Одиночество вдвоем

Глава 16.

***
— Я старался, мам, — парень пыхтит, сидя в салоне автомобиля. Он ещё не отъехал от старой мастерской, надеясь, что кто-нибудь, да выйдет, но даже О'Брайен игнорирует его звонки.
Ник прижимает к уху телефон, кусая губы и, правда, нервничая, смотрит на строение, пытаясь, хоть что-то разглядеть в окнах, но ничего. Солнечный свет мешает, «оседая» на пыльных стеклах окон, отражается. Мать Ника высказывает свое недовольство сыну за то, что даже такой пустяк выполнить не в силах, а парень молча выслушивает, хотя мысленно совершенно не здесь, слова в одно ухо влетают, через другое вылетают. Зря он рассказал родителям об Эви, хотел просто дать знать, что появился человек, который его заинтересовал, а вот, что из этого вышло. И Ник понимает, отчего они так завелись.

Ведь Эви дочь мистера Дулгаза.

В комнате тихо. Гнетущая атмосфера подкосит рассудок любого здравомыслящего, кем сейчас не является ни Эви, ни Дилан. Парень стоит у стола, всё время отходит от него, начиная бесцельно бродить кругами, редко, но бросая на девушку косой взгляд. Та сидит на его кровати. Прижимается спиной к стене, согнув ноги, а руки держит между ними, задумчиво опустив голову. Она пыталась вызвать рвоту, но из-за недавнего опустошения желудка ничего не выходило. От всего, что можно, избавилась ещё утром. И теперь остается только ждать. Дилан точно не знает, как проявит себя наркотик, тем более, учитывая тот факт, что у Эви больной организм. Хотя, это не самое главное.

Уже целых два часа никакого эффекта: ни усилившейся боли в животе, ни учащенного сердцебиения, ни расширенных зрачков, головной, суставной боли. Эви спокойно и глубоко дышит, порой поднимая виноватый взгляд на Дилана, хотя здесь ещё неизвестно, кто виновен в произошедшем. Девушка всё равно хмуро ворчит, ругая и себя, и парня, который лгал ей всё это время. Теперь ясно, отчего он так выглядел по утрам и плохо чувствовал себя в течение дня. Эви внимательно следит за своими мыслями, за ощущениями, боясь пропустить тот момент, когда рассудок помутнеет, переступая черту здравого, надеется, что всё ограничится физической болью, которую кое-как, но умеет терпеть. Правда, каким бы образом она себя не позиционировала, темная пелена всё равно накрывает сознание, даря сладостное, какое-то необычное удовлетворение, которое окончательно сносит крышу Эви.

Дилан стоит у стены, кусая костяшки ладони, и от внезапного движения на кровати поднимает глаза, внимательно уставившись на девушку, волосы которой скрывали лицо. Она качается из стороны в сторону, наклоняя голову то в один бок, то в другой. Парень медленно отталкивается спиной от стены, делая шаги к кровати: