Alice // Michael Clifford [Russian Translation]

0.3

М А Й К Л

-

По правде говоря, жизнь была не всегда. Было время, когда это стоило того, чтобы жить, но не сейчас. Теперь это темная пустота, и я не могу увидеть свет.

Когда мне было шесть лет, родители повезли меня в зоопарк. Это не много, но шестилетний получает то, что шестилетний хочет. Мы гуляли весь день, держа жутких тварей и говоря с картинами со львами.

Я до сих пор не знаю, что произошло в этот день. В одну секунду моя мама улыбалась за камерой, в другую - она корчилась в агонии на бетонном полу. Люди бросились на помощь, когда я стоял, держась за моего отца. Он хотел помочь ей, но он не отходил от меня. К тому времени, как мы приехали в больницу, было слишком поздно.

Мамы уже не было.

Мы ничего не могли больше сделать, и, если честно, я не знал, что меня ожидало. Я был шестилетним мальчиком, который только что потерял мать, - столько, сколько мне бы хотелось, чтобы оставаться сильным, но я знал, что я никак не мог.

Жизнь была другая без моей матери. В доме было гораздо тише, и там был опустошен воздух, окружающий нас. Я не ходил в школу несколько дней - я не мог перестать плакать, и мой отец был слишком убит горем, чтобы функционировать. Мы съели всё, что было у нас в холодильнике, пока, наконец, не было практически ничего. Папа, наконец, переехал из кресло-качалки, стаявшей в углу комнаты.

Он сказал: «Сынок, ты должен ходить в школу. Неважно, что говорят тебе, будь сильным.» Я так и сделал. Я ходил в школу с высоко поднятой головой. Все давали мне слова сочувствия и взгляды с жалостью, когда я плелся по коридорам. Я помню, мы сделали открытки ко Дню отца в школе. Я написал красивое сообщение внутри открытки о том, что я всегда буду любить моего отца, даже когда мамы не стало. Я показывал ему, что я могу быть сильным.

Школьное время закончилось, я уже почувствовал неладное. Вместо того, чтобы папа забирал меня, пришла миссис Роуленд, наша соседка. Ей это не нужно было. Я уже понял, что папа сделал что-то иррациональное, и что я был совсем один в этом холодном, жестоком мире.

Вы можете догадаться, что произошло после этого. Я был послан из дома в детдом, пока, наконец, одна семья не приняла меня. Они хотели менять мне фамилию, но я отказался. Мне нужно было сохранить память о моих родителей в живых. Семья, которая приняла меня, не очень-то большая. Я оценил наличие семьи - они приняли меня, когда я нуждался в компании, но им никогда не вернуть долг. Я просто был их усыновленным ребенком, который делал для них всё, что им было нужно. Ничего больше, ничего меньше.

Сегодняшний день ничем не отличается. Даже когда мне восемнадцать лет, ко мне всё ещё обращаются в каждом удобном случае, словно я был не лучше, чем человек с улицы. Стелла, моя "мама", отмечала сегодня 43-й день рождения, поэтому мы были в ресторане с едой. Даже тогда я становлюсь человеком, который исполняет её желания.

– Майкл? Не мог бы ты сфотографировать семью?

Харпер, моя старшая сестра и, мол, единственный человек, который сейчас заботится обо мне, прервала её:

– Разве он не должен быть тоже в кадре? Я имею в виду, он семья, мама, – я благодарно улыбнулся и взял фотоаппарат.

– Все в порядке. На самом деле это не так, в любом случае, – промямлил я. Я сделал несколько фотографий и передал камеру Стелле. В основном, так и прошел вечер. Они все веселились, а я сидел, глядя на них и чувствуя себя побежденным, зная, что я никогда не буду принят в любом месте. Когда мы вернулись домой позже, я был сыт по горло. Я устал делать всё в том месте. Мне было 18 лет, ради бога. Мне не нужно с этим мириться! Честно говоря, Харпер будто прочитала мои мысли. Она вошла в мою комнату и протянула мне теплый кусок бумаги, который явно только что вышел из принтера.

– Что это?

– Это квитанция на билет на поезд, – сказала она просто. – Он идет прямо в аэропорт.

– Зачем мне это? – спросил я устало.

– Майкл, это для твоего же блага. Уезжай отсюда, Майки. Ты стоишь гораздо большего, чем то, что делает из тебя эта семья, и ты это знаешь. Сделай что-то полезное в своей жизни, сделай что-то для себя. Не трать жизнь зря, где тебя никогда не оценят, как нужно, – сказала она, начиная забрасывать кое-какую одежду в сумку. Я стоял неподвижно, глядя на неё.

– Я не могу просто уйти, они поймут, что что-то не так.

– Майки, уходи. Нужно убираться отсюда, нравится им это или нет. Пообещай мне одну вещь.

– Всё, что угодно, – прошептал я, потянув её в объятия.

- Оставайся в безопасности.