – по ее щекам текут мелкие слезы, а потом она отпускает мои руки и закрывает лицо своими руками. – Он такой красивый, такой добрый и заботливый. Чудовищно страстный. Мы с ним летали, понимаешь, летали! Мы горели. А потом сгорели. До тла. Никогда…никогда не влюбляйся, милая. Мои мальчики пострадали из-за меня, понимаешь? Никогда не люби избранного больше своих детей…это неправильно! Видишь, что со мной стало?! Видишь?! Свои слезы я сдерживаю. Не хочу брать боль этой женщины на себя, хотя чувствую…чувствую и вижу, что ждет меня. Если с корнем не вырвать из сердца паразита, которого посадил там Чонгук.
Нельзя терять рассудок. Нельзя. Любовь должна исцелять. А не убивать. Это все, что я знаю…
А эту женщину любовь убила. Любовь ли? Но, очевидно, Чонгук недалеко ушел от своего отца. Блядство, манипулирование, распущенность и издевательство в крови у этой проклятой семьи.
Я слышу голос Чимина и Джозефа, женщина дрожит, когда они приближаются.
– Уведите ее в комнату. Девчонку оставьте, – спокойно произносит Чимин, и я оборачиваюсь, глядя в лицо юнца, что пытался меня «соблазнить». Надеюсь, он еще помнит мой удар.
– Вот мы и встретились, красотка, – в его голосе нет обиды и злобы. Но он продолжает с интересом рассматривать мое тело. – Охренеть все же. Ты шикарна. Наверное, у него стоит, как только он видит тебя. Издалека.
Комплимент мягко говоря не уместный.
– Мне нужно идти, – кидаюсь в сторону, но парень хватает меня за руку. Достали. Как меня все достали! – Не так быстро, детка.
– Чего тебе?
– Хочу тебе помочь.
– С чего вдруг? – одергиваю руку, но Чимин настойчив.
– С того, что я, как и ты, хочу избавиться от своего высокомерного племянника. И мне очень нужна любая твоя помощь.
– Ты шутишь? Очередная подстава? Кто ты против Чонгука?
– Пока никто. Но, поверь, я ненавижу этого ублюдка не меньше твоего.
– И чем я могу помочь тебе, учитывая свое рабское положение?!
– Рабское? Разве на шлюх тратят пять миллионов за вечер?
– Откуда ты знаешь?
– Хакер. Отслеживаю карточки Чонгука, – Чимин проводит языком по зубам, и меня передёргивает.
– Не знаю, как, но ты забралась к нему под кожу, – Чимин прищурил глаза. – Очаровала, очевидно. Внешности даже такой, как у тебя, было бы мало. Хотя… Поверь, мужик никогда не станет тратить столько бабок на шлюху. На дырку. Ты что-то большее, как это не странно.
– А ты у нас прекрасно разбираешься в людях…
– Окончил курсы по психологии, – острит Чимин, и я сдаюсь.
– И что? Чем могу помочь тебе я?!
– Информацией. И тогда я обещаю, что сделаю все, чтобы освободить тебя.
– Валяй. У меня все равно нет никакой информации о Чонгуке. Он для меня настоящая загадка.
– Он рассказал тебе о Дженни?
– Конечно нет! Он не делится со мной ничем личным, – когда я сказала об этом вслух, стало даже неприятно.
– А о своих проблемах? Жаловался на что-нибудь? Может, головная боль? Тошнота?
– Издеваешься?! Он не умеет жаловаться. Мы с ним либо трахаемся, либо деремся, либо дурачимся. Весь функционал живой куклы, ясно?
– Ясно, ясно. Не кипятись, а то я закипаю…
– Отпусти, иначе я все ему расскажу. Сдается мне, ему не понравится, что ты копаешь под него!
– Он под меня уже копнул. Ты не представляешь, в чьих ты руках, детка…
– Поверь, представляю. Ты даже не понимаешь, насколько я уже все поняла. И как опасен этот человек…
– Что ты имеешь в виду?
Не предавай его. Не предавай своего хозяина, Лиса…
– Видела, какие у него предпочтения…в постели. И они для меня неприемлемы. К тому же, он угрожает мне, что убьет меня. Солгу, если скажу, что не мечтаю увидеть его на скамье подсудимых.
– Хочешь, я попробую это устроить? Но нужно время. И помощь. И веские причины.
– Того, что ваша семейка держит меня в рабстве, недостаточно? Вы все сообщники преступления.
Чимин глухо рассмеялся.
– Это законно. Ты вещь, тебя купили. Собственность. Ты сама продалась, но суть не в этом. Я просто надеюсь, что ты будешь благодарна, мы посадим его, и хорошенько отблагодаришь.
– Ты помешанный? У тебя девушки нет?
– Они – не ты.
– Кто «мы»?
– Те, кто хочет, чтобы Чонгук лишился всего, что у него есть. Но это невероятно сложно.
– Не боишься, что я все расскажу ему о нашем разговоре?
– Ты не расскажешь. Он умело запудрил тебе мозги, но, девочка, ты умная. Головой понимаешь, что его лучше изолировать от общества. Какой уж тут сенат. Но людям он зубы заговорить сможет. Если не испортить его репутацию снова, его уже ничего не остановит. Ты говоришь, что он угрожал тебе. На словах? Надо записывать такое, детка.
Не говори ему. Не показывай ему записку.
– Он написал это в записке, – чуть не плача, рассказываю Чимину. Я предательница.
Предательница.
– Она есть у тебя? Ты должна отдать ее мне. Если хочешь помочь и себе, и мне.
– Барт знает о том, что ты хочешь посадить его внука?!
– Барт такой же, как и все Чоны – Чимин крутит пальцем у виска. – Ты не знала?
– О чем?!
– Не важно, – он наклоняется ко мне и говорит шепотом. – Оставь мне записку под крышкой фортепиано до послезавтра. Мне нельзя подходить к твоей комнате. Если записки не будет – на спасение можешь и не рассчитывать. Даже если я посажу Чонгука в тюрьму, я сделаю все, чтобы его вещи достались мне. Может, я и не такой садист, как он, но и пять миллионов за вечер я на шлюху тратить не буду, – он усмехается и проводит языком по внутренней стороне щеки.
Так мерзко. А потом уходит, небрежно посвистывая.
Этот дом полон чертей и бесов. Все дело в доме, в обстановке. Потому что этот бес теперь есть и во мне.
Внутри меня тоже сидит демон.